Восемь бойцов спецназа в камуфляже и с автоматами двигались быстро и обследовали одну комнату за другой в маленькой квартире.
«ЧИСТО», — прогремел голос из дальнего конца квартиры.
Шефер поспешил на звук. В квартире было жутко холодно, и облачка пара, которые он выдыхал, зависали в воздухе, как дым от паровоза. Он прошёл по узкому коридору, держа перед собой табельное оружие. Холодный пистолет привычно лежал в руке.
— Шефер! — крикнул один из полицейских. — Сюда!
Он завернул за угол и вошёл в спальню с задёрнутыми наглухо тёмными занавесками. Здесь не было ни перевёрнутой мебели, ни других следов борьбы, но лёгкий запах смерти обволакивал помещение тонкой плёнкой.
Томас Странд лежал в своей постели.
Подушка под головой была чёрной от запёкшейся крови, а бритая голова была откинута назад под странным, неестественным углом. Пуля размером с ягоду вошла в левую сторону нижней челюсти. Было похоже, что стреляли с близкого расстояния — очевидно, пока он спал.
«Ликвидация», — подумал Шефер.
За его плечом возникла Лиза Августин и оглядела труп.
Глаза Томаса Странда были закрыты, а черты лица искажены — пуля прошила мускулы лица и череп. Кровь хлынула из всех отверстий на голове и свернулась полосами на лице. Желтоватые комочки, похожие на марципановые звёздочки, были рассыпаны по всему трупу и по постельному белью.
Августин сделала шаг к кровати и прищурилась.
— Что это за желтоватая фигня повсюду?
— Предполагаю, что это картофельное пюре, — ответил Шефер.
Августин обернулась и посмотрела на него, удивлённо подняв брови.
— Пюре?
— Да, это старый приём. Если у стрелка нет оружейного глушителя, можно взять варёную картофелину. Её держат перед дулом и стреляют насквозь. Эффект почти такой же.
Августин не смогла сдержать ухмылку.
— Секреты домохозяйки для убийц?
Шефер кивнул:
— Вроде того.
Она пожала плечами и оглядела труп:
— Как ты думаешь, сколько он тут пролежал?
— Сложно сказать. Нужно ждать Опперманна.
— А мальчик?
Шефер покачал головой:
— Его здесь нет.
Кухня выглядела заброшенной. Пустующей, как будто Томас Странд никогда в ней не обедал. В холодильнике были только напитки: ящик с банками пива, бутылка водки, а ещё одна полка была забита «Ред Буллом». Большая часть шкафов пустовала, как и посудомоечная машина, в мусорном баке валялась коробка от лапши навынос и одноразовые приборы.
— Нужно выяснить, сколько он здесь прожил. Что видели соседи? Кто приходил и выходил из квартиры? Видел ли кто-то детей в подъезде и так далее, — сказал Шефер.
Лиза Августин кивнула.
Они прошли дальше, в ванную, где, судя по малопривлекательной хипповской расцветке, последний раз ремонт делался в семидесятых годах. Стены над линолеумом в чёрно-белую клетку были покрыты плиткой с кракелюром, а унитаз мог похвастать как минимум восемью разными оттенками коричневого.
Шефер облокотился на ванну мшисто-зелёного цвета в поисках пятен крови. На дне ванны в сливном отверстии были короткие тёмные кудрявые волосы и грязь. Из сточной трубы шёл резкий запах. Непохоже, будто кто-то прилагал усилия, чтобы избавиться от улик.
— Здесь что-то есть на подоконнике, — сказала Августин за его спиной.
Шефер обернулся и заметил узкую полосу запёкшейся крови на краю подоконника, как будто что-то слегка задело его. Что-то кровавое.
Августин указала ногой на рулон чёрных мусорных пакетов, лежавший под батареей на полу у приоткрытого окна.
— А не в таком ли пакете мы нашли толстовку с пятнами крови?
Шефер присел на корточки и переводил взгляд то на рулон, то на кровавое пятно.
Он поднялся и надел латексные перчатки. Открыл зеркальный шкаф над раковиной и заскользил взглядом по содержимому. На полках были расставлены обычные для ванной вещи: дезодорант, одноразовая бритва в обрезках волос, зубная щётка и паста. Таблетки парацетамола и ополаскиватель для рта. На нижней полке лежала коробочка. Белая коробка из-под таблеток с приклеенным рецептом от врача. Наклейка была прилеплена криво и шла бороздами, поэтому прочесть надпись Шефер не мог. Он протянул её Августин:
— Что тут написано?
Она взяла её и прищурилась.
— Какая-то штука под названием «Алмотриптан». Написано, что это лекарство от мигрени, — она сухо взглянула на Шефера, — не думаю, что это поможет ему от той головной боли, которая с ним приключилась.
— Чьё имя написано на рецепте?
— Томас Странд.
— Нет, я имею в виду врача. Кто выписал рецепт?
— А, окей… Йорген Йуль-Хансен из Медицинского центра на улице Хавнегаде.
— Чёрт! — сказал Шефер и взялся руками за шею.
— А ты надеялся, что будет написано «Йенс Бьерре»?
— Да, было бы кстати найти хоть что-то, что связало бы разные детали в этом дрянном деле.
— Может, Томас Странд — друг семьи? — предположила Августин.
— Возможно, — кивнул Шефер.
Их прервал вошедший в комнату эксперт-криминалист из НКЦ:
— Можно войти?
— Да, сейчас мы освободим вам место, — сказал Шефер и подтолкнул Августин к выходу.
Они прошли в гостиную и огляделись. На прикроватном столике стояла открытая коробка с парой кусков гавайской пиццы. Рядом стояла коробка с сухим завтраком «Коко Попс» фирмы «Келлогс» и миска, покрытая разводами от молока и присохшими шоколадными хлопьями.
Шефер осторожно поднял пакет молока, стоявший на паркете справа от стола. Внутри было немного молока.
— Убитый поужинал перед телевизором и лёг спать, не убираясь, — предположила Августин. — И кто-то ворвался в дом ночью, получается? И застрелил его?
Шефер уклончиво забурчал.
— Как преступник попал внутрь? — спросила она. — Дверь не была заперта?
— Была.
— Значит, уходя, этот человек захлопнул за собой дверь, но как он вошёл? Через окно в ванной?
— Он или она, — сказал Шефер.
— Может, они уже были знакомы. Может, пострадавший сам впустил убийцу, прежде чем лечь. — Августин похлопала себя по плечам, чтобы согреться. — Тьфу ты, как же тут холодно!
Шефер промолчал. Он смотрел на предметы на прикроватном столике.
— О чём задумался?
— «Коко Попс». Кто обычно любит шоколадные хлопья?
— Дети.
Шефер медленно кивнул:
— Дети.
— Думаешь, мальчик был здесь?
Шефер не ответил. Вместо этого он задал следующий вопрос:
— Как ДНК Томаса Странда оказалась на куртке Лукаса?
Августин задумалась и стала покусывать себя за щёку.
— Томас Странд похищает Лукаса Бьерре, возможно, в сговоре с третьим лицом, — предположила она. — Третье лицо убивает Томаса Странда — возможно, Лукаса Бьерре тоже — и сбегает. Или же он убивает Томаса Странда, похищает Лукаса и сбегает с ним.
Шефер ничего не сказал. Здесь было слишком много неизвестных. Слишком много кубиков, которые никак не складывались.
Эксперт-криминалист вошёл в комнату.
— По всей видимости, в квартире отключили отопление, — сказал он. — Все батареи ледяные.
Августин пожала плечами:
— Может, они просто неисправны? Это старое здание.
Шефер подошёл к ближайшей батарее и рукой в перчатке повернул термостат влево. Он сразу услышал, как вода побежала по трубам, а сверху по радиатору начало растекаться тепло. Он снова выключил его.
— Они исправны.
Августин нахмурилась.
— Какой идиот отключает отопление в квартире посреди самой холодной зимы за последние сто лет?
— Что будет вонять в квартире сильнее? — спросил Шефер. — Труп, который лежит в холодной квартире или в тёплой?
— Думаешь, преступник выключил отопление, чтобы замаскировать запах?
— Чтобы быть уверенным, что труп не обнаружат слишком скоро, — кивнул он и повернулся к криминалисту. — Проследите, чтобы с батарей сняли отпечатки пальцев, и проверьте все комнаты и все шкафы и ящики на предмет яда, который называется варфарин.
Криминалист приступил к работе, а Шефер снова повернулся к Августин.
— У нас отключённые батареи и нечто, напоминающее ликвидацию как по учебнику. — Он указал большим пальцем в сторону спальни. — У нас кровь убитого на куртке Лукаса, и если мы на секунду предположим, что мальчика похитил из школы убийца, то он сделал это, не привлекая к себе внимания. Не нравится мне этот профессионализм. Продуманность.
До них донеслись звуки голосов из подъезда, радостные приветствия, которые повторились уже на лестничной площадке.
Судмедэксперт Йон Опперманн возник в проёме двери в прихожей, и брови Шефера поползли на лоб.
— Йон, какого чёрта, — вырвалось у него, — ты сбрил усы?
Опперманн, который по меньшей мере тридцать лет был приверженцем стиля Дюпон и Дюпонн[43], улыбнулся и провёл пальцами по голой верхней губе. Затем надел рабочие очки.
— Так, ну где главный герой?
Шефер отправил Августин ходить по квартирам и опрашивать соседей Томаса Странда. Сам он тем временем надел медицинский комбинезон и маску и вошёл в спальню, где Опперманн был занят обследованием трупа.
Место преступления уже было в следах мокрых от снега военных ботинок, которые наследили во всех комнатах в квартире. В спецназе — к вящему недовольству ребят из НКЦ — в ходу был принцип «Shoot First, Ask Later»[44].
Один из полицейских отдёрнул занавеску в спальне, осторожно, чтобы не поднять пыль. Ослепительный белый свет от облаков рассёк пространство и сделал искажённое лицо Томаса Странда ещё более гротескным и восковым. Опперманн стал измерять температуру трупа, и Шефер отвёл взгляд. Чему бы люди ни подверглись в последний час — изрешетили ли их из «АК-47», или изрезали на кусочки, или же они свалились замертво посреди прогулочной улицы Строгет, — не было в мире ничего столь же недостойного, как совать кому-то в попу градусник без его согласия. Шефер считал, что отдаёт каждому убитому дань уважения, отворачиваясь во время этой процедуры.