Элоиза поднялась и подошла к окну, ожидая карету «Скорой помощи».
Когда та остановилась перед зданием редакции, у неё началось кровотечение.
37
— Ну что, Эрик? Дело движется?
Шефер оторвал взгляд от бумаг и удивлённо приподнял подбородок. Перед ним стояла бывший полицейский психолог Микала Фриис и протягивала ему бумажный стаканчик из «Кофферии». Свободно охватывавший её запястье «Ролекс» соскользнул к самой кисти.
Она как всегда была в чёрном, Шефер никогда не видел её в другом образе. Джинсы сидели на тонких ногах в облипку, а длинные волосы были заправлены в круглый воротник свитера под тренчем.
— Вот это да! — улыбнулся Шефер. Он поднялся, взял кофе и протянул ей свою большую руку. — Сколько лет, сколько зим!
Микала Фриис улыбнулась в ответ и пожала протянутую руку. Затем прищурилась.
— Ну не слишком уж много, правда?
Он пожал плечами и поправил ремень.
— Зависит от того, зачем ты пришла: просто поздороваться или чтобы совать нос в мои дела.
Она отставила в сторону стакан с кофе, расстегнула пальто и бросила его на пустой офисный стул напротив Шефера.
Августин ещё не приходила. Времени было только начало восьмого утра. Даже для Шефера рановато, но он уже два часа был на ногах. Было более чем удивительно, что Микала Фриис совершенно случайно проходила мимо, прихватив лишнюю чашку кофе. Шефер догадался, что начальник Полицейского управления Пер Карстенсен взял её в оборот, не посоветовавшись с руководителем расследования.
Их взгляды встретились, Микала кивнула.
— Они посчитали, что тебе может понадобиться моё содействие.
Она провела рукой по волосам. «С последней встречи они стали длиннее, — заметил Шефер, — и светлее».
Он приподнял бровь:
— Они? Кто это они?
— Карстенсен.
— Ах вот оно что. Но располагаешь ли ты временем на такую ерунду? Разве какой-нибудь инвестор или спекулянт не испытывает сейчас острой необходимости в твоей помощи?
Микала снисходительно улыбнулась.
Она сознательно позволяла себя поддевать, когда это могло растопить лёд, — и это помогало. Шефер не подпустил бы её к расследованию, не отвесив предварительно несколько вербальных оплеух в качестве приветствия. Но он отнюдь не был против её видеть. Удивлен — о да! — и немного насторожен, но он лучше, чем кто-либо другой, знал, что иметь Микалу Фриис в команде по расследованию убийства было огромным преимуществом.
Она была одним из ведущих экспертов страны по составлению психологических портретов преступников, их жертв, да и любых людей вообще. До недавнего времени Шефер уважал её больше, чем большинство своих коллег в Следственном отделе. За годы работы их пути многократно пересекались, когда она на полную ставку работала аналитиком в полиции, и они сотрудничали во всех громких делах об убийствах, в расследовании которых Шефер принимал участие за последние десять лет.
Но в настоящее время она в основном работала на фрилансе и преимущественно в частном секторе. Она анализировала и составляла психологические портреты для полиции лишь временами, а большую часть пороха тратила на крупные компании, которые по той или иной причине хотели составить себе впечатление о потенциальном клиенте или конкуренте. В частном секторе водились деньги — большие деньги, — и, наверное, из-за этого Шефер и ощущал, что ему давят ботинки. Он не мог понять, как женщина с талантами Микалы Фриис может желать тратить свою жизнь на хлещущих шампанское идиотов и уродов, курящих «Коиба»[58]. Кроме того, её уход из полиции означал, что ему придется довольствоваться второсортным специалистом в ходе большинства расследований убийств, и ему было сложно её не упрекать.
— Ещё что-нибудь хочешь сказать? — осведомилась она с улыбкой и развела руки в стороны, показывая, что готова к удару. — Пару апперкотов? Давай, давай, сделай это! Тебе сразу полегчает.
Он искоса на неё взглянул.
— Неее… Я представляю, что тебе и так дурно спится по ночам из-за карьеры, которую ты выбрала.
— Я сплю исключительно хорошо, спасибо!
— Вот счастливая. А я, как правило, сплю отвратительно.
— Отлично, первый этап мы преодолели. Будем здоровы! — Микала взяла свой кофе со стола и чокнулась со стаканчиком Шефера. — Ну что, начнём?
Шефер махнул рукой в сторону пёстрой магнитно-маркерной доски, которая висела в дальнем конце помещения:
— Mi casa es su casa[59].
В течение следующего часа Шефер основательно вводил её в курс дела. Он рассказал всё, что знал о Лукасе Бьерре, об обнаружении Томаса Странда, мужчины в комбинезоне, об уликах, которые связывали их, о Яблочнике, парейдолии, «Врачах без границ» — словом, обо всём.
Сейчас Микала сидела на стуле Августин, закинув руки за шею, и всматривалась в заметки на доске за спиной Шефера.
— Что говорят твои инстинкты? — спросил он. — Кто может за этим стоять?
Она помедлила с ответом.
— Сейчас, с наскока, я бы сказала, что мы ищем человека между тридцатью и сорока годами. Кого-то, кто пережил серьёзную травму в той или иной форме…
— Нуу… Это слишком просто, тебе не кажется? — Шефер скептически взглянул на неё. — Разве не у всех бывали травмы?
Она проигнорировала его замечание.
— Возможно, он провёл детство в детском доме. И возможно, жил вдвоём с родителем-садистом или родителем, который над ним доминировал. В любом случае в его жизни была серьёзная проблема.
— Есть ли среди тех, на кого мы смотрим прямо сейчас, кто-то, кто подходит больше остальных?
Микала Фриис встала и подошла к доске, где висела фотография мужчины в комбинезоне. Она долго стояла, сложив руки на груди, и всматривалась в неё.
— Нам доподлинно известно, что в деле есть третий, — сказал Шефер. — Мальчик пропал, кровь Странда обнаружена на его куртке, а на плече мужчины, который сел в понедельник вечером на поезд, был рюкзак Лукаса. И я видел этого же человека в Кастеллет, когда мы нашли куртку. Он наш подозреваемый? Убийца Странда и похититель Лукаса?
Она пожала плечами:
— Безусловно, он может нам подходить, но мне необходимо знать больше о том, кто он и чем занимается, прежде чем высказать квалифицированное мнение.
— А какую роль в этом играет ранец Лукаса? — Шефер кивнул в сторону фотографии. — Почему этот парень вытряхнул содержимое и взял с собой пустой рюкзак?
— А кто сказал, что он пустой? — Микала Фриис посмотрела на Шефера через плечо.
— Учебники лежали в кустах.
— Возможно, он опорожнил школьный портфель, потому что ему потребовалось место для чего-то ещё?
— Например?
— Откуда же мне знать, — она всплеснула руками. — Но я точно знаю, что категорично высказываться о чем-то, чего не знаешь наверняка, — так себе занятие. Ты видишь рюкзак, видишь кусты с валяющимися учебниками и сразу делаешь вывод, что рюкзак пуст. И ты можешь быть прав! Тем не менее я утверждаю: возможно, он не пустой. Возможно, у него своя функция. Возможно, там предмет, который нужно незаметно доставить из точки А в точку Б по причинам, о которых мы пока не имеем представления. Знаешь ведь, что говорят о догадках?
— The mother of all fuck-ups[60].
— Ни прибавить, ни убавить.
Шефер глубоко, всей грудью, вдохнул. Скрестил руки и откинулся назад.
— Не будем забывать о женщине, которую Лукас пару раз встречал на заднем дворе школы.
— Что там с ней?
— Кто она? И почему ты исключаешь возможность того, что преступник — женщина?
— В настоящий момент я ничего не исключаю. Я всего лишь рассказываю тебе о своих первых впечатлениях.
— Ладно. Что ещё тебя удивляет?
Она водила своим длинным указательным пальцем по нижней губе, пока думала.
— Вы исходите из теории, что кто-то забрал мальчика за зданием школы в понедельник утром, верно?
Шефер кивнул.
— Иными словами, вы не думаете, что он мог сбежать сам?
— Как и ты, я ничего не исключаю. Но если некто хочет сбежать из дому, тому должны быть веские причины…
— Как, например, мать-алкоголичка! — предположила Микала Фриис.
— Эээ, нет. — Шефер выглядел крайне скептически. — Я знаю детей, которые росли в семьях с куда более серьёзными проблемами на почве злоупотребления алкоголем — и никто не сбегал. Лично я считаю, что должно произойти нечто посерьёзнее, чем то, что происходит в семье Бьерре.
— Вообще, правда. Что ты ещё хотел сказать? Я тебя перебила…
— Да, ещё одна вещь, которая приковывает мое внимание, это то, что следов мальчика на станции Остерпорт мы не нашли. Если некто хочет сбежать и ежедневно находится всего в нескольких метрах от места, откуда каждые две минуты отправляются экспрессы на все четыре стороны света, это наиболее очевидный путь побега. Кроме того, копилка в его комнате была доверху набита купюрами и мелочью, на семь-восемь сотен крон. Люди обычно не планируют побег без денег. И последнее: куда ему ехать?
— Я не знаю, но что-то в его исчезновении не стыкуется.
— И это…
— По показаниям свидетелей, Лукас Бьерре невероятно одарённый мальчик. Он не тот, кто по собственному желанию пойдёт куда-то с незнакомцем. Он не маленький, глупый малютка, которого можно выманить из школы пакетиком с конфетами или бесплатными яблоками, как ты предполагал ранее. Всё указывает, что в интеллектуальном плане он сильно опережает сверстников. Он превосходно знает, что ему нельзя никуда ходить с чужими. Так что я просто-напросто не верю, что какой-то незнакомец взял и выманил его со школьного двора.
— То есть его забрали силой?
— На мой взгляд, это тоже маловероятно. Представь себе преступника, который материализуется в школе, куда ходит — сколько, ты говорил, шестьсот? — детей. И сколько там преподавателей и воспитателей? Сорок? Пятьдесят? Если бы кто-то схватил Лукаса и попытался его утащить, он бы закричал, и кто-то бы услышал. Кроме того, он уже перерос диснейлендовский трюк.