Сказано это было с легкой насмешкой и я понимал, почему. Настрой был совсем не учебным.
— Вопрос, который предлагаю сначала обсудить, а потом и разобрать досконально — почему договора соблюдаются? Кто хочет высказаться?
По аудитории пробежала та самая волна, когда студенты оглядываются, выискивая того, кто возьмет первый удар на себя. Умы и правда… заржавели.
— Обычно в договорах прописывается неустойка. Но надо уточнить, договор между кем обсуждаем, — ответила студентка, на которую обратил внимание преподаватель.
— Хорошее уточнение. А какие есть варианты? Давайте их запишем и обсудим отличия.
Студенты быстро накидывали преподавателю варианты. Договора устные и подписанные. Договора между отдельно взятыми людьми, между компаниями, между человеком и компанией, между государствами.
Почему-то, когда упомянули государства, меня кольнуло подозрение, к чему это идёт. В итоге я не ошибся.
— В случае неофициального договора, его неисполнение грозит потерей репутации. — продолжалось обсуждение.
Как и в первом учебном году, в аудитории царила свободная атмосфера. Я так и не припомню, чтобы высказывание какого-либо мнения осуждалось. Разве что мнение совсем уж глупое, но и тогда на него отвечали логикой. Причем часто сами студенты разбивали в пух и прах.
— Это вы про аристократов или простолюдинов? — уточнил преподаватель.
— Утверждение относится ко всем. Разве что простолюдины не так пекутся о репутации и у них ниже ставки.
— А почему? — преподаватель задавал вопросы с неизменной улыбкой.
Помню, как год назад, когда слышал такие вопросы, у меня закрадывалось подозрение, что озвученная мысль неверна. Это могло быть и правда так. Зависело от того, насколько студент мысленно продумал свою аргументацию. Несколько уточняющих вопросов и те, кто «ляпнул, не подумав», плыли и терялись, сами себя загоняя в тупик. И если в начале первого курса таких людей хватало, даже среди аристократов, то к концу года студенты массово освоили принцип «Сначала думай, потом говори».
— Потому что в случае простолюдинов — память коротка. А в случае аристократов есть прецеденты, когда нескольким поколениям не удавалось отмыться от дурной славы.
— К чему это приводило?
— К усложнению жизни. Социальный остракизм. Военные конфликты. Экономические потери. Вымиранию. — сухо перечислили девушка. Как будто приговор зачитывала.
— Верно. — покивал преподаватель, — Так что же получается? Нас всех с вами ограничивает только страх наказания и остракизма?
— Соблюдение договоренностей, — взяла слово другая студентка, — Ведет к упорядочиванию мира. Что, в свою очередь, даёт возможность вести дела и приумножать благополучие.
— Тоже верно. Как договориться, если никто договора не соблюдает? Никак. Как же тогда объединить силы? Тоже никак. Тем не менее, есть множество примеров, когда договора нарушаются. Не забывайте про это. Мы ещё вернемся к этой теме. А сейчас разберем юридически закрепленные отношения. Какие риски есть в их случае?
Студенты обозначили риск обращения в суд. В этом случае государство и суды выступают той силой, которая может принудить исполнить договор или компенсировать его нарушение.
Самое интересное обсуждение началось, когда дошли до отношений между государствами. Студенты накидали несколько вариантов, но время лекции подошло к концу.
— Задание: подготовить доклад на тему, почему государства обязаны исполнять договора, которые заключили. Что их сдерживает, что бывает в случае нарушения. Не забывайте про исторические примеры.
Когда пары закончились, я вышел на улицу, забрал привезенные документы по роду… Для чего на одной из перемен позвонил и заказал курьера… Потом дождался нового бригадира и заключил с ним контракт. Расчистка участка обойдется мне, как новая машина. Дорого, но что делать. Бегать искать, где подешевле, не было ни времени, ни желания.
Закончив дела, вернулся обратно в институт. Там, в библиотеке, меня уже ждали одногруппники. Виктор Моржов, который сидел на юриспруденцию недалеко и позвал меня готовиться вместе. Рао Ирбисова, которую он тоже позвал. Ну и Матвей, который оказался рядом и присоединился к нам.
— Кто начнёт? — спросил Моржов, когда мы уселись в библиотеке.
— Как насчёт нашего героя? — блеснула глазами Рао.
— Героя? — уточнил Матвей, поглядывая с интересом и на девушку, и на меня.
Я про себя вздохнул. Рао как обычно… Не то, чтобы я хорошо её знал, но то, что видел… В общем, Рао и провокации — это синонимы.
— Можно начать с перечисления последствий. Потом добавим исторические моменты.
— Да что там начинать, — фыркнула Рао, — Ясно, к чему нас готовят.
— К чему же? — с улыбкой спросил Матвей.
Не той улыбкой, которой он девушек кадрит, а скорее дружественно-располагающей.
— Рао намекает на то, — взял слово Моржов, — Что многие предприятия в нашем славном государстве принадлежат иностранцам. Не полностью, но основные пакеты акций вовсе не наши. Добавим к этому закредитованность многих аристократов, о чем, конечно же, — Виктор усмехнулся, — Не принято говорить, и получим то, что имеем. Иностранные компании могут диктовать нам свои условия.
— Ну, не всем же, — возразил Матвей.
— Не всем, — согласился Виктор, — Но ситуация хуже, чем ты можешь представить в своих самых страшных кошмарах.
— Виктор забыл упомянуть один прелюбопытнейший факт. — добавила Рао, — Те, кто сильнее всего продался, совершенно случайно выступают за Белогрудова.
— А те, кто умудрился сохранить независимость — за князя. — кивнул Моржов. — В целом. Разумеется, это не единственная причина и исключений хватает, но что есть, то есть.
Матвей выглядел не то, чтобы удивленным, скорее растерянным. Он не был тем, кто лез в высокую политику и, не удивлюсь, не догадывался о том, какая подоплека у происходящих в стране событий. Те рода, которые побольше и мощнее, само собой были в курсе.
Я был в курсе частично. Благодаря тем урокам, которые мне давала Ольга Владимировна. О многом она прямо не говорила, но почву подготовила, поэтому сейчас я не сидел «громом пораженный», а сопоставлял известные факты и делал выводы.
Если общими словами описать, то, что сейчас происходит в стране — это попытки князя отвоевать независимость и перейти от роли сырьевого придатка к самостоятельному игроку. Что не так-то легко сделать, когда основные военные силы, то есть аристократические рода, можно сказать, находятся в долговой кабале.
— А в чем выражается контроль иностранцев? — уточнил я. Если ребята так легко делятся важной информацией, то грех не воспользоваться.
— Что, разве герои не в курсе происходящего вокруг? — усмехнулась Рао, — А ты представь, милый Эдгард, — чуть подалась она вперед, от чего её блузка отчетливо натянулась в области груди, — Что, допустим, твой род должен… пусть будет сотню миллионов. Взяли их под какое-то дело. Сумма не очень большая, но для примера сойдет.
Не очень большая… Для кого как.
— Деньги взяли в банке. Банк иностранный. У своих брать не вариант, потому что своих то и нету. А если есть, то в них нет денег. Взяли под дело, но оно застопорилось. Хотели завод открыть, но то пожар, то умер главный специалист, то поставки задержали… Сроки поджимают, деньги кончаются, завод не работает. Что в этом случае делать? Правильно, идти в тот же самый банк. Один раз, два или десять, не суть. В какой-то момент надо платить по счетам, а нечем. Что тогда? А тогда к тебе приходят дяди из банка и предлагают сделку. Продать что-нибудь. Акции завода, например. Контрольный пакет. Или пролоббировать какой-то вопрос, если есть такая возможность. Улавливаешь?
— Улавливаю.
— Это происходило столетиями, Эдгард, — сказал серьезным тоном Виктор, — Политика экономического сдерживания и захвата. В связи с чем сильная власть нашим заграничным друзьям не интересна. Вот и думай, почему именно такие темы нам преподают.
— Это, конечно, всё очень познавательно, но доклад то писать будем? — заговорил Матвей.
Рао фыркнула, Моржов кивнул и мы приступили к составлению доклада.
Почему именно такие лекции теперь понятно. Князь не сможет один бороться против других государств. Ему нужны союзники. А юные аристократы, которые вскоре займут видные должности — это как раз потенциальные союзники. Особенно, если их правильно обучить и настроить.
Уверен, в этом плане гораздо больше переменных. То же снижение налогов для тех, кто открывает собственное производство. Или повышение налогов для тех, кто поставляет продукцию и сырье за рубеж. Тот самый случай, когда прямо договор нарушить нельзя, но очень нужно, поэтому приходится крутиться.
Родословная… Вчитываясь в скупые строки и комментарии к ним, я пытался разобраться, что представляет собою мой род.
Последние лет двести — ничего особого. Медленная деградация. Это хорошо было видно по тому, что двести лет назад родовых земель у нас было раз в пять больше. Сейчас же остался один клочок.
Так… Ага… Двести лет назад мои предки занимали должность… курьеров. Посыльные князя. Ходоки. Да ладно… То есть у меня в роду есть ходоки? Почему я тогда не обнаружил их генов? Да понятно почему. Потому что мои инструменты изучения несовершенны и не смогли заглянуть на два века назад.
Наш род служил правителям, владел деревнями, а лет четыреста назад даже городом. А неплохо предки развлекались. Узнать бы ещё почему они растеряли богатства.
Изучил заключенные браки. Увидел несколько знакомых фамилий. Знакомых в том плане, что в институте краем уха слышал их. Близких знакомств не свёл с дальними родственниками. Если со мной тоже не знакомились, значит эти связи спустя столько времени ничего не значат. Роднились мы также и с иностранными родами. Мой отец сделал это не первым.
Чтиво оказалось любопытным, но полностью мою жажду знаний не удовлетворило. Зато теперь представляю, сколько всего стоит у меня за спиной. Настоящая мощь скрывается.