Ожидание выкручивало кости в суставах, скрежетало на зубах, стирая эмаль, забивало альвеолы лёгких, закупоривало поры, скреблось под ногтями. Ожидание убивало его. Враг мог напасть в любой момент. Но кем он мог быть?
После Теа он замер в ужасе. Кто вернётся следующим? Неужели Лотта? Неужели ему придётся убить и её? Он бы этого не вынес. Это было бы слишком несправедливо.
Но Лотта не вернулась. Он не знал, почему. Может, потому что она умерла ненасильственной смертью (что, конечно, не значило ненасильственной жизни). Может, именно поэтому её душа оказалась свободной, и, хотя дом снесли, всё ещё обитает где-то там. Или потому что она оказалась достаточно сильной, чтобы удержаться на своей стороне. Или потому что ненавидела этот мир слишком сильно, чтобы в него возвращаться. Может быть, ничего из этого; может быть, всё вместе. Так или иначе, он позволил себе поверить, что ему не придётся её убивать. И вообще больше никого. София снова мертва. Виктор тоже. И Линда, бедная Линда. Может быть, больше никто не вернётся. Больше некому. Может быть, он больше никого не убьёт. Время шло, но всё оставалось на своих местах. Он связался с Отто, чтобы завершить эту историю. Чтобы изменить её. Перешагнуть через неё. Он почти успокоился. Теа была последней. Миссия была неприятной, но она была закончена.
И только потом он понял, что упустил главное.
Глава 76. Время открывать двери
– Время открывать двери, – услышал Отто его мягкий голос.
Казалось, Абсорбент его жалеет. Или сожалеет о том, что собирается сделать. Но он ничего не сделает. Не сможет, потому что Отто уже вызвал полицию. Надо было сделать это раньше. Гораздо раньше, когда всё только начиналось. Вот только когда именно всё началось? Отто уже не знал. Срываясь в истерику, захлёбываясь стремительно ускользающими секундами, способными спасти ему жизнь, он несколько раз объяснил этим тупицам, что его собирается убить чёртов Абсорбент, мать его, чтобы они выезжали немедленно, что он уже ломится к нему. Но Абсорбент не ломился. Он спокойно стучал, и голос его тоже был спокоен. Он был просто воплощённое спокойствие. В отличие от Отто.
– Открой, Отто, – донеслось из-за двери. – Не заставляй меня ждать.
Отто попятился, сжимая в руках телефон. Полиция уже должна была выехать. Наверняка должна. Он ещё в безопасности, несмотря на кошмарность его положения.
Несмотря на сердце, полыхающее и неистово бьющееся где-то в трахее, у Отто мелькнула мысль, что он хотел бы увидеть Абсорбента. Этого на всю голову долбанутого маньяка-психопата, киллера-книгофила. Чёртово безэмоциональное безжалостное чудовище. Одним глазком. В наручниках. Увидеть и понять про него то, что он так и не смог понять. А потом улыбнуться улыбкой победителя.
Но для этого совершенно необходимо оставаться в живых.
– Ты наверняка позвонил в полицию? – усмехнулся за дверью Абсорбент. Именно такую интонацию Отто представлял, читая некоторые его сообщения в чате. – У тебя есть шанс на спасение, Отто. Всего один, но есть. Открой дверь, впусти меня. Пока не приехала полиция. Не упусти свой шанс.
– Пошёл ты, – выкрикнул Отто.
Он внезапно успокоился. Сделал глубокий вдох. Выдох. Вдох. Дверь была прекрасной. Прочной. Выдох. Абсорбент ни за что сюда не проберётся. Вдох. Он ни за что ему не откроет. Выдох.
Ни за что.
Глава 77. Абсорбент
Абсорбент, называли они его. Довольно точное прозвище. Он действительно им был, Абсорбентом, – впитал сцену убийства матери, её кровь и страх, впитал гены Виктора, пустоту и туман дома Лотты. Абсорбировал всё, что смог, принял в себя, стал единым целым с приобретённым. И не ему было выбирать, что поглощать. Он был лишь пассивным наблюдателем, бессловесным веществом, у которого в итоге оказывалось только два выбора: либо заразиться, впитать в себя чуждую враждебную материю, слиться с ней, либо сдаться и навсегда исчезнуть. Только много позже он понял, что выбора не было вообще. Выбор был иллюзией, позволявшей заниматься сейчас самобичеванием, не более. Не в том возрасте. Не в тех обстоятельствах.
Не в той жизни.
Иногда он думал, что свихнулся. Но каждый раз оправдывал себя. Кто угодно свихнулся бы. Смерть сестры. Убийство матери. Оттирание её крови с паркета. Заворачивание кусков её тела в пакеты. Бросание этих пакетов в один большой мешок. Бросание их в озеро. Бросание в озеро отца. И, очевидно, великолепные гены убийцы. Жаль, что их выбросить в озеро не удалось. Виктор Гросс постарался, даже не думая об этом. Не думая о том, что когда-нибудь станет отцом известной личности, активно освещаемой в медийной прессе и обладающей запоминающимся именем.
О, Виктор Гросс попросту не заслуживал быть отцом Абсорбента.
Жаль, что он всё-таки им был.
Он был слишком неприметен. Как Хендрик с коллегами ни просматривали записи с камер торгового центра, дорожных камер и вообще все возможные записи, как ни опрашивали потенциальных свидетелей, они не смогли признать в нём убийцу. Может, не смогли бы ещё долго. Но он не был неуловимым. По крайней мере, эта неуловимость потребовала гораздо меньше усилий, чем могло казаться со стороны.
Сколько секунд нужно, чтобы сделать пару замахов кочергой и освятить кровавое место своего преступления чистящим порошком? Не так уж и много. Совсем даже не много. В любом случае не больше, чем требуется для привлечения внимания прохожих. Особенно в таких местах, в которых он находился, следуя за целью, когда чувствовал: пора. Сейчас или никогда. Сейчас, или София, Виктор, Линда и он сам навсегда застрянут в этом мире, и этот удушающий цикл будет повторяться бесконечно. Сейчас, или он снова упустит свой шанс защитить того, кого любит, избавиться от того, кто только этого и заслуживает. Будничная парковка и безлюдный лес, тёмная пустая подворотня, одинокая квартира, пустынный подмороженный парк, спокойствие, внимательность, перчатки и совсем немного времени – вот и вся его неуловимость.
Никто ничего не видел. Никто ничего не знает. Они так и не смогут вычислить его, не смогут остановить. Единственный человек, который действительно смог бы это сделать – Отто, – оказался слишком напуганным. Отто чуть не сорвался с крючка. Он дал ему шанс сделать это, но Отто им не воспользовался. Он был жалок и не заслуживал этой прекрасной жизни.
Виктор, эхом отзывавшийся в нём и делающий его монстром, – тоже.
Они оба должны умереть.
Глава 78. Жертва
– Жертва, – сказал он. – Что ты вкладываешь в это понятие? Очевидно, ничего. Оно для тебя ничего не значит. Ты не знаешь, что несёт в себе жертва, которую приносят, и что заключает в себе жертва, которой становятся. Ты ни черта не знаешь о жертвах, и ни черта не хочешь узнать, дать себе труд поглубже задуматься, но постоянно повторяешь эти слова – жертва, жертва, жертва. Ты жалок.
Отто съехал спиной по стене, наткнулся бедром на гвоздь, торчавший из плинтуса, и прикусил от боли щёку. Как всё это произошло? Как вообще до этого дошло? Как дошло до того, что маньяк-психопат оказался в его квартире и стоит сейчас перед ним? Как дошло до того, что его жизнь может оборваться в любую секунду? Почему он не остановил это, когда ещё можно было?
Почему всё зашло так далеко?
«Я не твоя следующая жертва. Я твой соавтор. Я не должен быть твоей жертвой. Нет, нет, без меня книга не выживет в этом мире. Хочешь пожертвовать нашим творением ради мимолётного желания убить? Это просто бред. Так не должно быть. Подумай сам. Моё убийство не даст тебе того, что ты хочешь», – это или что-то в этом роде бессвязно забормотал Отто, прижимаясь к стене, когда осознал, что происходит. На что он надеялся, впуская Абсорбента в свой дом? Что они поговорят по душам? Да и впускал ли он его, или тот вошёл сам? Если сам, то откуда у него ключ? Арендодатель… Отто попытался воскресить в памяти его образ, но не смог. Так же, как не смог вспомнить, почему буквально только что Абсорбент был за дверью, и вот он уже тут. Да он и алфавит не смог бы сейчас вспомнить. Не смог бы досчитать до десяти. От страха, ледяной хваткой сжимающего всю его сущность, он вообще перестал соображать. Нейроны, замороженные этим ужасом, отмирали сотнями каждую секунду, что он смотрел на Абсорбента. А не смотреть он не мог. Просто не мог отвести взгляда.
Его полубессвязное бормотанье Абсорбента не впечатлило.
– Жалок? – Отто облизал пересохшие губы. Абсорбент смотрел на него сверху вниз и был прав. – Да, да, я жалок. Я ничтожество. Я не заслуживаю быть в списке твоих… – «жертв», хотел сказать Отто, но вовремя свернул в нужном направлении, – …убийств.
– Не быть в списке, а завершать его, Отто. Это совсем другое.
– Нет, нет, это…
– Это логичное завершение.
– Завершение чего? – Отто нашёл в себе силы подняться – так шанс убежать, если маньяк начнёт атаковать, выше, чем сидя на полу.
– Всего, – ответил маньяк и отвернулся.
Отто не смог не то что убежать, а вообще пошевелиться. Ноги его словно приросли к полу. По лбу стекали капли пота. Сердце билось где-то в другом измерении.
Абсорбент окинул взглядом комнату. Монитор с открытым на нём форумом. Полиция изучит его, изучит их переписку, но найдёт лишь вымышленную историю, записанную им и Отто. Никто не узнает о Викторе. Он сгинет навечно. На столе – газета с его именем и фотографией Маркуса Якобсона. Записи Отто, наброски будущего романа. Планшет с лужицей кофе на стекле. Он взял его в руки, что-то нажал, шагнул к креслу с порванной обивкой. Карандашная стружка, точилка, грязная чашка. Заплесневелый кактус. Треснувшее замызганное зеркало. Слой пыли на подставке монитора. Жалкое зрелище. Пора с этим заканчивать. Он снова повернулся к Отто.
– Подожди! – воскликнул тот с каким-то нездоровым воодушевлением. – Но где же они? Самого важного нет!
– Чего?
– Нет кочерги. Нет порошка. Где чистящий порошок? Всё должно быть по правилам.