Но ни слева от него, где бушуют жирные луково-картофельные ароматы, ни справа, где не скупятся на сахарную пудру, нет такой толкучки, как возле пустеющей на глазах картонной коробки. Продавец, явно сезонник, и не думает громко зазывать, он еле шепчет:
– Чудо-очки – нацепишь на нос и видишь насквозь.
Но это название – «чудо-очки», – сколь бы сказочно оно ни звучало, больше предназначено для взрослых, для тех, кто уже завел свой бумажник; среди же подрастающего поколения давно просочилось и передается из уст в уста, что это за чудо такое и в чем оно, собственно, состоит: тринадцатилетние шкеты и шестнадцатилетние пигалицы называют игрушку по большей части «сквозными очками»; школяры старших классов и только что обучившиеся автомеханики, но и студенты первых семестров говорят об «опознавательных очках». Менее употребительны и, очевидно, не детско-юношеского происхождения наименования «знай папу», «знай маму» или еще «семейный обличитель».
Таким образом, исходя из последнего названия, можно сказать, что очки, выбрасываемые на рынок фирмой «Брауксель и К°», делают проницаемым семейное прошлое. Папу, маму и вообще всякого взрослого члена семьи, кому перевалило за тридцать{403}, очки позволяют увидеть насквозь, познать и, хуже того, разоблачить. И только тот, кому в пятьдесят пятом году еще нет тридцати, но и двадцать один уже миновал, может сохранять беспристрастность, не имея возможности разоблачать, но и быть разоблаченным младшими собратьями. Да разве можно столь грубыми арифметическими методами решать проблемы отцов и детей? И надо ли понимать дело так, что эти беспристрастные, как-никак девять полновесных годовых поколений, попросту списаны со счетов за неспособностью к познанию первичных истин? Неужто фирма «Брауксель и К°» берет на себя смелость таких решений? Или, может, нас хотят уверить, что современные аналитики рынка научились с такой точностью угадывать и, главное, удовлетворять запросы подрастающих послевоенных поколений?
Но и по этому спорному пункту юрист фирмы «Брауксель и К°» может, как выясняется, представить отзывы специалистов, компетентность и социологическая оснащенность которых полностью развеивает сомнения обоих правительственных комитетов. «Встреча продукта с потребителем, – так сказано в одном из этих отзывов, – просчитываема в своих последствиях лишь до того событийного момента, покуда потребитель сам не начнет продуктивную деятельность, преобразовав приобретенный продукт в собственное средство производства, то есть придав ему принципиально иное и неустановимое данным анализом качество».
Скептики могут качать головами сколько угодно; но, как бы там ни было и какие бы мотивы ни повлияли на решение выпускать чудо-очки, успех этой сенсации сезона неоспорим и существенно повлиял на изменения социальной структуры западногерманского общества, независимо от того, были ли эти структурно-потребительские изменения намеренными, как уверяет Шельский{404}, или нет.
Юношество начинает прозревать. Даже если большая часть сбытых очков уже вскоре после их приобретения уничтожается родителями, ибо те ничего хорошего от новой детской забавы не ждут, – все равно остается примерно семьсот тысяч очкариков, которым дана возможность с чувством, с толком, с расстановкой разглядывать своих родителей в истинном свете. Особенно хороши для этого занятия минуты после ужина, семейные выезды за город, но и просто созерцание из окна – задумчиво, сверху вниз, в сад, где предок ходит кругами за газонокосилкой. Инциденты, так или иначе связанные с очками, регистрируются по всей территории Федеративной Республики; однако особая, пугающая их насыщенность отмечена только в федеральных землях Северный Рейн-Вестфалия, Гессен и Нижняя Саксония, тогда как на юго-востоке и в федеральной земле Бавария очки поступают в торговлю более равномерно. И лишь в федеральной земле Шлезвиг-Гольштейн, за исключением Киля и Любека, есть целые районы, где никаких происшествий с очками не зафиксировано, поскольку там в округах Ойтин, Рендсбург и Ноймюнстер местные власти не побоялись с ходу целыми коробками конфисковать очки у торговцев. А уж соответствующее «неукоснительное распоряжение» оформили задним числом. И хотя фирме «Брауксель и К°» удается взыскать возмещение ущерба, однако лишь в городах Киле и Любеке да еще в окрестностях Итцехоэ очки благополучно находят покупателей, давая тем возможность увидеть образ, родительский образ, в истинном свете.
Так что же, если конкретно, видится сквозь эти чудо-очки? Проведенные опросы принесли не слишком интересные результаты. Представители юношества, родительский облик в чьих глазах благодаря очкам сильно преобразился, в большинстве своем просто отказываются говорить. Впрочем, все они признают, что чудо-очки раскрыли им глаза. Вообще же опросы на спортплощадках или у дверей кинотеатров проходят примерно так:
– Ну так скажите нам, молодой человек, как подействовало на вас ношение очков нашей фирмы?
– Да что тут говорить? В общем, после того как я эти очки пару раз надел, я теперь все, что касается моих предков, очень ясно вижу.
– Нас интересуют конкретные детали. Говорите, пожалуйста, без стеснения и открыто все как есть. Мы представляем фирму «Брауксель и К°». В интересах наших клиентов и в целях дальнейшего усовершенствования очков…
– Нечего в них усовершенствовать. Очки в полном ажуре. Я же уже сказал. Пару раз глянул – и все ясно вижу. Так ясно, что дальше некуда.
И хотя все опрашиваемые от точных ответов уклоняются, одно не подлежит сомнению: невооруженный юношеский взгляд видит отца совсем иначе, нежели тот же взгляд, но в оптическом прицеле чудо-очков. Далее удалось установить: чудо-очки показывают пытливому юношеству прошлое родителей в череде сменяющихся картин, нередко – при надлежащем старании и навыке – в хронологической последовательности. С особой четкостью и наглядностью демонстрируются те эпизоды, которые по тем или иным причинам от подрастающего поколения утаивались. Но и в этом отношении опросы, проводимые как фирмой «Брауксель и К°», так и органами образования, почти никаких результатов не принесли. Тем не менее – и поразительным образом – есть основания считать, что с помощью чудо-очков открывается отнюдь не так уж много эротических тайн (тут обычно дело не идет дальше самых заурядных интрижек на стороне), но зато в двойном контуре чудо-очков «знай папу» воспроизводятся все насильственные действия, совершенные, допущенные, причиненные одиннадцать – тринадцать лет назад. Убийства, нередко сотнями. Пособничество к… Спокойный перекур и созерцание, покуда… Испытанные, награжденные, овеянные почестями и славой убийцы. Лейтмотивы красной нитью и кровью. С убийцами за одним столом, в одной лодке, в одной постели и в казино. Тосты и походные предписания. Записи в личных делах. И обязательно дохнуть на печать. Иногда это просто подписи и корзины для бумаг. Много путей ведут к… Слова и молчание могут… И каждый отец хотя бы одно скрывает. Многое почти что и не совершалось, так и осталось бы шито-крыто-позабыто, если бы на одиннадцатом послевоенном году не появились на рынке чудо-очки и не выставили бы всех злодеев на всеобщее обозрение.
Нет-нет, никаких частностей. Разве что тот или иной юноша соглашался на статистическую обработку новоприобретенных познаний; но получаемый в результате материал держится от сыновей и дочерей в строжайшем секрете – точно так же, как хранившие скромное молчание отцы и матери запрятывали его куда подальше, на дно самых глубоких своих сновидений. Немаловажным затрудняющим фактором является порой и стыд. Внешнее сходство с отцом нередко порождает боязнь сходства не только внешнего. Кроме того, многие гимназисты и студенты не хотят подвергать риску свое образование, зачастую оплачиваемое родителями ценой немалых жертв, и поэтому предпочитают не требовать от родителей никаких объяснений. Не исключено, что кто-то – разумеется, не сама фирма «Брауксель и К°», но тот, кто изобрел чудо-очки, сумев извлечь из слюдяных гнейсов слюдяные искорки и запустить их в оптические стекла, – этот некто, очевидно, предвидел последствия своего изобретения и даже, возможно, возлагал на них определенные надежды. Однако опасаться восстания детей против родителей все же не стоит. Чувство семьи, инстинкт самосохранения, трезвый расчет, а также слепая любовь к своим как бы выставленным на поругание родителям – все это воспрепятствует новой революции, которая в противном случае подарила бы истории нашего столетия не один сенсационный газетный заголовок: «Новый вариант детских крестовых походов!» – «Организованные группы подростков заняли кёльнский аэропорт Ваан!» – «Законы о чрезвычайном положении вступают в силу!» – «В ходе кровавых столкновений в Бонне и Бад-Годесберге силы полиции и подразделения бундесвера лишь к утру смогли…» – «Радио земли Гессен, за исключением нескольких примыкающих строений, находится…» – «К настоящему времени установлено сорок семь тысяч подростков, в том числе и восьмилетних детей…» – «Волна самоубийств бушует среди блокированных в районе Лауэнбурга-на-Эльбе…» – «Франция выполнит договор о выдаче преступников…» – «Малолетние зачинщики кровавого мятежа уже признались в том…» – «После завершения запланированных акций по очистке территории завтра с обращением к народу по всем программам…» – «Продолжается розыск коммунистических агентов – организаторов и руководителей восстания…» – «После первоначальных болезненных колебаний курса биржа…» – «В Цюрихе и Лондоне также зафиксирован спрос на немецкие акции и ценные бумаги…» – «Шестое декабря объявляется днем немецкого национального траура».
Ничего похожего. Правда, увеличилась детская заболеваемость. Немалое число девочек и мальчиков не могут выносить вида родительских пальчиков. Они бегут из дома: заграница, иностранный легион, всё как обычно. Некоторые возвращаются. В Гамбурге за короткое время зафиксировано четыре, в Ганновере два, в Касселе шесть самоубийств, что вынуждает фирму «Брауксель и К°» незадолго до праздника Святой Пасхи приостановить производство так называемых чудо-очков.