В то же время руки Райма побелели и цветом напоминали слоновую кость. Все его тело ниже злосчастного четвертого позвонка бледнело на глазах. Вся кровь Линкольна, словно стремясь поскорее попасть туда, где она была нужнее всего, потоком хлынула в мозг, норовя разорвать тонкие стенки сосудов.
Приступ усиливался, и Райм, как сквозь пелену, видел, как Том, наклонившись над ним, отбросил в сторону одеяло. Он заметил, как с сузившимися в тревоге сияющими голубыми глазами Сакс шагнула вперед. Последнее, что зафиксировало его угасающее сознание, был сокол. Птица, встревоженная поднявшейся в комнате суматохой, распахнула свои мощные крылья и, сорвавшись с карниза, воспарила над пустынными улицами города.
Глава двадцать четвертая
Когда Райм потерял сознание, первым подбежал к телефону Селитто.
— Звоните 911 и вызывайте врачей, — инструктировал его Том. — Затем по скоростному набору: под первым номером у нас значится Пит Тейлор. Пусть срочно приезжает сюда, это наш специалист по позвоночникам.
Селитто позвонил по обоим номерам.
— Мне нужна помощь! — продолжал кричать Том. — Кто-нибудь, подойдите скорее!
Ближе всех оказалась Амелия. Она молча кивнула и подскочила к Райму. Помощник обхватил бесчувственное тело под мышки и повыше пристроил его на подушках. Он расстегнул на груди Линкольна рубашку и принялся массировать бледное тело, сказав остальным:
— Пока можете выйти.
После короткой паузы Селитто, Бэнкс и Купер покинули комнату, прикрыв за собой дверь.
В руках Тома появился бежевый футляр с множеством переключателей и шкал. Из него торчал провод, заканчивающийся небольшим диском, который помощник и приложил к груди хозяина.
— Грудобрюшной стимулятор, — пояснил Том. — Это поможет ему дышать. — Сказав это, он включил аппарат.
Затем он затянул манжет тонометра на алебастрово-белой руке Райма. Сакс невольно обратила внимание на то, что несмотря на свои сорок с небольшим лет. Линкольн обладал совершенно гладкой кожей, которой позавидовал бы и юноша.
— Почему у него так покраснело лицо? Еще немного, и оно, кажется, лопнет.
— Так и будет когда-нибудь, — с грустью в голосе заметил Том, доставая из-под стола набор для оказания первой помощи и продолжая измерять давление. — Дисрефлексия, ничего не поделаешь… Если учесть все сегодняшнее напряжение. И моральное, и физическое. Он не привык к такому образу жизни.
— Да, он несколько раз повторял, что очень устал.
— Я знаю. Да и я как-то упустил это из виду. Ш-ш-ш! Теперь мне надо послушать. — Он вставил в уши рога стетоскопа и принялся стравливать воздух из манжета тонометра, поглядывая на часы. Ничего не объясняя, он только произнес: — Черт!
«Господи Всемогущий! — подумала Сакс. — Еще немного, и Райма хватит удар».
Том указал ей на черную сумку:
— Найдите там нифедипин. И приготовьте шприц. Пока Амелия выполняла его указания, Том, сорвав пластиковую оболочку с нового катетера и смазав его наконечник вазелином, ввел его в мочеиспускательный канал Райма.
— Это тоже одна из проблем, — пояснил он. — Давление в мочевом пузыре и кишечнике способны спровоцировать подобный приступ. А он сегодня выпил порядочно жидкости.
Сакс распечатала шприц и взглянула на Тома:
— Я не знаю, какая нужна игла.
— Остальное предоставьте мне. Лучше помогите здесь. Надев резиновые перчатки, Амелия взяла в левую руку бледный и вялый пенис Райма. Давно уже она не прикасалась к мужской плоти, и сейчас удивилась, насколько та может быть мягкой и нежной на ощупь.
Том профессионально сделал хозяину инъекцию:
— Ну, давай. Линкольн…
Вдали на улице послышалось завывание сирены скорой помощи.
— Они уже почти что здесь, — сказал он, выглядывая в окно. — Но если он не придет в сознание, врачи тоже вряд ли чем-нибудь смогут помочь.
— Через сколько времени подействует лекарство?
Том взглянул на бесчувственное тело:
— Уже должно было подействовать. Но повысить дозу тоже нельзя, так как это может привести к шоку. — Нагнувшись, он приподнял пальцем веко Райма. Зрачок не реагировал. — Плохо. — Он снова принялся измерять давление.
— Он же может умереть, — встревожилась Сакс.
— Ну, это не проблема.
— Что? — изумилась девушка.
— Он как раз не против уйти из жизни. — Том посмотрел на Сакс так, словно недоумевал, почему такая простая мысль не пришла ей в голову. — Ему не хочется стать еще более беспомощным, чем сейчас. — Том приготовил еще одну инъекцию. — Возможно, у него уже был один. Удар, я имею в виду. И вот это его пугает.
Помощник сделал второй укол.
Звук сирены на улице нарастал. Одновременно раздались сигналы других автомобилей. Прочие машины не спешили уступать дорогу карете скорой помощи, что всегда злило Амелию.
— Теперь можете вытащить катетер.
Она осторожно извлекла трубку и посмотрела на Тома:
— А теперь надо… — И девушка указала на пластиковый мешок мочеприемника.
— А это уже моя обязанность, — улыбнулся Том. Прошло несколько минут, но скорая помощь, казалось, не продвинулась к дому ни на ярд. Потом на улице невнятный голос, усиленный мегафоном, что-то проорал, и звук сирены начал стремительно приближаться.
Внезапно Райм пошевелился. Его голова дернулась сначала в одну сторону, потом в другую, и откинулась на подушке. Багровый цвет лица постепенно начал уступать место нормальному.
— Линкольн, вы меня слышите?
— Том… — простонал Райм.
Его тело сотрясал озноб, и помощник поспешил укрыть хозяина простыней.
Сакс поглаживала ладонью спутанные волосы Линкольна, а потом, взяв салфетку, вытерла его мокрое от пота лицо.
На лестнице раздались шаги, и в комнату ввалились два здоровенных медика с шипящими рациями, торчащими из нагрудных карманов халатов. Они быстро измерили давление и проверили работу стимулятора. Через пару секунд вслед за ними появился и доктор Питер Тейлор.
— Питер, — обратился к нему Том. — У нас дисрефлексия.
— Давление?
— Сейчас снижается, но было очень плохо. Доходило до ста пятидесяти.
Доктор поморщился.
Том представил Тейлора сотрудникам скорой помощи, и те, удовлетворенные присутствием знающего специалиста, позволили тому пройти к кровати больного.
— Доктор, — слабым голосом произнес Райм.
— Ну-ка, посмотрим эти глазки, — Тейлор посветил медицинским фонариком в зрачки Райма.
Сакс попыталась определить состояние Линкольна по реакции доктора. Питер нахмурился, и Амелия забеспокоилась.
— Мне уже не нужен стимулятор, — прошептал Райм.
— Ни вам, ни вашим легким, да? — сухо поинтересовался доктор. — Ну, пусть еще немного поработает. А мы пока посмотрим получше, что же с вами произошло. — Он взглянул на Сакс. — А вам, если не возражаете, лучше подождать внизу.
Тейлор наклонился к пациенту, и Райм заметил, что на голове доктора сквозь жидкие волосы заблестели капельки пота.
Ловкими пальцами Питер снова приподнял сначала одно веко Райма, потом другое, изучая его зрачки. Потом быстро собрал свой сфигмоманометр и измерил ему давление. Взгляд его, казалось, был уже где-то далеко, как это случается с врачами, погруженными в свое нелегкое занятие.
— Приближается к норме, — успокаивающим тоном произнес Питер. — Как у нас с мочой?
— Тысяча сто миллилитров, — подсказал Том. Тейлор начал сердиться:
— Опять наплевательское отношение к самому себе? Или очень много выпили за день?
Райм, в свою очередь, тоже не счел нужным оправдываться:
— У нас было очень много дел, доктор. Ну и, конечно, забывал все вовремя сделать.
Только сейчас Тейлор заметил изменения, произошедшие в комнате. Он удивленно осматривал аппаратуру, как будто ее тайком внесли сюда и расставили, пока доктор занимался больным:
— Что все это значит?
— Меня отозвали из отставки. Не дают спокойно пожить на пенсии.
Удивление на лице Тейлора сменилось добродушной улыбкой:
— И давно пора. Я уже сколько месяцев с вами бьюсь, чтобы вы занялись чем-нибудь полезным. Ну, а как обстоят дела с кишечником?
— Уже прошло часов двенадцать, — снова вставил Том. — Или даже четырнадцать.
— Как вы все же беспечны! — упрекнул помощника доктор.
— Его вины в этом нет, — поспешил выручить Тома Райм. — У меня весь день в комнате толпился народ.
— Никакие извинения и оправдания не принимаются, — отрезал доктор. Тейлор был строг и никогда не разговаривал через «переводчиков», обращаясь непосредственно к интересующему его человеку. Он умело справлялся даже с самыми упорными пациентами и не позволял им садиться себе на шею.
— Ну, тогда мы сейчас позаботимся и об этом. — Он надел хирургические перчатки и начал проделывать довольно непростые манипуляции, чтобы заставить ленивый кишечник сработать. Том приподнял одеяло и подложил одноразовую пеленку.
Когда все было закончено, помощник протер тело хозяина влажными тампонами.
— Итак, я надеюсь, вы отказались от своей бредовой затеи? — неожиданно спросил Тейлор, пристально глядя в глаза Райма.
Бредовой затеи…
Он имел в виду самоубийство. Взглянув на Тома, Райм нехотя ответил:
— Уже некоторое время я об этом не думал.
— Хорошо. — Тейлор снова окинул взглядом аппаратуру на столе. — Вот чем вам стоит заниматься. Может быть, вас снова возьмут на работу.
— Наверное, я не пройду медицинскую комиссию.
— Как голова?
— Ну, если представить себе с десяток кувалд, бьющих по ней, то впечатление будет полным. И с шеей так же. Сегодня два раза были судороги.
Тейлор обошел изголовье кровати и нажал пальцами где-то с обеих сторон позвоночника. Именно там, как полагал Райм, хотя он и не видел этого места, оставались шрамы после операции. Затем доктор принялся массировать Райму шею и плечи, аккуратно надавливая на затвердевшие мышцы. Боль утихла.
Внезапно пальцы Питера замерли, очевидно, там, где находился злосчастный поврежденный позвонок.