СобакиНеобычайные рассказы из жизни собак
Просим сообщить Ваш отзыв об этой книге по адресу: Москва, Центр. Варварка Псковский пер., 7 Информационный Отдел З И Ф.
СОБАКИ
Ни одно животное в мире не пользуется такой симпатией, дружбой и любовью человека, как собака.
Собака живет всюду, где живет человек; даже у самых диких и некультурных народов есть собаки, которые являются их друзьями и защитниками от врагов.
Как показывают раскопки, домашние собаки существовали еще в доисторические времена, только они были более крупных размеров, а череп их очень напоминал череп волка. На ассирийских и египетских памятниках сохранились многочисленные изображения собак, похожих на нынешних борзых гончих, только хвост у них обычно загнут крючком.
Собака принадлежит к семейству хищников-млекопитающих. Любимая пища собаки мясо, но в большинстве случаев домашних собак кормят супом, вареными овощами, хлебом, и при такой пище собака бывает вполне здорова и весела.
Собак можно считать как ночными, так и дневными животными; они одинаково бодры днем и ночью, а спать могут также и днем и ночью. Собаки спят очень много, но сон их чуток и беспокоен, часто сопровождается снами; собаки во сне виляют хвостом, вздрагивают, ворчат, визжат.
Собака прекрасно бегает и даже во время самого продолжительного бега не потеет; пот заменяется у ней слюной, которая капает с высунутого языка собаки.
Все собаки умеют плавать, но если они избалованы, то нередко боятся и избегают воды.
Когти у собаки на ногах тупые, не втяжные; лазать, как кошка, она не может, но тем не менее нередко собаки умудряются взлезать на крыши и низкие деревья.
Из органов чувств у собаки лучше всего развиты обоняние, слух и зрение. Менее всего восприимчивы собаки к световым явлениям, но зато крайне чувствительны к громким и резким звукам, на которые они отвечают воем.
Собака очень нежная мать, и любовь ее распространяется и на подкинутых ей воспитанников: котят, кроликов, белок и др. Пользуясь любовью собаки к детенышам других животных, ее иногда превращают в кормилицу львят и тигрят.
На двенадцатом году жизни для собак наступает уже старческий возраст, но бывают случаи, что они доживают и до 20–30 лет, но тогда делаются совершенно дряхлыми и беспомощными.
Наиболее распространенными болезнями среди собак являются чесотка, блохи, клещи, чума и самая ужасная — бешенство, или водобоязнь.
Бешенству собаки подвергаются чаще всего в летнюю жару или зимою в сильные холода. Собака при бешенстве делается какой-то сонной, пугливой, лай ее переходит в хриплый вой, глаза мутнеют. Чем дальше, тем собака делается более пугливой; глаза и щеки припухают; язык высовывается изо рта, откуда течет мутная слюна. Собака страдает в это время от жажды, но пить не может, так как жидкость причиняет ей болезненные спазмы глоточных мышц.
Затем начинается буйное бешенство. Глаза собаки горят, собака хватает и терзает все, что ей подвергается, кусает животных, людей, даже хозяина. Укусы бешеной собаки приводят к заражению и поэтому крайне опасны.
Кроме домашних собак сохранились и посейчас собаки в диком состоянии. Они распространены по всему земному шару и водятся в степях, лесах и пустынях, питаются мелкими животными и птицами, насекомыми, плодами, всевозможной падалью.
В Турции и Греции встречаются так называемые бродячие собаки — потерявшие когда-то своих хозяев домашние собаки, которые составили большие стаи, переходящие с места на место. Они охотятся за мышами и крысами, питаются падалью, бродят по улицам городов и селений и промышляют воровством.
Собака приносит человеку огромную пользу.
Собака сторожит дом и имущество своего хозяина, бросается, рискуя своей жизнью, на помощь ему в случае опасности.
Охотничьи собаки — незаменимые помощники человека во время охоты.
У жителей полярных стран собака является упряжным животным и употребляется для езды в санях.
Собаками с древних времен пользовались на войне в качестве караульных, гонцов и санитаров.
В северной Азии шкуры собак идут на одежду и даже в Германии из них выделывают шапки и муфты. Из собачьих костей и сухожилий варят клей.
Тонкая, но крепкая кожа собаки идет на обувь, а выделанная, как замша, — на перчатки. Шерсть собаки служит для набивки мебели.
Полинезийцы, некоторые туземцы Африки и отчасти китайцы употребляют в пищу мясо собаки.
ПЯТНИСТЫЙ
Большие белые лошади увезли машину двадцатой части, увезли платформу для пожарного рукава и больше не вернулись. Пятнистый не мог понять, в чем тут было дело. И это не удивительно: ведь Пятнистый был только собакой пожарной части и не мог разбираться в сложных жизненных вопросах.
Вся команда двадцатой части тоже ярко почувствовала перемену, происшедшую в ее жизни. Долгое время не могла она свыкнуться с могучим мотором и грузовым автомобилем для пожарного рукава, заменившими старую, привычную машину и ее лошадей. Ей казалось, что она потеряла хороших старых друзей. Это чувство разделяли все пожарные, потому что каждый из них привязался и полюбил прекрасных нормандских лошадей, столько сотен раз возивших их на пожары.
Но у пожарных были и другие мысли и заботы, — работа в части кипела. Пятнистый же — дело совсем другое; он стоял к лошадям ближе, чем люди; он чувствовал к ним даже большую привязанность, чем к пожарным. Ему их недоставало, Не слышно было их топота в конюшне, тихого ржания перед засыпкой овса к обеду, дружеского фырканья, когда Пятнистый подходил к ним и прикасался носом к их мордам; не чувствовалось уже теплого, приятного лошадиного запаха от шести больших друзей.
В этот последний раз Пятнистый весело бежал впереди старой машины, которую везли его друзья; как всегда, весело мчался он впереди. Как мог он предполагать, что на этот раз машина выезжала не по вызову, не на пожар? Шесть лет жил уже Пятнистый при пожарной части и ни одного пожара не пропустил он за эти годы. Не раз приходилось ему убегать далеко от дома, когда команду вызывали на помощь другим частям в какие-нибудь отдаленные местности. В их же районе не было, кажется, ни одного дома, к которому не проводил бы Пятнистый за годы своей пожарной службы своих друзей по какому-нибудь случаю. Во всю прыть мчался он впереди них, перед самыми копытами скачущих лошадей, поворачивая в сторону, как только замечал краем глаза, что головы лошадей поворачиваются в каком-либо направлении.
Все могут подтвердить, что Пятнистый, пожалуй, даже больше, чем лошади, радовался пожарной тревоге. Во всяком случае, он более бурно выражал свои чувства по этому поводу. Его отрывистый громкий лай раздавался между ударами колокола и заглушал звяканье лошадиных подков о булыжник.
На самом месте пожара, когда лошади были уже выпряжены и команда работала внутри здания, возбуждение Пятнистого не проходило. Он все время вертелся вокруг пожарных даже тогда, когда протаскивали пожарный рукав через густые клубы дыма, окутывавшие горящее здание.
Однажды, когда на это обратил внимание приехавший пожарный инспектор, брандмейстер Дон с гордостью заявил ему:
— Собака лучше всех переносит дым; не раз приходилось мне вытаскивать ее силком из горящего помещения тогда, когда дым был уже так густ, что можно было бы его, казалось, рубить топором. Если бы у этого чертенка вместо всех его четырех ног были две руки, он смело мог бы орудовать в первых рядах среди моих пожарных.
Возвращение с пожара бывало всегда полно радости для Пятнистого. Лошади медленно шли домой, и у Пятнистого было время и возможность встретиться по дороге и по-своему побеседовать со своими собратьями-собаками; но самая большая радость для Пятнистого была тогда, когда на обратном пути пожарные брали его к себе на повозку, и тогда он гордо садился рядом с кучером на козлы и триумфатором возвращался в конюшню.
Обращение Пятнистого с другими собаками доставляло массу развлечений и очень смешило пожарных. Обычно при встрече с другой собакой Пятнистый быстро бросался вперед; слышно было только ворчанье и рычанье, видны были быстро мелькающие пятки лап, а затем одним ударом Пятнистый хватал своего противника за шиворот или за горло, и, подняв его над землей, лихо трепал из стороны в сторону. Потом он его отпускал и снисходительно смотрел ему вслед, когда тот, что было мочи, удирал прочь. Правда, иногда бывали случаи, когда Пятнистый слишком переоценивал свои силы, и тогда его спасали от поражения только ловкость и ум.
Благодаря постоянному упражнению в увертывании под копытами скачущих лошадей, Пятнистый стал ловким, как цирковая дрессированная собака, и этим-то он и пользовался в нужде. Как только он замечал, что дело принимает невыгодный для него оборот, что противник берет над ним верх, он сейчас же бросался в самую гущу могучих лошадиных ног (удара одной из них было бы достаточно, чтобы убить любую собаку). Лавируя с большой ловкостью между копытами, Пятнистый целым и невредимым выскакивал на противоположной стороне упряжки, а враг его, не решаясь следовать за ним по такому опасному пути, с громким лаем удалялся посрамленный.
Вернувшись с пожара, люди чистили лошадей и приводили в порядок машину. Пятнистый с важным видом наблюдал обычно за ходом работы. «Старший наблюдатель», — смеясь называли его пожарные. Когда же мир и покой водворялись в конюшне и на дворе части, Пятнистый лениво свертывался клубочком на своей подстилке под часами и спокойно дремал.
Так проходила жизнь Пятнистого в двадцатой части, когда в ней были лошади.
Около вагона он расстался со своими шестью большими друзьями, столько раз бежавшими за ним на пожары. Когда же он вернулся в часть, то увидел, что в конюшне убрали стойла, все было вынесено, и вместо лошадей в ней стояли автомобили; вместе теплого живого запаха лошадей, с которым Пятнистый так сжился, который, казалось, оставлял неотъемлемую часть всей жизни пожарной команды, теперь здесь царил запах газолина.