- Стоишь одетая, руки в карманы, глаза внутрь. Уходишь или передумала?
- Ухожу, Леш. Задумалась. Все, пошла.
- Погоди, - остановил ее Чистяков. - Вот возьми, ты забыла.
Он протянул ей свой вчерашний подарок - деревянного морщинистого старичка-странника.
- Поставь на столе на работе и смотри на него. Будешь уходить - положи в сумку. В общем, чтобы он все время был с тобой.
- Зачем?
- Так надо, - строго сказал Леша, и она покорно кивнула и сунула старичка в карман.
Надо так надо. Лешка умный, ему виднее.
Перед отъездом в Новосибирск Чеботаев забрал у Егора Витальевича Сафронова всю печатную и бумажную продукцию, которую после свадьбы перевезла из своей квартиры его жена. Две картонные коробки, набитые книгами, газетами и журналами, стояли теперь у Насти в кабинете и ждали своего часа. Как раз ими она и собиралась сегодня заняться.
На работе она первым делом сделала себе кофе, поставила на стол рядом с телефонным аппаратом Лешкин подарок, который сегодня показался ей еще более отвратительным, чем вчера, и села, задумчиво глядя на коробки. В каком порядке действовать? Вынимать по очереди книгу или журнал, просматривать… и что? Что она собирается в них искать? Откровения, записанные карандашом на полях? Ерунда. Подчеркнутые или помеченные маркером отрывки, свидетельствующие о… о чем? Только о том, что в момент прочтения информация была интересна Елене. Впрочем, из этого тоже можно сделать какие-то выводы.
Настя не спеша допила кофе, достала из шкафа несколько пустых картонных папок, разложила на полу аккуратным квадратиком в два слоя, уселась на них и принялась раскладывать содержимое коробок. Книги - отдельно художественные, справочные и прочие, журналы и газеты - по наименованиям. "Коммерсанта", "Ведомости", "Эксперт", "Деньги", "Итоги", "Профиль", "Секрет фирмы", "Компания", "Карьера". Особняком стояли несколько толстых журналов разного наименования - всего по одному, тогда как всех прочих было много.
В стопке "Эксперта", например, было около тридцати журналов, в стопке "Компании" и "Денег" - раза в два больше, ежемесячник "Карьера" присутствовал в восьми экземплярах за разные месяцы и годы.
Егор Витальевич не обманул, среди книг действительно было полное собрание романов Сидни Шелдона, вся прочая литература относилась к справочной или учебной: экономика, бизнес, менеджмент, банковское дело, паевые инвестиционные фонды. Своеобразный набор, подумала Настя, женские романы - и серьезная профессиональная литература.
Прежде чем взяться за просмотр каждого издания, Настя, любившая в таких делах упорядоченность, решила составить перечень журналов с указанием дат выхода.
"Наверное, я просто оттягиваю момент, когда нужно будет все это пролистывать, а кое-что даже и прочитывать, - самокритично подумала она, включая компьютер. - Мне не хочется читать про бизнес, деньги и компании, я никогда в этом не разбиралась и ничего не понимаю, а особенно не хочется мне читать про карьеру. Потому что моя карьера окончена, а чужие карьеры мне неинтересны. Зависть меня, что ли, гложет?"
Она открыла "окно", написала заголовок "Профиль" и стала быстро вводить номера выпусков и даты: № 35, 18 сентября 2000 г., № 36, 25 сентября 2000 г., № 37, 2 октября 2000 г.; закончив с "Профилем", занялась "Экспертом". Работа шла легко и интеллектуального напряжения не требовала, нужно было только внимание.
Настя уже распечатывала полученный реестр, когда распахнулась дверь и вошел начальник, полковник Афанасьев.
- Работаешь, Каменская?
- Развлекаюсь, - огрызнулась она. - Вашими молитвами.
- Хамишь, Каменская? - миролюбиво задал начальник следующий вопрос, вполне, надо заметить, закономерный. - Я к тебе с лучшими намерениями зашел, а ты мне хамишь.
Он давно привык к тому, что она не может разговаривать с ним спокойно и уважительно. Если в его кабинете, в начальственном, или при ком-то она вела себя, как говорится, "в рамочках", то в своем кабинете и один на один она постоянно помнила о том, что полковник Афанасьев - ее сокурсник, троечник-шпаргалочник, Афоня, и максимум, что Настя могла выжать из себя, так это обращение на "вы". Он давно привык к этому, давно перестал обижаться и нервничать, и однажды Насте добрые люди донесли, что полковник высказался о Каменской: "Толковая баба, но баба. А с бабы какой спрос?"
- Нет, я отвечаю по существу заданного вопроса. То, что я сейчас делаю, я делаю исключительно для очистки совести, потому что надо же что-то делать, если преступление взято на контроль. А по сути, мне там делать совершенно нечего.
- Так это ты по жене Сафронова работаешь? - догадался полковник. - Так бы и сказала, а то сразу хамить.
Ну и как там дела?
Насте надоело огрызаться, в конце концов, как бы она ни относилась к Афанасьеву, он не виноват в том, что ему позвонили и приказали взять дело на контроль.
Он такая же пешка в чьей-то игре, как и она сама.
- Плохи дела, если честно, - призналась она. - Вы просто так спросили или вам доложить?
Афанасьев пододвинул стул, уселся, вытащил сигареты, закурил.
- Ты ж сама сказала: дело на контроле. Причем не по нашей инициативе, а по звонку сверху. Значит, меня в любой момент могут дернуть и спросить. Так что докладывай.
Докладывай… А что докладывать-то? Нечего. Три дня назад, когда следователь Герасимчук согласился с необходимостью командировки в Новосибирск, Настя для подстраховки ходила к Афанасьеву, рассказала все как есть, после чего он звонил начальнику Андрея Чеботаева, подполковнику Недбайло, и строгим голосом спрашивал, сколько человек работает по убийству Елены Сафроновой. Тот с ходу соврал, что трое, один как раз в командировку уехал, а двое работают, вкалывают, как ломовые лошади. На следующий день эти "двое" действительно появились, Чеботаев ввел их в курс дела, оставил им утвержденный начальником план работы и улетел в Сибирь.
За минувшие три дня ничего не изменилось, а про то, что было по состоянию на "три дня назад", Афоня и так знал.
- Ничего нового, - сказала она негромко, глядя в сторону. - Стоим на том же месте.
Ей почему-то было неприятно, что Афанасьев курит у нее в кабинете. Вот ведь гадкий у нее характерна? Ну что ей, жалко? Сама ведь курит, и, кстати сказать, у него в кабинете тоже.
- А сейчас ты что делаешь? Что это за макулатура у тебя по всей комнате валяется?
- Это книги и журналы, которые покупала и читала убитая. Более того, она не оставила их в своей квартире, а перевезла к мужу. Я хочу понять почему.
- Зачем? Зачем тебе это понимать, Каменская? Ты мне в двух словах объясни.
- Я уже объясняла. Вы забыли.
- Да, я забыл. У тебя сколько дел в работе? Семь? Восемь? А вас, оперов, у меня в отделе сколько? И у каждого по семь-восемь дел. Могу я, по-твоему, помнить информацию по каждому делу?
- Не можете, - улыбнулась Настя.
Злость сама собой прошла. Ну в самом деле, чего она выпендривается? Каким бы ни был Афоня, но он - начальник, и у него ответственности больше, и с него спрос строже. То есть жизнь у него в любом случае тяжелее, чем у Насти, и надо не злиться, а посочувствовать.
- Значит, напоминаю. Главная версия, которая отрабатывается, это версия о причастности мужа к убийству жены. История их отношений и скоропалительной женитьбы заставляет думать, что Сафронов женился на Елене по принуждению, она его шантажировала. Поэтому он ее в конце концов и убил. Но не сам. У него подтвержденное алиби. Мы пытаемся выяснить, что такого было в биографии Сафронова, чем его можно было бы шантажировать. Если он действительно что-то натворил, то, возможно, не в одиночку, и когда возникла Щеткина со своим шантажом, он мог обратиться к тому, второму, и через него найти исполнителя. Это первое. Теперь второе. Если Сафронов что-то натворил, то откуда об этом могла узнать Щеткина? У них, как утверждает сам Сафронов, не было никаких общих знакомых, и они никогда в жизни раньше не встречались. Так откуда она узнала?
Сафронов наверняка врет, потому что если скажет правду, то вылезет история с шантажом, вот мы и пытаемся раскопать жизненные пути Егора Витальевича и Елены и посмотреть, где и когда они пересекались. Именно для этого Чеботаев полетел в Новосибирск, а здесь ребята выясняют подноготную Сафронова, поскольку он коренной москвич и в других городах никогда не жил. Но тут могут быть два варианта: Щеткина шантажировала его чем-то из области прошлого, тогда непременно нужно раскапывать биографии до самого рождения, или она узнала что-то о его настоящем, например, о финансовых нарушениях в салоне, где она работала. Для проработки этой версии следователь задействовал ОБЭП и налоговиков, они пока работают. Результата еще нет.
Она ничего не говорила Афанасьеву о загадках, загаданных ей квартирой Елены, и о том, что предпринималось для поиска разгадок. Ни про кропотливую работу с посетителями бассейна, ни про версию о сестре. Зачем?
Пусть полежит в загашнике, пригодится еще, когда совсем нечем будет отчитываться.
- Понятно, - Афанасьев сильным движением потушил окурок в пепельнице. - А макулатура здесь каким боком?
- Это то, что регулярно читала убитая. Я хочу понять, каков был уровень ее подготовки в области финансового дела, бухгалтерии и всего прочего. Если меня, например, взять на работу в салон красоты, я никогда в жизни никаких нарушений не увижу, потому что у меня нет специальных знаний. Нужно понять, были ли они у Елены, то есть могла ли она в действительности нарыть что-то серьезное, что-то такое, за что и убить могут, - ловко выкрутилась Настя. - Кроме того, в этих журналах и газетах могут быть пометки и отчеркивания, по ним можно будет установить, какая проблематика в наибольшей степени интересовала убитую, и если обэповцы и налоговики что-нибудь нароют и это по тематике совпадет с выделенными фрагментами, можно будет считать, что это и было предметом шантажа.
- Изящно, - похвалил полковник.
"Еще бы не изящно. Умение врать начальству - высший показатель профессионализма сыщика. Господи, до чего я дожила?! Как хорошо было при Гордееве, не нужно было врать и выкручиваться, все было честно и открыто. А сейчас?!"