- Тебе реально бы к врачу, - осторожно произнес Дыня, поглядывая на разбитую коленку Маши.
- Это ему надо к психиатру! – рычала Уварова.
- Давай иди к врачу, кому сказал! – процедил сквозь зубы, пытаясь настоять. Мало ли, инфекция какая. Хотя ругаться было больно, мышцы видимо напрягались и давали сбой.
- Эй! – крикнула она. Потянулась к подушке, которая валялась на полу.
- Утихомирься, ненормальная!
- Я тебе сейчас утихомирюсь! – взмах и снова мне не свезло. Удар пришлось по плечу.
- А-а-а! – в этот раз уже не театрально, а реально завыл. – Больно ж! Добить меня решила?
- Знаешь, как я переживала за тебя? – с придыханием сорвалось у Маши. Видимо неосознанно сорвалось, потому что она тут же перевела взгляд, да и подушка выпала из ее худеньких тонких пальцев. Сердце у меня сжалось от передоза эмоций. Жаль двигаться было больно, иначе, наверное, ринулся бы к ней. Обнял. Поцеловал.
Миллион противоречий крутилось по кругу на скорости тысяча шестьсот семьдесят километров в час. Из начала в конец, подобно суточному вращению земли.
Я протянул свободную руку, желая коснуться Маши. Наплевав на все: прошлое, свою вину, обиды и ревность. Но она резко развернулась и пошла в сторону дверей.
- Ты куда? – спросил растеряно.
- К врачу, - ответила Уварова, не оглядываясь.
- Правильно, иди. И не приходи больше, а то я кони двину раньше времени, - пробурчал расстроившись. Всего секунда отделяла от заветного прикосновения. Вот же черт.
- Мечтай! – крикнула Уварова, взглянув на меня, словно дикая пантера. В глазах ее горел огонь и плясали чертики. Возбуждающе одним словом.
- Да я у…
- Будешь есть овощи и терпеть мое присутствие, пока на ноги не встанешь. А если соберешься сбежать, найду тебя и убью! Понял?
- Жду тебя, дорогая. Как чертов Хатико не ждал, - ответил с присущей мне дерзостью. Она хмыкнула, и вышла за дверь.
Боль во всем теле вновь вернулась. Магия не иначе. Где там обезболивающее…
Глава 29 - Маша
Оказалось, Тимура записали под другой фамилией. Потому что Илья не знал данных на него, а в больнице оформить как-то надо было. Вообще, если бы Царев не услышал мой истеричный вопль, боюсь меня бы тоже положили, только в другое отделение.
Однако когда я увидела Авдеева, в груди что-то оборвалось: все обиды, негодования, боль… кажется, все отошло на задний план. Мне до дрожи захотелось обнять его, коснуться волос, рук, губ. С одной стороны, злилась на безрассудство этого дурака, а с другой, не могла контролировать эмоции. Они рвались наружу. Так я ляпнула, что переживала. Потом смутилась, растерялась и поспешила уйти.
Шла по коридору и думала только о Тимуре. Почему-то создалось стойкое ощущение, словно мы вернулись на три года назад. Вот эта его фраза про Хатико, он частенько говорил ее, писал в сообщениях. А «дорогая», черт! У меня табун мурашек по телу прошелся, когда услышала.
Плевать на все. Буду приходить сюда каждый день, пусть терпит. Да, прошлого не вернуть. Возможно, его и не было никогда. Настоящего прошлого. Однако Тим пострадал из-за меня, поэтому ни за что не отойду от него, пока не поправится. Даже если буду изнывать от страданий. Главное не сорваться, и не кинутся ему на шею с объятиями. Вообще, это так странно… Рисковать собой ради человека, который для тебя…
На этом месте у меня произошел разлом понимания. Я остановилась посреди коридора, оглянулась и впервые поймала мысль: а что если его чувства ко мне были настоящими. Что если он улыбался искренне, обнимал, целовал, засыпал рядом и желал съехаться. Да, вполне вероятно повод знакомства был не самый лучший и достойный. Но…
Я обязательно спрошу, пусть и буду выглядеть глупо.
До врача не дошла, решила дома сама обработаю раны. Деньги у меня почти закончились, пришлось ждать на холоде автобус. Люди еще так косились в мою сторону, видимо я выглядела ужасно. Еще бы! Джинсы порваны, одежда грязная. Кажется, мне срочно нужна горячая ванна и пару дней релакса.
Домой приехала если не со льдинкой на носу, то очень замерзшей. Руки едва не покрылись коркой льда. Шучу, конечно. Но отогревалась долго. Пришлось две кружки чая выпить с медом и малиной, да и после душа укутаться в теплое одеяло. Интересно, как там Тимур. Он хоть и держался особняком, но это напускное. Дурак! Ну, вот чем думает.
Уснула тоже с мыслями о нем. Вообще в последнее время я только и делаю, что думаю о Тиме. Засел в голове, и выходить не хочет. Поэтому утром вместо пар, пошла в магазин, купила всяких овощей и фруктов. Дома почистила, порезала, разложила в контейнер и поехала к нему в больницу. Наверняка будет нос корчить от больничной еды. Или с медсестрами ругаться. Кто-то должен приглядывать за этим умником. В качестве благодарности этим кем-то стану я.
Примчала почти в одиннадцать. В регистратуру не пошла, сразу направилась в палату. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносился голос старичка. Я заглянула, замечая пожилую женщину рядом. Она ругалась, а дедушка покорно качал головой. Занятное зрелище.
- Соскучилась что ли уже? – голос Тимура заставила перевести взгляд. Я вошла уверенным шагом, поставила пакет на прикроватную тумбу, скинула куртку с себя, укладывая ее на стул.
- Жду, когда ты поправишься, чтобы дать хорошего подзатыльника, - хмыкнула. Вытащила из пакета контейнер, усаживаясь на край кровати. Тим чуть приподнялся. По лицу его читалось, как больно двигаться. Однако виду старался не подавать. В этом весь Авдеев.
- Вот это любовь, - произнес молодой парень, который лежал на соседней кровати. Я смутилась, потому что в моем-то сердце она все еще жива, эта самая любовь. Но кое-кому знать об этом необязательно.
- А ты как думал, друг? Любовь она такая, беспощадная.
- Держи, философ, - я протянула ему контейнер с нарезанными яблоками и морковкой. Он посмотрел сначала на содержимое, потом на меня.
- Я что кролик? Я не буду это есть. Нас тут, итак, утром какой-то дрянью кормили.
- Вот что дрянью, это правда, - закивал дедушка.
- Поддерживаю, - произнес мужчина.
- Ой, а тебе только мясо подавай, - бурчала бабушка.
- Тимур, - протянула, не сводя с него глаз. Авдеев тоже смотрел на меня. Внутри аж передергивало от этого взгляда. Такой он родной казался, необходимый. Порождал забытые чувства. А может, они никогда не забывались. Может просто ждали подходящего часа, чтобы вырваться наружу.
- Я не буду есть морковку с яблоками, - произнес Тим, продолжая разглядывать меня.
- Тут еще смузи с сельдереем, - добила окончательно полезным набором. Да, Тимур это не любит. Он вообще к смузи скептически относится. Мы однажды пробовали, так Авдеев потом бурчал и плевался. Однако пользу никто не отменял. Хочет играть в супер героя, значит, пусть принимает витамины. А то привык к сладенькому и вкусненькому.
- Эй, ненормальная, я ненавижу смузи!
- Я знаю, - кивнула, уверенно, поджимая губы.
- Специально, да? Бесишься все еще? – корчил рожицы этот умник. Не знаю почему, но я улыбнулась. Возмущенный Тим всегда выглядел мило.
- Милая, - обратилась вдруг ко мне бабушка. – Правильно делаешь, что не носишь мясо. Если их тут откармливать, они домой не захотят.
- Что это не захотим? – вмешался дедок.
- Вот если будешь таскать мне сельдерей, я тоже буду ворчать как старик. – Заявил Авдеев.
- А ты, итак, ворчишь, - усмехнулась я.
- Кто ворчит? – в один голос крикнул дедушка с Тимуром. В палате все начали смеяться, и я тоже не сдержалась. Опустила голову, улыбаясь. А потом случилось что-то нереальное. Пальцы Тима случайно коснулись моих. От этого мимолетного прикосновения меня словно током прошибло, словно весь воздух выкачали за секунду из легких.
Я перевела взгляд на Тима, пытаясь понять, специально он или нет. Авдеев тоже замер на мне. В его глазах кажется, треснул лед. Я помню этот взгляд. Помню, как трепетало сердце от него, и вот сейчас оно также прыгает лихорадочно, заставляя щеки адово гореть.
С ума сойти. Три года не смущалась. Никто не мог. А человек, которого я вроде как ненавижу, творит какое-то безумие. Ворвался ураганом в мою жизнь, снося все преграды на пути.
- Маша, - произнес Тим достаточно мягко. Без всякого припускного высокомерия. Я прикусила губу и убрала руку.
- Ешь витамины. Долго собрался валяться здесь? – буркнула себе под нос.
- Давай я просто выпишусь, и мы будем у меня дома выносить друг другу мозг, а? – усмехнулся он. Я кинула на него недовольный взгляд, и видимо забыла на миг обо всем на свете: ущипнула за бедренную часть ноги. От неожиданности Авдеев чуть не подскочил, начал корчится, вопить.
- Убийственная моя, за что? – вместо колкости мне хотелось спросить, почему Тим говорит «моя». Почему вчера сказал «дорогая», и почему мы ведем себя, как раньше, словно встречаемся. Я знаю, Авдеев так разговаривает не со всеми. Даже больше – только с тем, с кем по-настоящему близок. А может это самообман, мое глупое желание – быть ему нужной по-настоящему.
- За ветер в голове. Давай ешь, или мне тебя покормить может, Тимур? – прикрикнула. В ответ этот умник открыл рот, намекая на свое добровольное согласие. В груди у меня разливалась щенячья нежность, и что-то еще.
- Какой ты все-таки…
- Знаю, незаменимый, скажи? – кривлялся Авдеев.
Кормить я не стала его, не заслужил. Однако пререкались мы долго. Дедушка иногда влезал в наши разговоры вместе с бабушкой, да и мужчина с парнем.
В обед Тим закатил настоящую бойню. Наотрез отказался, есть, бурчал, что еда несъедобная. Я тоже попробовала и поняла в принципе его недовольство. Суп был несолёный, а котлета рыбная чем-то воняла кроме рыбы. Пюре было водянистым. В итоге Авдеев забрал контейнер с морковкой и яблоками. Решил, есть их, нежели «ресторанное меню».
Потом, правда бабушка любезно поделились с нами пирожками и чаем из термоса. Вот тут Тимур не отказался. Лопал за обе щеки, да чуть ли добавки не просил. Меня тоже угостили. Все же обеденное время, и прием пищи никто не отменял.