2. На набережной стоит сильно повреждённый и тлеющий автодом Фольксваген.
3. Клема арестовали и, скорее всего, увезли в полицейский участок Уитли-Бэй, а там уже известят папу – со всеми вытекающими неприятностями.
4. Рамзи, в свою очередь, уже несколько часов как должен был вернуться домой. Телефон он отключил. Одному только Богу известно, что подумает тётушка Нуш. Она скажет его папе, а он – по словам Рамзи – вот-вот вернётся.
– Мы должны что-то сделать, – говорит
Рамзи. – То есть – тётушка Нуш – это, конечно, кошмар, но она будет с ума сходить от волнения, и мне стыдно.
– Она позвонит в полицию? – спрашиваю я. Голова у меня начинает болеть, и я знаю, что дальше будет хуже.
– Не-а. Потому что, во-первых, она боится полиции. Она помнит, как было на родине. Во-вторых, она не говорит по-английски, так что что она скажет? А в-третьих… – Он наклоняет голову набок и прислушивается. – Думаю, они уже в курсе, что мы тут. – Когда он говорит это, с улицы доносится вой сирены.
Я уже пишу сообщение папе.
Привет. Ты, наверное, волнуешься, прости.
Я ок, Рамзи тоже. М-р М с нами.
Надеюсь, к утру окажется, что оно того стоило.
Пжлст поверь мне. Я люблю тебя.
Я жму «Отправить» и отключаю телефон.
– Доктор Преториус, сколько есть входов в Купол?
Доктор Преториус с усилием сглатывает и отпивает ещё немного воды.
– Есть задняя дверь в главную часть Испанского Города: мы с вами через неё проходили. Вы её закрыли?
– Да, стопроцентно. Но вечно она не продержится, так ведь?
– Против мало-мальски приличного слесаря она не продержится и пяти минут. Задние двойные двери гораздо крепче. Они закрыты на стальные засовы. Ты ведь их закрыла? – спрашивает она Сасс.
Сасс кивает. Она в ужасе, и мне её немножко жаль.
– Кто-то сможет сюда проникнуть? – еле слышно спрашивает она.
Доктор Преториус кашляет и корчится от боли.
– Конечно, смогут. Если решат, что вы в опасности. Если решат, что я причиняю вам вред, если решат, что вы можете причинить вред себе сами. Жаль вас расстраивать, но у них есть все основания, чтобы выломать двери. Вы же дети, ради всего святого.
Она права, конечно. За последние несколько часов я как-то подзабыла это.
– Ш-ш-ш! – говорит Рамзи, поднимая руку.
Снизу раздаётся стух – бам, бам, бам. Кто-то пытается войти через заднюю дверь из Испанского Города.
Глава 68
Мы с Рамзи тихонько спустились по металлической лестнице, соединяющей погрузочную площадку с залом управления в Куполе. Стук в дверь из Испанского Города продолжается, наряду с криками. Женский голос, с ньюкаслским говором, строгий и дружелюбный одновременно, произносит:
– Рамзи! Джорджи! Это полиция. Откройте дверь! Мы ничего вам не сделаем! Мы сами сможем открыть этот замок, ежели придётся, так что, пожалуйста, открывайте.
Я в полнейшем ужасе. Рамзи, однако, это явно нравится. Прижав палец к губам, он на цыпочках крадётся к груде старого строительного мусора, оставшегося после возведения Купола, и начинает что-то искать. Я не знаю что, но невольно вспоминаю наш разговор со строителем, когда мы проходили мимо миллион лет назад.
А потом, без предупреждения, в голове у меня становится пусто, вот так:
А потом всё опять как прежде. Я с трудом моргаю. Во время «пустоты» всё было белым и я ничего не слышала, а теперь всё опять в порядке. Я не знаю, сколько это продолжалось. Никто не сдвинулся с места, по крайней мере значительно.
– Рамзи? – говорю я. Но я не знаю, о чём его спросить. Я смотрю на него – палец у него по-прежнему прижат к губам – «ш-ш-ш».
– Ну-кась, Джорджи, – говорит женщина-полицейский. – Я тебя слышу. Открывай-ка дверь, дружок.
Рамзи возится с металлическим баллоном размером с огнетушитель с приделанной к нему форсункой. Жидкая сварка. Рамзи подходит ко мне и говорит в ухо:
– Знаешь эту штуку? Затвердевает на воздухе. Должна помочь с этой дверью. – Он внимательно смотрит на меня. – Ты в норме?
Я не в норме, но киваю. Мои плавящиеся мозги – это последнее, с чем нам сейчас нужно разбираться.
Мы стоим по ту сторону двери от женщины из полиции, и я слышу, как она говорит:
– Бесполезно. Или им нас не слыхать, или они специально нас игнорируют. Надо ломать.
Другой голос отвечает:
– Дверь железная, сержант. Придётся вызывать таран. Или слесаря.
– Ближайший слесарь в Северном Шилдсе. Съезди за тараном.
Я понятия не имею, что такое таран, но, очевидно, это нечто способное открыть дверь.
Рамзи тем временем читает инструкцию на баллоне, которая лично мне кажется длинным списком ПРЕДУПРЕЖДЕНИЙ, ОПАСНОСТЕЙ и прочих слов красными буквами.
– У тебя есть защитные очки? – шепчет Рамзи, но ответа не дожидается. – Отойди, – велит он – дважды меня просить не надо. Несколько секунд спустя из форсунки вырывается белёсая струя. Падая на пол, она застывает серыми кусками металлического цвета.
Рамзи направляет струю на дверь: вдоль по линии, где дверь соединяется со стеной, поверх петель; по верхней стороне и вниз, вдоль стороны с замками и ручкой, и в замочные скважины.
– Вы это слышите, сержант? Там что-то… слушайте.
Напоследок Рамзи наносит толстый слой сварки между полом и дверью, опустошая баллон, а потом делает несколько шагов назад – оценить свою работу. Вся дверь приварена к стене, и голоса по другую её сторону становятся приглушённее.
– Не знаю, что это такое. Но там точно кто-то есть. Рамзи! Джорджи! Саския!
Мы больше не мешкаем. Спустя несколько секунд мы взбегаем вверх по лестнице в зал управления, захлопывая за собой дверь.
За несколько минут нашего отсутствия Сасс помогла доктору Преториус усесться в её огромное кресло на колёсиках, и теперь пожилая леди перебирает в руках велосипедный шлем Рамзи. Складывается отчётливое впечатление, что каждое движение пальцев даётся ей с огромным трудом.
– Что нам делать теперь? – спрашивает Рамзи.
Доктор Преториус шумно прочищает горло.
– Можете помочь мне сбежать, когда всё закончится. Под брезентом на погрузочной площадке. Просто надеюсь, что он ещё работает.
– Коптер-дрон? – с восторгом выдыхает Рамзи.
– Знаю, вам не терпелось посмотреть. Думаете, сможете спустить меня вниз?
Сасс кивает.
– Ага… – говорит Рамзи. – А до этого? Мы… попробуем ещё раз?
– У нас нет выбора, – говорю я. – Я собираюсь вернуться.
Все смотрят на меня.
Я сижу на корточках, гладя мистера Мэша по ушам, стоящим торчком: Мэшик знает, что что-то происходит, но ему хватает ума не лезть. Я поднимаю голову и усаживаюсь поудобнее, готовясь рассказать им, что случилось, когда я встретилась с самой собой в будущем.
– Сейчас вы должны меня выслушать, – говорю я, – потому что я не уверена даже, что сама себе верю.
Я начинаю рассказывать им всё, про солдат и пустую парковку, но то и дело что-нибудь да забываю. Плюс ко всему, я не собираюсь упоминать, что в будущем Рамзи мёртв, потому что он смотрит на меня круглыми глазами, и это просто слишком странно. Так что рассказ выходит невнятный.
Бедная Сасс с совершенно ошарашенным лицом смотрит по очереди на меня, потом на доктора Преториус, потом на Рамзи. Она ничего не говорит, но явно в ужасе от того, во что вляпалась.
– Слушайте, – говорю я, – всё просто. Если я не вернусь, миллионы людей погибнут.
Наступает тишина. Потом доктор Преториус неожиданно поворачивается. Она смотрит на один из экранов, передающий телевизионный канал. Возле Испанского Города стоит репортёр с микрофоном.
Глава 69
– …Спасибо, Джеймс. Мы находимся в Уитли-Бэй, где полиция окружила развлекательный комплекс под названием Испанский Город после заявления о похищении троих детей пока что неизвестной взрослой женщиной.
Дети, чьи имена на данный момент не раскрываются, принимали участие в погоне на большой скорости вдоль набережной на горящем транспортном средстве, которое вы видите позади меня.
– Погоня на большой скорости? Не так уж и быстро мы ехали, – замечает Рамзи. Он нашёл какой-то чёрствый хлеб и сыр и теперь жуёт, запивая водой.
– Ш-ш-ш!
– …Несколько секунд назад полиция предприняла не увенчавшуюся успехом попытку проникнуть в ту часть комплекса, где удерживают детей. Связаться с подозреваемой похитительницей также по-прежнему не представляется возможным. Сейчас ко мне присоединится отец одного из похищенных.
– О Господи! – говорит Рамзи. – Папа!
Мистер Рахман небрит и выглядит утомлённо, на лысине у него выступили капельки пота. Рядом с ним стоит перебирающая пальцами ткань головного платка тётушка Нуш.
Репортёр не успевает даже задать вопрос, как папа Рамзи придвигается к микрофону и кричит:
– Рамзи! Мы тебя вытащим!
Рамзи вскакивает на ноги и вопит на экран:
– Нет, папа! – Потом он добавляет что-то на родном языке. Репортёр тем временем сунул микрофон тётушке Нуш, которая говорит единственную фразу, которую я вообще от неё слышала.
– Рамзи есть хороший мальчик! Хороший мальчик, – а потом утирает глаза.
Рамзи снова кричит на экран:
– Я и правда хороший мальчик, тётушка! Правда! Вот увидишь! – Бедный Рамзи: он явно вот-вот расплачется.
Репортёр снова переключается на мистера Рахмана.
– Полиция заявила, что вам может понадобиться терпение. Что вы на это скажете?
Ему не удаётся ответить, потому что тётушка Нуш перебивает его длинной тирадой на их родном языке. Мистер Рахман отвечает ей так же громко, но единственное, что я различаю, это «На-нуш, на-нуш, на, на». Они спорят в прямом эфире.
– Что они говорят? – спрашиваю я Рамзи, явно пришедшего в ужас.
– На, Нуш. Это значит «Нет, Нуш». Она сказала… она сказала… – Рамзи трясёт головой, не веря своим ушам.