- А список зачем составляла на компьютере? - тут же загнал он ее в угол.
"Не поверил, что ли? Ай да Афоня, тебя не так легко обмануть, как я думала. Или ты умнее, или я утратила сноровку и стала допускать ошибки. Опять ошибки… Старость… Профнепригодность… И дедок этот страшненький стоит прямо передо мной и смотрит на меня усталыми глазами. Напоминает. О чем? Не отвлекайся, Каменская, тебе задали вопрос, и надо быстро отвечать".
- Для порядка, - сказала она как можно равнодушнее. - Во всем должен быть порядок.
- Н-да, порядок - это хорошо, - сказал Афанасьев, но как-то так неопределенно, что Настя не поняла, одобряет он ее стремление к порядку или порицает. - Ладно, Каменская, спасибо за доклад. Ничем ты меня не порадовала.
"Впрочем, ничего особенного я от тебя и не ждал", - было написано на его лице.
Дверь за начальником закрылась, Настя вытащила из принтера распечатанный реестр изъятой прессы, положила перед собой на стол. Долго смотрела невидящими глазами на белые листы с мелкими черными буквами и цифрами и пыталась что-то в них увидеть, а на самом деле думала совершенно о другом. О своем возрасте, о грядущей пенсии, которая непременно обрушится на нее, если не удастся за два года написать диссертацию и как минимум пройти обсуждение на кафедре. Если удастся - есть надежда, что ее возьмут преподавателем в один из вузов МВД, хорошо бы на должность, которая позволит получить звание полковника, тогда у нее будет резерв времени до пятидесяти лет, но это никак не ниже должности доцента, а для этого нужно иметь не обсужденную, а защищенную диссертацию. С обсужденной диссертацией можно претендовать самое большее на старшего преподавателя, и, стало быть, снова встает вопрос о продлении срока службы. Ничего невозможного, но надо, чтобы начальник кафедры очень хотел взять ее на работу. Для этого нужно или показать себя в научной и педагогической деятельности, или иметь крепкие связи и хорошие личные отношения. Напишет ли она диссертацию за два года без отрыва от основной работы?
Маловероятно. Истории, конечно, известны такие случаи, но они ох как редки… А если поднапрячься? Может, пора перестать тратить время на слезы и переживания и заняться делом наконец? Нет, она не сможет, у нее нет сил, нет вдохновения, нет таланта. Дорога закончилась, идти дальше некуда, впереди тупик.
А дедок-то с палкой, значит - идет куда-то. Для него дорога не закончилась. Почему? Повезло? Или он специально выбрал такую дорогу, которая не заканчивается?
Фу, глупость какая в голову лезет! Она встряхнулась и прошлась по распечатанным страницам более осмысленным взглядом. Увиденное ей понравилось, в реестре, оказывается, была определенная система. Журналы и газеты покупались не постоянно, из месяца в месяц, из недели в неделю, а с четкой периодичностью. В 1998 году - с мая по декабрь и еще немножко в январе. Потом перерыв до августа 2000 года, с августа 2000-го по март 2001-го снова всплеск интереса с печатному слову, потом опять затишье. И новый всплеск с октября 2002-го по июль 2003 года. После этого - ни одного журнала, ни одной газеты. Дама в августе 2003 года вышла замуж, готовилась к рождению ребенка, зачем ей эти бизнес-карьерные глупости?
Хорошо, а раньше? В феврале 1999 года она что, тоже замуж выходила? А в августе 2000 года развелась и на досуге предалась любимому занятию - чтению бизнес-прессы? Потом в апреле 2001 года снова вышла замуж, а в октябре 2002-го развелась? Лихо. Не очень правдоподобно, конечно, но чего в жизни не бывает А как же паспорт? Он совершенно чистый, в нем нет ни одной отметки о заключении и расторжении браков, кроме единственной, сделанной в августе этого года. И паспорт Щеткина не меняла, как получила в 1997 году, когда ей исполнилось 25 лет и ей выдали паспорт нового образца, так и ходила с ним, несмотря на то что при вступлении в брак с Егором Сафроновым взяла его фамилию.
Не спешила, видимо, менять документ, или руки не доходили.
Ладно, предположим, она вступала не в зарегистрированные браки, а в гражданские или становилась на довольствие к состоятельным мужчинам, то есть была содержанкой, как, собственно говоря, оперативники и предполагали. В квартире, купленной непонятно на какие деньги, скорее всего на "спонсорские", Елена Щеткина проживала и была прописана с января 1998 года, то есть в тот момент у нее был кто-то, кто давал ей деньги.
В апреле или мае того же года они расстаются, и период одиночества тянется у молодой женщины до начала следующего года. Похоже? Похоже. Но может оказаться, что дело вовсе не в личной жизни и не в мужчинах, а периодичность приобретения прессы зависела от совсем других причин.
Насте стало интересно. Она достала из сейфа папку с контрольно-наблюдательным делом, полистала, нашла нужные страницы, достала из ящика стола старые библиографические карточки, которые любила использовать в работе, выписала некоторые сведения. Положила карточки рядом с реестром, поглядела, склонив голову сначала к правому плечу, затем к левому. Получилось любопытно. Даже очень.
Потянулась к телефону, позвонила одному из оперативников, подключенных к работе после отъезда Чеботаева.
- Витя, посмотри в материалах, когда в бассейне народ опрашивали, выясняли, как Щеткина оплачивала сеансы? Я имею в виду, она покупала разовые билеты или абонементы?
- Абонементы, - почти сразу ответил Виктор, - я хорошо помню, позавчера все материалы читал от корки до корки. Там и копии квитанций есть, Чеботаев постарался. Хотя фиг его знает, зачем они нужны.
- Я его обожаю! - искренне сказала Настя. - И тебя тоже. Скажи-ка мне быстренько, за какие месяцы и годы эти квитанции.
- Так разве ж я помню, - возмутился оперативник. - Это надо в деле смотреть, а я сейчас не на работе.
То есть на работе, но не в конторе.
- А когда ты там будешь?
- Часа через два, не раньше.
- А Паша где? - Павлом звали второго сыщика. - Не в конторе, случайно?
- Не, Пашка сегодня в тюрьме, следователь на рыбалку поехал, а Пашке - поручение в зубы и наладил его подследственного допрашивать, захребетник чертов. Как будто следакам выходные нужны, а мы и так перебьемся, - дежурно пожаловался Виктор.
- Сразу же позвони мне, как на работу приедешь, ладно? - попросила она. - Только сразу же. Не забудь.
Виктор пообещал не забыть. Почему-то про копии квитанций Чеботаев Насте не сказал, и про абонементы тоже. По рассеянности? Или не посчитал важным? Может быть, но тогда зачем он не только изъял сами финансовые документы, но и сделал с них копии и вложил в дело? Господи, какая же она дура! Ведь изъять квитанции можно было, только имея постановление следователя, значит, это его идея, Герасимчука Артема Андреевича.
Какая-то у него была хитрая мысль, если он вынес постановление и послал сыщика в бухгалтерию, да еще и в архиве заставил рыться, искать квитанции за прошлые годы. А Чеботаев, как правильный мальчик, все материалы, которые есть у следователя, копирует и в свое дело складывает. Мало ли, когда и зачем пригодятся. Зачем могут пригодиться квитанции из бассейна, кроме как для отчета о проделанной работе, он и не представлял, потому и Насте ничего не сказал. Посчитал, видно, блажью молодого следователя, которого, мягко говоря, недолюбливал.
А вот и пригодились! Спасибо тебе, маленький черноглазый Артем, за твою непримиримую дотошность, я даже готова простить тебе твою враждебную скрытность: иметь версию и не поделиться с сыщиком - это, прямо скажем, не совсем обычно, но я тебя понимаю, ведь не только Андрюха тебя не любит, но и ты тоже к нему любовью не пылаешь. А меня вообще в расчет не берешь, я для твоих расчетов слишком стара.
Настя сложила в аккуратную стопку листы реестра, сверху такой же аккуратной стопочкой поместила карточки, еще немного подумала и снова разложила на столе, только уже в другом порядке. Раскрыла и пролистала первый журнал, за ним второй, третий. Она даже удивилась тому, что ее ожидания сбылись и в журналах действительно были пометки и отчеркивания. Но, помимо отчеркнутых вертикальной линией на полях целых абзацев, все страницы пестрели выделенными маркером отдельными словами - названиями фирм и чьими-то фамилиями. Причем названия фирм выделялись зеленым маркером, а фамилии - розовым. Во всем этом был какой-то смысл, какая-то система, и в любом случае видна была любовь к порядку.
Виктор объявился не через два часа, как обещал, а через три с половиной, но Настя, этого даже не заметила - настолько увлек ее поиск закономерностей, совершенно неожиданно обнаруженных благодаря набитым старыми журналами коробкам.
- Вот они, копии квитанций, передо мной лежат, - скучно сообщил Виктор. - Диктовать? Или на Петровку везти?
- Не надо везти, диктуй.
Настя, прижав трубку плечом, достала из стола очередную партию чистых карточек и стала записывать. Ничего нового, все так, как она и предполагала. То есть ее предположения подтверждались. Но имеют ли они хоть какое-то отношение к убийству Елены? Похоже, что нет.
Зачем же тогда она этим так упорно занимается? Потому что пытается для себя самой создать видимость работы?
Потому что она действительно не знает, что делать дальше, и просто изображает активность? Ей нужно выяснить, на чем был построен шантаж, при помощи которого Елена Щеткина женила на себе Егора Сафронова, тогда она сможет найти доказательства причастности мужа к убийству жены. Но это можно будет сделать только тогда, когда перед ней будут лежать полные и детальные описания жизни обоих. А она чем занимается?
"А я занимаюсь тем, что пытаюсь составить детальное описание жизни убитой за последние пять лет, - ответила она сама себе. - У нас остался последний неиспользованный источник информации о Елене - Наталья Разгон, но она приедет в Москву только послезавтра, десятого ноября, а время идет, убийца разгуливает на свободе, и нужно использовать любую возможность получить дополнительные сведения о потерпевшей. И каждому, кто мне скажет, что делать этого не надо, я готова выцарапать глаза".