Она оказалась слишком хрупкой. Он ударил её, наверное, слишком сильно – и испугался, что она уже умерла, но Анника только потеряла сознание. Он решил, что это хороший знак. Так будет лучше для них обоих. Он поднял с асфальта пакет, выпавший из рук Анники, и бросил его на заднее сиденье. Прямо на Аннику. Выезжая с парковки, он чувствовал, что сжимает руль слишком сильно, что костяшки пальцев вот-вот прорвут кожу от такого напряжения, но ничего не мог с этим поделать.
Машину он взял напрокат и вернул ещё чище, чем она была. Когда с ID-карты переписывали его фамилию, он недовольно морщился. Не потому, что его при случае смогут отследить, это его не волновало, – из-за самой фамилии. Он всё ещё был частью семьи Гросс. Он не стал менять фамилию, потому что её же носили Линда и София. Он хотел, чтобы хотя бы эта связь между ними оставалась нетронутой.
Он ехал небыстро, не думая о том, что ему делать дальше, не особенно смотря по сторонам. Но когда почувствовал, что вокруг уже какое-то время нет ни души, присмотрелся. Юго-западная окраина, почти граница Таллинна, в утренний час по большей части пустовала. Нымме отгородился от суеты центра сосновым лесом и хранил в себе практически первозданную тишину. Тихий лесной район заставил его задуматься. Он проехал ещё немного, пропустил пешехода, медленно двинулся дальше. Съехал с дороги и остановился. Вокруг не было ни души. Ему снова повезло. Впрочем, везение здесь было ни при чём – просто он делал то, что должен был, поэтому всё и получалось. Он взвалил на спину рюкзак и вынес Аннику из машины. Отнёс её подальше в лесопарк, в котором так контрастно ситуации приветливо играло в свежей летней листве золотое солнце.
Анника не чувствовала боли, когда он, стиснув зубы, раз, другой, третий опускал на неё кочергу. Не умоляла, не кричала. Умоляла ли София, падая в своём чёртовом автобусе, взрываясь в нём, зная, что умолять уже некого? Кричала ли она, зная, что это единственное, что ей остаётся, чтобы в последние свои секунды выкричать из себя всю боль и ужас, умереть очищенной? Успела ли вообще закричать? Он не знал. Но был рад, что Анника хранила молчание. Она так и не успела прийти в сознание. Так и не успела понять, что случилось.
Он тоже не сразу осознал, что произошло.
Осознание приходило постепенно. Он вздрогнул, проехав по пробоине, не заметив её. Вздрогнул, услышав какое-то шуршание сзади, когда машина подпрыгнула. Обернулся. Долго не мог отвести взгляд. Протянул руку, взял бумажный пакет, выбросил его из окна. Проехал ещё пару минут. Снова протянул руку. Пальцы коснулись холодного атласа, по спине побежали мурашки. Что. Он. Наделал.
Что она наделала.
Он скомкал платье, выбросил его и закрыл окно. Надавил на педаль газа.
Изумрудный атлас накрыл собой лужу и пропитался грязной дождевой водой, смешавшейся с пятнами от торта и вина и затем поглотившей их. На этот раз платье было испорчено окончательно, но Аннику это уже не волновало.
Глава 71. Приманка
Приманка опять сработала. Опять и опять. Боже, какая банальность. Отто снова в деле. Несомненно, в голове у него ещё с десяток книг-продолжений этой истории, только вот вряд ли они увидят свет. Отто уже сел в вагонетку. Ту самую, со сломанными тормозами и без определённого курса. Скорее всего, и вагонетка, и Отто, и десяток книг-продолжений закончат где-нибудь за крутым поворотом, слетев с рельсов. Вероятно, над обрывом. Впрочем, не слишком ли он фигурально думает? Это скорее забота Отто.
Однако если слишком долго думать фигурально, можно потерять связь с реальностью. Виктор тоже начинал с пары бутылок пива и задиристых, на ходу придуманных афоризмов. Хотя неважно, с чего ты начинаешь, – важно лишь, к чему ты приходишь в конце. Важно лишь – стоило ли это того. Вероятно, и у Виктора, и у Отто, и у него самого ответ на этот вопрос был отрицательным.
Он просмотрел комментарии на сайте «Саара» и закрыл браузер. Арво Саар его раздражал, но не слишком. Он знал, что такой, как Саар, своего не упустит. Что всеми мыслимыми и немыслимыми способами добьётся большего. Ради такого дела стоило постараться. И он даже превзошел его ожидания – он не только разузнал и опубликовал подробности, он нашёл фотографии. Да, Саар был профессионалом своего дела. Может быть, не слишком чистого дела, не особенно порядочного, но и не противозаконного. Такие, как Саар, будут всегда. Стервятники. Талантливые, тратящие свой ресурс не на то. Наверняка срезанные кем-то на корню и обиженные на весь мир. Потому реализующиеся хотя бы так, не выплёскивающие свой талант на достойный холст, но потихоньку спускающие его, песчинку за песчинкой, сквозь узкое горлышко песочных часов в никуда. Он и сам, без всяких Сааров, распадался на песчинки. Знал, что с этим нужно покончить. Он должен остановить Виктора. Снова. И теперь навсегда.
В отличие от почившего Арво, Отто моментами был ему по-настоящему омерзителен. Его честолюбие и алчность были знакомы ему по Виктору. Только спустя много лет после смерти Софии он понял, что Виктор любил не её – он любил свою возможность. Шанс что-то получить. Чего-то добиться. Прославить свою фамилию. Он рассчитывал на Софию, рассчитывал за её счёт почувствовать себя значимым. Другого шанса у него уже не было. Только она, кладезь способностей и талантов, надежд и потенциала. Виктор, в свою очередь, предложить ей что-то взамен не мог.
Отто же, по крайней мере, сыграет свою роль. В его истории.
Вернелл снова был в деле, и это положило конец раздумьям. Он дал ему шанс, но Отто не прошёл проверку. Как он и предполагал. Они были в чём-то похожи. Он и сам не прошёл проверку Виктора, раз спустя столько лет Гросс-старший всё ещё не даёт ему покоя. Неважно, чья в этом вина. Важно, что он не справился. Но в этот последний раз он сделает всё как надо. Исправит ошибку. Все ошибки, которые ещё не поздно исправить. Его, Виктора, Отто.
Арво Саару было бы о чём написать.
Глава 72. Необходимость
Необходимость быть нужным – такая дурь не про него. Но вот когда речь идёт о серийном убийце, намекающем, что ты ему больше не нужен, внезапно ощущаешь эту необходимость сполна, давясь собственным страхом и желанием угодить. Боже, как он мог влипнуть во всё это? Абсорбент отказался от него. Прямым текстом. И заставил его поверить, пусть даже на какое-то мгновение, но всё-таки поверить во что-то, что пугало больше, чем сам Абсорбент. И теперь он его ненавидел. Отто не был уверен, что это чувство отсутствовало раньше, но сейчас оно было живым, источающим запах, буквально заползающим Отто в ноздри.
Но не признать того, что этот запах перебивал другой – парфюм, который никто не любит на себе ощущать, но рано или поздно ощущают все, кто-то больше, кто-то меньше, – он не мог. Поверхностные нотки ненависти зиждились на базовых нотах страха, ярких и насыщенных. Между ними, наверное, находилось что-то ещё, но сейчас Отто этого не чувствовал.
Планета_Смерти84: Я знал, что ты останешься. Ты отвратительно предсказуем, но это моя вина. Ты лишь доказал очевидное. Теперь я всё сделаю сам.
После этого Отто написал с десяток сообщений в разной тональности, но Планета_Смерти84 не реагировал. Отто решил, что это плохой знак, и написал ещё несколько сообщений. В конце концов Абсорбент проявил себя. Но совсем не так, как хотелось бы Отто.
Планета_Смерти84: Ты утомил меня, Вернелл.
Плохой. Плохой знак. Абсорбент не называл его по фамилии. До того, как Отто его утомил. И что это вообще значит?
Анонимный_Лосось: Я лишь хотел разобраться.
Планета_Смерти84: Все мы этого хотим. Но разобраться – не всем позволенная роскошь.
Анонимный_Лосось: Что?
Планета_Смерти84: Отто, я не нуждаюсь в твоих услугах. Ты мне не нужен.
Анонимный_Лосось: Нет, я тебе нужен. Я нужен тебе!
Планета_Смерти84: Это я тебе нужен, а не ты мне. Ты никогда не был мне нужен и никогда не будешь.
Анонимный_Лосось: Ты сам мне написал. Сам. Ты первый. Ты втянул меня в это, сказал, что я тебе нужен.
Планета_Смерти84: Неужели? Уверен, Отто? По-моему, всё было как раз наоборот.
Отто вспотел. Что? Нет, этого не может быть. Это просто невозможно! Он почувствовал, что ему трудно дышать. Нет, это невозможно. Он? Нет. Он, может, и не в себе, но не настолько. Нет – не он. Не может быть он. Нет. Не настолько же. Нет? Боже!
Губы Отто пересохли так, словно он был досуха обезвожен. Комната вокруг него вдруг стала сжиматься. Ползунок полосы прокрутки чата срывался от того, что рука, сжимавшая мышь, тряслась. Наконец Отто добрался до начала чата. До начала всего этого кошмара. Перечитал сообщения. Хотел закричать, но сил на это не было. Ублюдочный Абсорбент. Проклятый выродок.
Выродок тем временем прислал ещё одно сообщение, и на этот раз ползунок с готовностью ринулся в самый низ страницы.
Планета_Смерти84: Неужели испугался, Отто?
Отто обессилено склонился к монитору, сглатывая еле-еле накопившуюся во рту слюну. Ублюдок.
Планета_Смерти84: Что, подумал, что ты спятил? Так ты и правда спятил, если так легко поверил, что я прав, а ты – не в себе. Хорошо, что история сообщений сохраняется, да? А то бы тебе было не по себе.
Отто покачал головой. Абсорбент был прав. Опять. Ему нечего было на это ответить. Отто вышёл из чата и выключил компьютер, так и оставив за Планетой_Смерти84 и без ответа последние сообщения в переписке. Точно так же, как было в начале. Красивая симметричность. Изящная концовка.
Вот только Отто знал, что никакая это ещё не концовка.
Глава 73. Последнее
Последнее, что они видели, было безрадостным. Неживописным. Отто хотел бы услышать красивые подробности, но в жизни красоты меньше, чем обыденности, а в смерти её и вовсе нет. Смерть – сама обыденность. Символы рутины и спутники повседневности сопровождали их всю жизнь, сопровождали и перед смертью. У Анники – парковка у торгового центра. У Йоргоса – мусорные баки в подворотне. У Теа – кухонный пол и замороженные котлеты. У Маркуса – облезлый куст и холодные колючие листья.