Дискутант: С той же целью он упоминает неотъемлемого от двора столярной мастерской сторожевого пса Харраса, идентичного немецкой овчарке черной масти по кличке Харрас, которую предмет дискуссии впоследствии отравил.
Ведущий: Как ведущий данной дискуссии я вынужден расценить этот некорректный переход на личности как еще одно доказательство тому, сколь несдержанно может подчас реагировать предмет нашей дискуссии, и в свою очередь позволю себе задать встречный вопрос: имеется ли между уже зафиксированным у нас сторожевым псом Перкуном – с пометкой «по преданию», с также зафиксированной сукой Сентой, принадлежавшей отцу предмета дискуссии, то бишь мельнику Матерну, и черным кобелем немецкой овчарки по кличке Харрас, принадлежавшим отцу вашего покорного слуги, столярных дел мастеру Либенау, какая-нибудь еще связь, кроме той, что сын мельника Вальтер Матерн, с одной стороны, и сын столярных дел мастера вместе со своей кузиной Туллой Покрифке, с другой стороны, обзывали друга предмета нашей дискуссии «абрашкой»?
Матерн: О, эти вгрызающиеся друг другу в хвосты собачьи годы! Вначале была волчица из литовских лесов. Ее повязали с кобелем овчарки. От этой помеси выродился кобель, чью кличку не называет ни одна родословная. И вот он-то, этот безымянный, зачал Перкуна. А Перкун зачал Сенту…
Хор дискутантов: А Сента родила Харраса…
Матерн: А Харрас зачал Принца, который сегодня, под именем Плутон, доживает у меня под боком свою старость и дожевывает свой старческий хлеб. О все вы, хрипло провытые собачьи годы! Все они, честно охранявшие мельнику его мельницу, столярных дел мастеру – его столярный двор, любимой песьей шкурой тершиеся строителю немецких автострад об его сапоги, – все они приблудились ко мне, антифашисту. Вам ясен ли весь смысл этой притчи? Доходит ли до вас во всей его семизначности, какой за эти собачьи годы мне предъявлен счет? Теперь с вас довольно? Есть у вас что сказать? Или отпустите Матерна с псом выпить наконец пива?
Ведущий: Хотя этот важный промежуточный итог проводимой здесь и динамично устремляющейся к своему финалу дискуссии дает нам повод к законной гордости, не будем слишком поспешно успокаиваться на достигнутом. Кое-какие ниточки еще не связались. Давайте вспомним! (Он указывает на доску.) Предмет нашей дискуссии убил много животных.
Дискутант: Он собаку отравил!
Ведущий: Но при этом заявляет, что он…
Дискутант: …любит животных…
Ведущий: …любитель животных. Кроме того, мы пока что знаем, что предмет дискуссии, охотно именующий себя антифашистом и филосемитом, с одной стороны, оберегал своего друга, полуеврея Эдди Амзеля, от приставаний несмышленых ровесников-мальчишек, с другой же стороны, при случае сам обзывал его обидным и оскорбительным прозвищем «абрашка». Поэтому мы спрашиваем:
Хор дискутантов:
Матерн любит животных;
а любит ли Матерн евреев?
Матерн(с пафосом): Да, именем Бога и Ничто! Евреям причинили столько зла.
Дискутант: Отвечайте коротко и ясно: любите ли вы евреев, как вы любите животных, или вы евреев не любите?
Матерн: Мы все причинили евреям огромное зло.
Дискутант: Это общеизвестно. Статистические данные говорят сами за себя. Искупление – кстати, тема одной из наших недавних дискуссий – уже несколько лет идет полным ходом. Но мы говорим о нашем сегодня. Сегодня вы любите – или все еще нет?
Матерн: Если потребуется, я готов рисковать ради еврея собственной жизнью.
Дискутант: Что конкретно имеет в виду предмет дискуссии под словами «если потребуется»?
Матерн: Ну вот хотя бы как однажды, когда холодным январским вечером моего друга Эдди Амзеля избивали девять штурмовиков, а я не мог ему помочь.
Дискутант: И как же звали этих девятерых громил-штурмовиков?
Матерн(вполголоса): Как будто именами можно поименовать преступников! (Громко.) Но пожалуйста. Йохен Завацкий. Пауль Хоппе. Франц Волльшлегер. Вилли Эггерс. Альфонс Бублиц. Отто Варнке. Эгон Дуллек и Бруно Дуллек.
Хор дискутантов(загибавших пальцы):
Мы насчитали лишь восемь!
Девятого просим, просим!
Девять воронов, девять швабов,
девять волхвов и девять симфоний!
Просим девятого!
Пожалуйста, без церемоний!
Ведущий: Дискутанты, хотя им было обещано назвать девять имен, насчитали лишь восемь. Дозволено ли будет нам, во избежание динамической принудительной дискуссии, предположить, что девятым в этой компании был сам предмет нашей дискуссии?
Матерн: Нет! Нет! Да какое вы имеете право!
Валли З.: Имеем не только право, но и опознавательные очки. (Надевает очки и подходит к беседке поближе.)
Девятеро лезут через забор –
в том числе и мой дядя.
Девятеро топчут январский снег –
в том числе и мой дядя.
Черная тряпка на каждом лице –
затряпился и мой дядя.
Девять кулаков десятому в лицо –
и дядя мой бьет глядя.
И когда остальные устали бить –
бил дядя потехи ради.
И когда зубы кончились все –
все еще бил мой дядя
и приговаривал как припев:
«Вот вам, абрашки, бляди!»
Девятеро обратно через забор –
и с ними мой дядя, не глядя.
Валли З. снимает очки, возвращается к доске и рисует на ней девятерых человечков.
Ведущий: Нам остается только получить ответы на следующие вопросы…
Дискутант: Номер штурмового отряда?
Матерн(вытянувшись): Штурмовой отряд номер восемьдесят четыре «Лангфур-Север» шестой штурмовой бригады СА.
Дискутант: Ваш друг сопротивлялся?
Матерн: Сперва он хотел сварить нам кофейку, но мы отказались.
Дискутант: Какова, собственно, была цель вашего визита?
Матерн: Хотели вручить ему небольшую памятную записку.
Дискутант: Почему вы скрыли лица под масками?
Матерн: Такой был тогда стиль: ходить в масках по домам и вручать памятки.
Дискутант: И каким образом вы их вручали?
Матерн: А разве мы это еще не установили? В морду он получал, жидюга пархатый! Эхма, была не была! Каждому абрашке в морду хрясть, и все дела!
Дискутант: И ваш друг при этом потерял зубы?
Матерн: Все тридцать два.
Хор дискутантов:
Эта цифра не нова:
тридцать два, тридцать два!
Ведущий: Таким образом, мы устанавливаем, что выявленное в первой серии тестовых вопросов счастливое, равно как и несчастливое число предмета дискуссии равнозначно количеству зубов, выбитых у его друга Эдди Амзеля девятью штурмовиками в масках, среди которых находился и предмет дискуссии. Отныне мы знаем, что помимо идеи фикс «немецкая овчарка черной масти» есть еще одна идея фикс, позволяющая рассмотреть предмет дискуссии в динамическом раскрытии, – это число тридцать два! (Валли З. записывает на доске крупными цифрами.) Тем самым форма публичной динамичной дискуссии очередной раз полностью подтвердила свою жизненность.
Дискутант: Как в результате мы можем определить предмет нашей дискуссии?
Ведущий: А как бы сам предмет дискуссии охарактеризовал себя в ответ на поставленный вопрос?
Матерн: Можете болтать и умничать сколько влезет! А я, Матерн, был и есть убежденный антифашист! Я доказал это все тридцать два раза и готов снова и снова…
Ведущий: Таким образом, отныне мы будем видеть в предмете дискуссии Вальтере Матерне антифашиста, который питает и лелеет наследие Адольфа Гитлера, немецкую овчарку черной масти по кличке Плутон, в прошлом Принц. А теперь, когда итог дискуссии окончательно установился, воздадим благодарность и молитву. (Дискутанты поднимаются и молитвенно складывают руки.) О Ты, великий Кормчий и Творец вечно длящейся динамической всемирной дискуссии, Ты, ниспославший нам дискуссионно-отзывчивый предмет дискуссии и подаривший оной дискуссии общезначимый итог, позволь возблагодарить Тебя тем, что мы тридцать два раза гимнически восславим кобеля немецкой овчарки черной масти. Он был и он есть…
Хор дискутантов: …жесткошерстный, со слегка вытянутым корпусом, стоячими ушами и умеренно длинным хвостом.
Двое дискутантов: Мощные челюсти и сухие, плотно смыкающиеся губы.
Пятеро дискутантов: Темно-карие, чуть косо поставленные глаза смотрят…
Один дискутант: …прямо, и с легким наклоном вперед поставлены уши.
Хор дискутантов: Шея сильная, крепкая, без подвеса и подглоточного мешка.
Двое дискутантов: Длина хвоста на шесть сантиметров превосходит высоту в холке.
Дискутантки: С какой стороны ни посмотреть – постав лап по отношению к туловищу правильный.
Хор дискутантов: Пясти и плюсны крепкие, пальцы плотно сжатые. Его длинный, плавно ниспадающий круп. Подушечки лап в меру упругие.
Двое дискутантов: Плечи, предплечья, скакательные суставы…
Одна дискутантка: …сильные, хорошо омускуленные.
Хор дискутантов: Псовина – волосок к волоску, остевые волокна прямые, жесткие, плотно прилегают к телу и сплошь черные.
Пятеро дискутантов: И подшерсток – черный.
Две дискутантки: Не темный волчий окрас на сером или желтом основании.
Один дискутант: Нет, повсюду, вплоть до стоячих, с легким наклоном вперед ушей и глубокой, в легких завитках груди, на бедрах с умеренно длинными штанами – его шерсть повсюду отливает и поблескивает глубокой чернотой.
Трое дискутантов: Чернотой зонтика и грифельной доски, чернотой священника и чернотой вдовы…
Пятеро дискутантов: