Ещё мы набрали полную хозяйственную сумку пушистых облаков, пощекотали крошечную тучку и после опустились на землю.
Внизу нас поджидал Мишка, Танин друг.
— Это же надо выдумать, на бумажном змее они летали! — сразу же стал возмущаться Мишка. — Сказки для дурачков!
Мишка потрогал нашего змея, даже ткнул его в одном месте пальцем и продолжат возмущаться:
— Да не бывает таких воздушных змеев, чтобы человека мог поднять! Даже двух! А вы, дядя Серёжа, вообще вон какой здоровенный!
Я лишь смущённо разводил руками.
— И нитки такой не бывает, чтобы не оборвалась! — напирал Мишка. — Не бывает таких крепких ниток!
Танюшка открыла сумку и выпустила на волю наши облака.
— И облака мне эти глупые не нужны! — уже с обидой закончил Мишка.
Мне стало ужасно горько и стыдно отчего-то. А Танюшка вдруг сказала:
— Да ладно тебе, Миш! Хочешь с нами на змее полетать?
Мишка застенчиво пощекотал облако, висевшее перед самым его носом, и храбро ответил:
— Конечно! Втроём-то на змее веселей!
ОШЕЙНИК
Мой брат принёс домой новенький собачий ошейник, пахнущий кожей и с магазинной биркой.
— Так, — сразу поняла мама. — Этого не будет никогда! Собаки ещё только в нашем доме не хватало!
Брат молча прошёл в комнату и повесил ошейник над своей кроватью. Получилось здорово.
— Где ты взял деньги? — спросил папа.
— Накопил, — уклончиво ответил брат. — Три месяца откладывал помаленьку…
— Понятно, — развёл руками папа. — Значит, наш младший сын уже три месяца мечтает о собаке.
— Я тоже мечтаю! Я тоже мечтаю о собаке! — встрял в разговор и я. — Уже целую неделю мечтаю! Даже нет, восемь дней!
Это была неправда. О собаке я мечтал всю свою жизнь, с самого рождения. Но ведь не я же, втайне собирая деньги, которые родители дают на школьные завтраки и всякие другие пустяки, купил в конце концов великолепный новенький ошейник из жёлтой кожи и с заклёпками. Я не мог обидеть брата и потому сказал про восемь дней!
— Мечтать не вредно, — согласилась мама.
Потом мы, как всегда, делали с братом уроки.
Он свои, чепуховые, за третий класс, а я — серьёзные, на сложение простых дробей. И время от времени поднимали головы от тетрадок и поглядывали на собачий ошейник, который висел над кроватью брата.
— В прошлом месяце было тридцать дней? — вдруг начал вспоминать я. — Нет, тридцать один! Значит, завтра будет девяносто три дня, как ты мечтаешь о собаке!
Брат в ответ угрюмо засопел.
— А если к твоим дням прибавить девять моих, то получится сто два дня несбыточной мечты! — подсчитал я.
— Да уж, — печально вздохнул папа. Он сидел в кресле с газетой и всё слышал.
— Несбыточные мечты… Таких не бывает: если мечта правильная, она обязательно сбудется.
А в субботу наш папа куда-то надолго ушёл с утра. Вернулся и сразу же позвал всех нас в прихожую.
— Вот… — сказал он смущённо, когда мы собрались. — Я сложил три числа, и получилось, что мы мечтали об одном и том же тридцать четыре года, три месяца и одиннадцать дней… Это по состоянию на сегодняшнее утро!
Сказав так, папа осторожно распахнул пальто и вытащил из-за пазухи серого лохматого щенка с чёрными сверкающими глазёнками.
Мы с братом остолбенели до такой степени, что даже не закричали «ура». Мама как-то странно посмотрела на папу — он так и стоял в распахнутом пальто, прижимая щенка к груди.
— Прибавь ещё двадцать семь лет, — вдруг изменившимся голосом попросила она. — Нет, пожалуй, двадцать восемь!..
Мама открыла шкаф и достала из самой его глубины запрятанную когда-то синюю собачью миску.
СОБАКИ НЕ ОШИБАЮТСЯ
У Юры Хлопотова была самая большая и интересная коллекция марок в классе. Ещё бы! Юркин отец исколесил полсвета и отовсюду слал письма.
Хлопотов хвастался, читал вслух:
— «…Пишу из Бомбея, жарко…», «…Пишу из Лондона, туман…», «…Пишу из Сиднея, ветер…»…
Из-за необыкновенной коллекции только и отправился Валерка Снегирёв, человек в общем-то обыкновенный, родители которого и за пределы области выезжали редко, к своему знаменитому однокласснику в гости.
Юркиных папы с мамой дома не было. Сам Хлопотов был занят делом: бросал в цель пластмассовый дротик с присоской на конце. Валеркиному приходу он обрадовался, сразу начал вытаскивать из массивного письменного стола огромные, в толстых кожаных обложках и почему-то пыльные альбомы.
— Вот они, мои марочки… ма-арочки…
Юрка почти пропел это самое «ма-арочки». И в тот же момент, будто откликаясь, прямо над головами мальчишек раздался протяжный и жалобный вой…
— Что это? — тихо спросил Валерка, когда вой оборвался на немыслимо высокой тоскливой ноте.
— Не обращай внимания! — сосредоточенно ворочая альбомы, махнул рукой Юрка. — Собака у соседа. Воет и воет, понимаешь!.. Дядя Володя из квартиры напротив сказал, что прибьёт её когда-нибудь.
— Как это — прибьёт?
— А так. Говорит: выпустят её погулять, а он… Но мы с папой, например, считаем, что к чужим недостаткам терпеливо относиться надо. Конечно, папа с соседом поговорит…
— Почему же она воет?
— Откуда я знаю? Я и в глаза не видел ни собаку, ни соседа. Они всего неделю как переехали.
— Может, голодная?
— Может, и голодная. Снегирь, идея!.. Мы её покормим! Чтобы перестала выть! Значит, так! Проводим разведку: цель — установление, открыта ли форточка у соседа. Затем — операция «Бумеранг»!
— «Бумеранг»?
— Нет, лучше «Томагавк»! Проводим операцию «Томагавк». Мы с тобой набираем кусков хлеба и колбасы, выходим на улицу и забрасываем провиант в открытую форточку!
У Юрки от возбуждения засверкали глаза.
— Форточка-то на девятом этаже, — напомнил ему Валерка. — Не добросить…
— Скучный ты человек, Снегирь! Такой план погубил… Да ладно, что-нибудь придумаем! Давай пока марки смотреть…
— Марки?
— Вот чудак! А зачем же ты пришёл?
— Слушай, может, там что-то случилось? В квартире, где собака…
— Да нет, она каждый день воет. До пяти часов. В пять перестаёт. Мой папа говорит: не умеешь ухаживать, не заводи собак…
— А сейчас сколько?
— Чего — сколько?
— Времени сколько?
— Времени… пятнадцать пятого.
Валерка начал одеваться — торопливо намотал шарф, застегнул пальто. Выскочил на улицу, перевёл дух и стал искать на фасаде дома Юркины окна. Три окошка на девятом этаже, сразу над квартирой Хлопотовых, неуютно темнели.
Валерка, прислонившись плечом к холодному бетону фонарного столба, решил ждать сколько понадобится.
Ждать пришлось недолго.
Крайнее окно тускло засветилось: видимо, включили свет в прихожей…
Дверь открылась сразу, словно Валерку ждали. На пороге стоял… Но Валерка не успел увидеть, кто стоял на пороге.
Откуда-то вдруг выскочил маленький коричневый клубок и, радостно визжа, бросился Валерке под ноги. Валерка почувствовал на своём лице влажные прикосновения тёплого собачьего языка: совсем крошечная собака, а прыгала так высоко! Он протянул руки, подхватил собаку, и она уткнулась ему в шею, часто и преданно дыша.
— Чу-де-са! — раздался густой, сразу заполнивший всё пространство лестничной клетки голос. — Чудеса! Ну и Янка!
Валерка поднял голову. Голос принадлежал невысокому щуплому человеку с бутербродом в руке.
— Ты ко мне? — спросил человек, опуская руку, чтобы бутерброд не очень бросался в глаза.
— Странное, понимаешь, дело… Янка с чужими… не особенно. А к тебе — вон как! Заходи.
С собакой на руках Валерка вошёл в квартиру. Всё вокруг было как попало заставлено шкафами, столами, чемоданами.
— Понимаешь, только перебираемся… Жена ещё не приехала, так что извини.
— Я на минутку, — Валерка знал, что так принято говорить у взрослых. — По делу.
— По делу? Слушаю. — Человек стал серьёзным.
— Собака ваша… Яна… Воет целыми днями.
— Так… — человек из серьёзного сделался грустным. — Мешает, значит. Тебя родители прислали? Из какой квартиры?
— Я сам пришёл… — Валерка заволновался, что его неправильно поняли. — И я не из этого дома, из соседнего!
— Неужели и там слышно?
— Нет, там не слышно! Я просто хотел узнать, почему она воет. Ей плохо, да?
Человек повертел в руках бутерброд, сунул его на какую-то пыльную полку.
— Ты прав, ей плохо. Янка привыкла днём гулять, а я на работе. На работе, понимаешь? Вот приедет жена, и всё будет в порядке. Но собаке ведь не объяснишь! Тоскует она.
— А если я…
Хозяин квартиры смотрел на непрошеного гостя, словно спрашивая: да ты-то здесь при чём?!.
— Я прихожу из школы в два часа… Я бы мог гулять с ней после школы!
Человек постоял, раздумывая, а потом вдруг подошёл к пыльной полке, протянул руку — но достал не бутерброд, а маленький английский ключик.
— Держи. Поворачивать вправо.
Пришло время удивляться Валерке.
— Вы что же, любому незнакомому человеку ключ от квартиры доверяете?
— Ох, извини, пожалуйста, — мужчина протянул руку. — Давай знакомиться! Молчанов Валерий Алексеевич, инженер.
— Снегирёв Валерий, ученик шестого «Б», — с достоинством ответил Валерка.
— Очень приятно! Теперь порядок?
— Порядок, — Валерка спрятал ключ. — Значит, завтра?..
Собаке Яне не хотелось спускаться на пол, она бежала за Валеркой до самой двери.
— Собаки не ошибаются, не ошибаются… — бурчал себе под нос инженер Молчанов.
На лестнице Валерка столкнулся с Юркой Хлопотовым.
— Что, ещё не ушёл?
— Да я из-за собаки. Которая выла…
— A-а… Снегирь, знаешь, что я придумал? Ведь можно ничего не бросать, понял? Можно вылезти на крышу и на верёвке спустить ей всё!
— Она не голодная.
— Не голодная? Я так и знал! Слушай, Снегирь, я давно понял: тут что-то нечисто. Мы должны провести глубокую разведку, всё разузнать. И предотвратить! Должно быть, готовится преступление! А если не успеем предотвратить, то раскроем! Даже интереснее, а?