кий анализ?
– А, пустяки, в ценовом диапазоне ватсапа…
То есть меньше двадцати тысяч, перевела я для себя, вспомнив прейскурант на общение банкирской дочки с папой.
И согласилась:
– О’кей, если ты готова платить, давай закажем этот анализ. И, если можно, сделаем это в такой клинике, рядом с которой есть кофейня…
Клинику выбирала Машенька, так что медучреждение предсказуемо оказалось гламурно-пафосным, ориентированным на пациентов с тугими кошельками. Это стало понятно сразу же, едва мы подъехали по нужному адресу: уютная парковка заведения была платной, на мраморном пороге высился швейцар, а золотая вывеска у входа, богато декорированного малахитом, сообщала, что прием посетителей начинается в 10:00. Правильно, зачем раньше? С петухами и заводскими гудками встают лишь крестьяне и рабочий люд, буржуины поспать любят.
Но кофейня поблизости имелась, поэтому я не стала сетовать на вынужденное ожидание и до 10:00 прекрасным образом успела позавтракать. Уже делала последний глоточек вкусного кофе, когда позвонил Кулебякин.
– «Пежо» переобули, – сообщил он, не тая законной гордости.
– Так быстро?! – радостно удивилась я.
– У меня есть рычаги давления на автосервис, – похвастался милый.
Я не стала его расспрашивать, что это значит. Желая угодить мне, любимый майор пригрозил кого-нибудь в сервисе задержать, арестовать, посадить и отправить в тайгу чинить лесовозы? Пусть так, главное – машинка, временно являющаяся моей, опять в порядке.
«Лишь бы ее снова не повредил какой-нибудь красный дьяволенок», – напомнил мне внутренний голос о загадочном мстителе с шилом, и я заволновалась.
Ведь вопрос с безопасной парковкой «Пежо» не решился!
– Давай разделимся, – предложила я Машеньке, поделившись с ней своей радостью и утаив тревогу: незачем ей знать, что я коварно убиваю зайцев оптом. – Ты сейчас отправишься в клинику и сдашь материалы на анализ, а я займусь установкой камеры на лужайке. А то, боюсь, упустим мы и сегодняшнее шоу, как упустили вчерашнее.
Упускать что-либо наша энтузиастка решительно не желала, поэтому так и договорились: она идет в клинику, я еду в Сенси-парк, а по ходу дел мы созваниваемся и строим новые амбициозные планы.
Маркетолога Сенси-парка я нашла в просторном зале, который еще вчера был полон кромешной тьмы и угловатых ящиков.
Сегодня в нем было светло и пугающе интересно: коробки и ящики куда-то откочевали, вдоль одной из длинных стен был обустроен превосходный террариум, и прямо сейчас в нем радостно обживались разнообразные пресмыкающиеся.
Татьяна Ивановна стояла у стекла, за которым качалась на хвосте недовольная чем-то кобра, и гипнотизировала змею неотрывным взглядом.
Я присоединилась к ней, напоказ проявляя отвагу, а в душе запоздало ужасаясь: вот по этому жуткому помещению мы с Машенькой вчера на ощупь пробирались в полной темноте?! Толкая ящики, роняя коробки и рискуя встретиться с кем-то из обитателей террариума без всякого стекла и иных средств защиты?!
– Мы же вроде договорились встретиться на следующей неделе, – недовольно и устало напомнила мне Татьяна Ивановна, когда мы с ней обменялись ситуативно подходящим шипящим «здрасссссь…».
– У банка появилось новое требование, и я уполномочена его вам передать, – сказала я важно, чтобы мадам маркетолог осознала, кого я тут представляю.
Священную корову предпринимателя – инвестора!
– Вам надлежит в кратчайшие сроки дополнить систему наблюдения видеокамерой, просматривающей дальние подступы к объекту. Конкретное место я укажу вашему специалисту.
Мне показалось, Татьяна Ивановна вздрогнула. Впрочем, я и сама с трудом скрывала тряску в коленках: шоу «За стеклом» становилось все интереснее: на новоселье к кобре как раз приползли подружки – гремучка и анаконда.
– А могу я поинтересоваться, чем вызвано это новое требование банка? – коротко покосившись на меня и снова уставившись на экзотических гадов, спросила моя собеседница.
– Понятия не имею. – Я демонстративно пожала плечами. – У банка свои источники информации и собственные резоны, меня в них не посвятили. Так я могу поставить задачу вашему специалисту?
– Конечно.
Мадам маркетолог вздохнула и отошла от стекла.
Я с большим удовольствием сделала то же самое.
Мы вышли в боковую дверь, которой я вчера не видела, и проследовали через анфиладу маленьких темных комнат, где я старалась держаться поближе к спутнице, полагая, что она следует максимально безопасным маршрутом. Кто их знает, этих местных затейников, может, вот в этой каморке у них отборные скорпионы прячутся, а в этой – ядовитые пауки-каракурты!
– Или крокодилы, – подсказал мне внутренний голос, когда в углу, мимо которого мы прошли с ускорением, что-то тяжко лязгнуло.
– Валера! – нервно выкрикнула Татьяна Ивановна.
Моя фантазия не затруднилась тут же нарисовать мне крокодила Валеру. Человеческое имя нас с фантазией нисколько не смутило: есть же крокодил Гена, так почему бы и Валере не быть?
Нарисованный крокодил Валера был изрядно зубастым, большущим и темно-зеленым в бурых пятнах – для лучшей маскировки в темном углу, откуда он с большим гастрономическим интересом наблюдал за двумя аппетитными дамочками…
Тут я с непривычным сожалением (обычно мне нравится быть самой-самой) подумала, что Татьяна-то Ивановна не слишком аппетитна – худая она какая-то и мелкая, Валере на один зуб…
А потом из противоположного угла донесся приглушенный отклик:
– Ну, чего еще?
– Еще один крокодил? – предположил мой внутренний голос, чтоб ему…
Но стену мрака прочертили блеклые голубые линии, обрисовавшие контур двери, которая тут же и открылась, явив моему настороженному взору еще одну маленькую темную каморку. Впрочем, в ней было заметно светлее, чем в смежном помещении, благодаря черно-белым телевизионным экранам.
В их призрачном свете можно было разглядеть стол, стул и фигуру на нем. Вроде человеческую, не крокодилью.
– Валера, надо срочно установить еще одну камеру, – сказала Татьяна Ивановна, и парень на стуле недовольно крякнул, а я поспешила похоронить в недрах памяти образ его тезки-аллигатора.
Покойся с миром, крокодил Валера! Не скажу, что я буду скучать, но, возможно, расскажу о тебе мамуле, и она выпишет тебя в очередном своем ужастике…
– А на фига? – спросил Валера, который человек.
Фу, какой злой и грубый! Хуже крокодила.
– Это требование банка, и оно не обсуждается, – отчеканила Татьяна Ивановна, разворачиваясь на месте. – Вот девушка тебе все объяснит.
– Я лучше покажу! – поспешила заявить я, сообразив, что сейчас останусь наедине с каким-то злым дядькой в помещении, полном загадочных и неприятных сюрпризов. – Пойдемте, Валера, из этого скле… склада.
Чуть не сказала «склепа»!
– Давайте выйдем наружу, я покажу вам, куда должна смотреть новая камера.
Стараясь не отставать от Татьяны Ивановны и поэтому практически дыша ей в спину, отчего она нервно дергала лопатками и набирала ход, я с ускорением покинула зону обитания хладнокровных.
Оказавшись во дворе, успокоенно выдохнула и огляделась с нескрываемой симпатией и умилением: какая все-таки прелесть – августовский полдень в наших широтах! Тепло, светло, и никаких тебе опасных гадов.
Хотя…
Внутренний голос напомнил, что и под нашим солнцем ходят гады с кастетом и шилом, так что расслабляться не стоит. Я собралась, обошла маркетолога, заняв место во главе нашего маленького каравана, и привела его к лопуховым джунглям.
Сегодня они смотрелись особенно красиво: буйную зелень выгодно оттенял новый фон в виде лакового желтого бока «Пежо».
В распахнутом окне, осеняя пышной грудью виноградный куст, опасно висела баба Тося. Увидев меня, она кивнула и ворчливо сообщила:
– Опять какая-то нечисть в траве шуршала! Как медом им тут, заразам, намазано!
Шуршащие в траве заразы по понятным причинам четко проассоциировались у меня со змеюками Сенси-парка, и я особенно строго сказала его представителям:
– Итак, внимание, камера должна смотреть вот сюда. – Тут я повела рукой, указывая направление. – При ее установке ориентируйтесь на эту желтую машинку. Она должна быть полностью видна, это будет идеальный ракурс.
– И простыни, простыни! – заволновалась баба Тося в окошке.
– Постройте кадр таким образом, чтобы кроме машины в него вошла площадка для сушки белья, – добавила я.
– Но тогда большую часть кадра займет трава! – возразил Валера, поприседав у полянки с воображаемой камерой, которую на этом этапе заменяли сложенные коробочкой пальцы. – Это не рационально!
– Если хотите, можете поспорить о рациональности с директором банка, могу дать вам его прямой телефон, – предложила я, уверенная, что Машенька не откажется сообщить мне сотовый своего папы.
– Нет, нет, никаких дискуссий, все будет сделано так, как надо! – заверила меня Татьяна Ивановна и незаметно пнула строптивого Валеру в голеностоп.
То есть это было бы незаметно, если бы Валера не охнул.
– И не надо изображать страдания, у тебя не так много работы! – повысила голос мадам маркетолог. – Подумаешь, одной камерой больше будет.
– А глаз, чтобы наблюдать за экранами, у меня тоже прибавится? – съязвил Валера. – А денег? Вы мне еще за тот заказ не заплатили!
– Тебе же сказали – заплатим! – зашептала Татьяна Ивановна, опасливо взглянув на меня.
– Какие-то проблемы с финансированием? – участливо поинтересовалась я, войдя в роль представителя банка.
– Что вы, никаких! Все средства получены в полном объеме!
– Получены, ага, – подтвердил сердитый Валера и некультурно плюнул в лопухи. – Получены, растрачены…
– Потрачены в строгом соответствии со сметами!
– А закупка, установка, отладка и эксплуатация системы видеонаблюдения в этих сметах была? Тогда чего ж я третий месяц денег не вижу?!
Приподняв бровь, я с умеренным интересом слушала эту перепалку. Баба Тося в окошке качала головой, цокала языком и вскоре перешла от пантомимы к речевой практике, сочувственно крикнув: