Псков непричастен ко всем этим новгородским делам; по-видимому, тут после отъезда Андрея Ольгердовича в Литву все время сидел князем-наместником его сын Иван. Новгородско-псковские отношения весьма натянуты; в 1390 году вспыхнуло открытое «розмирье», князь Лугвений ходил на Псков с новгородским полком, но дело кончилось миром; однако в свой мир с немцами, заключенный в 1392 году, новгородцы не включили псковичей, и тем пришлось самим особо вести дело о мирном «докончанье»279. Не столько к Москве тянет Псков, сколько он в руках, враждебных Ягайло, и возвращение «из нятья» князя Андрея Ольгердовича сопровождается новой вспышкой псковской вражды с Новгородом: князья Роман и Константин бились под Псковом с Андреем и его сыном, нападение отбито, но мира не состоялось280.
Литовские влияния, литовские отношения нависли над западными областями Великороссии. Великорусское великое княжество, бессильное их преодолеть и отбросить от пределов того слишком неопределившегося мира «всея Руси», центром которого считало себя, идет по пути сближения с западнорусскими элементами Литовско-русского государства, родственными Восточной Руси в национальности, культуре и вероисповедании, поддерживает по мере сил и возможности их недовольство литовским засильем, их борьбу против владычества языческой, а затем католической Литвы. Первые шаги Витовта, который опирался преимущественно на коренную Литву, но искал сближения с русскими и православными элементами Литовско-русского государства, принял даже православие, когда получил южно-русский надел, вводили его в круг отношений, которые создавали готовую почву для сближения с Москвой. В 1391 году Витовт-Александр, сохранивший это православное крестное имя и после того, как признал себя сыном Западной церкви, стал тестем великого князя Василия. Следующий год поставил его во главе Литовского великого княжества на условиях Островского договора. По существу, это круто меняло все положение. Витовт в ближайшие годы действует в полном согласии с Ягайло, ступает на пути русской политики Ольгерда и Ягайло281. В полном согласии с Ягайло и формально его именем проводит Витовт упразднение самостоятельных княжений по русским областям282. В эти годы политика Витовта не противостоит сколько-нибудь открыто и определенно началам Кревской унии. Тем знаменательнее та широкая восточная политика, какую он пробует развернуть в духе Ольгерда, и то положение, какое он сумел занять на русском востоке в 90-х годах XIV века.
Князь литовский, правитель Литвы под рукою «польского короля, великого князя литовского и вотчина Руси» Ягайло, Витовт развивает энергичную деятельность по расширению своего влияния и прямого властвования над русскими областями не только без противодействия, но при прямой поддержке Москвы и Твери. Ближайшая цель его – подчинение Смоленска и Великого Новгорода. В 1395 году, в то время как Восточная Русь переживала опасность нападения на ее пределы грозного Тимура, Витовт использовал смуту среди смоленских князей, чтобы вызвать их в свой лагерь на третейский суд, а тут их захватить и заменить своими наместниками. Князь Юрий Святославич избежал пленения, нашел поддержку у тестя, рязанского великого князя Олега, но Москва поддержала Витовта. Весной того же года, как свершилось «первое взятие Смоленску от Витовта», в. к. Василий Дмитриевич и митр. Киприан приезжали к нему в Смоленск, а летом и осенью в. к. Василий останавливает попытку Олега Рязанского поднять заново борьбу против Витовта, но не препятствует литовскому князю громить Рязанскую землю, а после его рязанского похода чествует тестя на Коломне283.
Такое сближение великих князей литовского и великорусского ставило в трудное положение Великий Новгород. «Розмирье» с в. к. Василием не было исчерпано событиями предыдущих лет, хотя формально закончилось в 1393 году уступкой со стороны Новгорода; новгородцы послали к в. к. Василию послов «с челобитьем о старине», смирились и перед митрополитом, допустили сбор черного бора по своим волостям и взыскание иных княжеских пошлин. Тогда же взяли новгородцы мир по старине и с Витовтом284. Но положение, занятое Великим Новгородом, делало прочный мир невозможным. Новгородская независимость от великокняжеской власти значительно возросла за время полной заброшенности задач северо-западной великорусской политики со стороны этой власти. Господин Великий Новгород получил возможность, даже поставлен в необходимость вполне независимо определять свои отношения к соседям, вести войны и заключать договоры, полагаясь только на самого себя285. Это годы наиболее полного новгородского народоправства. И новгородцы, признавая по-прежнему княжескую власть необходимой, главным образом, для ратного дела, все чаще повторяют опыты с заменой этой высшей власти ее суррогатом – деятельностью пришлых князей, которых «кормили новгородским хлебом» на своих пригородах286. Отчуждение от великорусского великого княжения достигло высшей меры, и вторая половина 90-х годов принесла Новгороду небывалые испытания.
В 1397 году в Новгород явились «содиного» послы великих князей Василия Дмитриевича и Витовта и привезли новгородцам требование разорвать мир с немцами. Новгородцы ответили отказом, который пояснили утверждением самостоятельности своей политики и своих договоров с великим князем всея Руси, с Литвой, с немцами. Смысл этого требования неясен: ни Витовт, ни тем более в. к. Василий не думали в данный момент о войне с орденом287; быть может, правильно было бы заключить об этом смысле от новгородского ответа и понять требование как отрицание за новгородцами права на самостоятельную внешнюю политику. Во всяком случае, оно было только предлогом для приступа к выполнению плана действий, условленного, надо полагать, на Коломенском съезде великих князей. Трудно понять связь дальнейших событий без допущения, что между великими князьями состоялось соглашение о разделе новгородских владений.
В. к. Василий посылает на Двину своих бояр, призывая Двинскую землю отложиться от Новгорода и «задаться» за него, князя великого. Бояре двинские и вся Двинская земля целовали крест в. к. Василию, обеспечив себе определенные условия управления по особой уставной грамоте. Одновременно великий князь занял Волок Ламский, Торжок, Вологду, Бежецкий Верх288. В то же время Витовт заключает с Ливонским орденом (в октябре 1398 года) свой знаменитый Салинский договор, по которому отступился в пользу рыцарей от Жмуди и от всяких притязаний на Псков, обязуясь помочь им в покорении Псковской земли, а зато получил обязательство ордена помочь в завоевании Великого Новгорода289. В Новгород явились послы Витовта с объявлением войны за то, что новгородцы не исполнили своего обязательства признать Витовта своим великим князем290. Но действия против Новгорода оказались разрозненными, а союзники Витовта нерешительными в поддержке его чрезмерного усиления. Ордену было важно поссорить Витовта с Ягайло, а не усиливать его подчинением Новгорода; да едва ли рыцари на деле мечтали о покорении Пскова. Захват Двинской земли и других новгородских владений оказался недолговечным, а раньше, чем Витовт развязал себе руки Салинским договором, войска Великого Новгорода повели обратное завоевание и жестоко покарали отступившую от Новгорода Двинскую землю, а затем добились и «мира по старине» с в. к. Василием. Едва ли скорое отступление великого князя от широких захватнических планов объяснимо одними ратными успехами Новгорода. Чрезмерное подчинение политике Витовта грозило слишком тяжкими последствиями. Великокняжеская политика становится самостоятельнее, и когда Витовт отправил «възметную грамоту» в Новгород, а Псков отдал в жертву немцам, псковичи снова нашли опору в великорусском великом княжении, а Новгород восстановил «старину» своих отношений к великокняжеской власти. Летом 1399 года Псков спешно укрепляется; Ольгердов внук, князь Иван Андреевич, еще весной уехал, «целованье сложив». К зиме выяснилось, что за Псковом и Новгородом стоит против Витовта Великорусское великое княжество. В Новгород приехал брат великого князя Андрей Дмитриевич; во Псков, по псковскому челобитью, великий князь прислал князя холмского Ивана Всеволодовича, а Витовт «тоя зимы мир розверз с своим зятем, с великим князем Васильеми с Новым городом и со Псковом»291. В Москве стали другими глазами смотреть на политику Витовта, быть может, в связи с тем толкованием, какое получили в московской среде его татарские отношения.
III
Северные планы Витовта рушились, когда его внимание и энергия все сильнее прикованы к югу; дела татарские связали его силу и остановили наступление на Новгород. Уступчивость великорусского великокняжеского правительства в отношениях к Витовту могла быть обусловлена не только личным влиянием тестя на в. к. Василия с поддержкой в. к. Софьи Витовтовны и митр. Киприана292, но и разрывом с Ордой, расчетом на оборону против татарской силы в союзе с Витовтом. Соглашение о совместных действиях Москвы и Литвы против татар должно было быть предметом обсуждения на Коломенском съезде великих князей293. У Витовта в руках было такое орудие для поддержки смут в Золотой Орде, как бежавший к нему хан Тохтамыш, осевший с двором своим в Киевщине. Витовт с 1397 года возобновил старину русских княжих походов в степь и военной колонизации своих владений пленными и беглыми инородцами294. Но планы его значительно шире. Он мечтал о сокрушении Золотой Орды, собирал силы для большого похода, добыл от папы Бонифация IX провозглашение в Польше, Литве, Валахии крестового похода на татар, заручился поддержкой Тевтонского ордена. Не мог тот же план большой войны с татарами не захватить и сношений Витовта с Москвой и Тверью. В конце 1397 года тверской в. к. Иван Михайлович едет к Витовту, в 1398-м происходит обмен послами между великими князьями Витовтом и Василием295. Пограничная борьба Великороссии не прекращалась в эти годы на Рязанской и Нижегородской украйне, но великокняжеское правительство не откликнулось на проекты Витовта. В Москве отнеслись с крайним недоверием к покровительству, какое Витовт оказывал беглому хану Тохтамышу, маня его посулом восстановления на ханстве. Памятники русского летописания сохранили указание на то, какие предательские планы приписывали Витовту противники его влияния на русские дела: водворить Тохтамыша в Орде, а с его помощью покорить себе Москву и все великорусское великое княжение, чем разрешится в его пользу и вопрос о Новгороде и Пскове296.