Видимо барон так перенапрягся в своем эмоциональном монологе, что запыхался. Расстегнул пару пуговок на рубашке и стал махать папкой у себя перед лицом. Воздух у него сперло, поэтому он выдавил из себя лишь пару невнятных звуков и сел на стул.
— Успокоились? А, Андрей Борисович? — спокойно спросил я.
Тот хотел было что-то сказать, но махнул рукой, встал со стула и направился к выходу.
— Что даже не хотите узнать какие у вас есть варианты действий? — наклонил я голову на бок.
— Че? — нахмурившись повернулся тот. — Ты о себе лучше переживай. Я все, — постучал пальцем по папке Вяземский, — так сказать, по протоколу.
— Я все же скажу. Кратенько, — лукаво улыбнулся я, — первый вариант, я назвал его «трусливый», сейчас подчищаете все протоколы, делаете вид, что никак не причастны к этому делу и уходите домой. А лучше из города. У вас есть загородное поместье? Хотя, простите, конечно есть. Глупый вопрос. Столько наворотить и не похвастаться… — пожал я плечами. — Второй вариант, я назвал его «искупительный», вы очищаете свою совесть и рассказывайте о всех деяниях своего брата. Меня отпускают, вас понижают в должности, но зато совесть чиста и грехи искуплены. Как вам? — приподнял одну бровь я.
Все это время Вяземский меня слушал, замерев как статуя. Да и после моего монолога он не двигался с места. А затем начал смеяться. Как психопат, ей богу.
— Ну и молодежь пошла, — вытер слезы на уголках глаз от смеха Вяземский, — мне бы столько самоуверенности в твоем возрасте, уже бы императором был.
— А да, и еще. Вы можете дать документам ход. Тогда быстро вскроется, что вы покрывали брата все эти годы и сядете с ним вместе. Скорее всего на пожизненное. Зато не скучно вам будет. Так сказать, с семьей просто смените место жительства. Это третий вариант… Название не придумал… Семейный? Родственный? А, вот… Придумал — ТУПОЙ!
— Ты так и не понял, щенок, с кем ты имеешь дело? — прошипел Вяземский, наклонившись ближе ко мне через стол.
— Я? Прекрасно понял, а вот вы с братцем походу нет.
В этот момент открылась дверь в комнату. На пороге стоял молодой следователь и Лев.
— Макс! Что за дела? К Романову никаких посетителей! — взбесился Вяземский.
— У него разрешение от императора, — вжав голову сказал следователь.
— Позвольте представиться. Герцог Лавров.
Повисла пауза. Я встал и подошел к другу, пожал крепко руку.
Вяземский встал и кивнул головой. Держа в руках папку с моим делом, он только было хотел ее положить на стол, но видимо не решился, сжав ее в руках, быстрым шагом отправился к выходу.
Видимо выбрал первый вариант — трусливый.
Лев перегородил ему путь.
— Попрошу вас остаться. Не хочу тянуть время. У меня лицензия от императора на проведение допросов. Максим Иванович, зовите секретаря, штатного ментала и пару свидетелей.
Следователь кивнул и побежал собирать комиссию. Вяземский опять попытался уйти.
— А вы куда? — прищурился Лев.
— Так, за Вяземским.
— За ним уже пошли, — Лев показал на папку в руках барона, — и вот это на стол положите, будьте добры.
Мы присели на стулья и ждали прихода действующих лиц. В полной тишине. Только и слышно было тиканье часов и сердцебиение барона.
— Что у вас здесь творится? — залетел в комнату мужчина с проседью.
— Ваше превосходительство! — вскочил Вяземский. Мы встали со Львом и кивнули.
— Сядь! — недовольно указал он тому на стул. — Алексей Павлович, очень приятно, — подал тот мне руку для рукопожатия.
— Простите, с кем имею честь? — спросил я, пожимая руку.
— Обер-полицмейстер Московской губернии, граф Потапов Антон Васильевич, — отчеканил тот с долей пафоса. Видно гордится своими регалиями. — А вы я так понимаю Лев Дмитриевич, — довольно улыбнулся тот и слегка поправил штаны. — Я тебя вот такого помню, — показал он на уровень своих колен, — эх и шкодник ты был. Возмужал! Ничего не скажешь, — похлопал он Льва по плечам. — Так, что тут у вас? Вяземский! Вся Москва гудит! Наделали вы шума… — вырвал Потапов папку у того из рук, — И, где Баринов?
— В отпуске, Ваше превосходительство.
— Точно… Эээх… тунеядцы… — шутливо протянул Потапов.
— Да дело пустяшное… Ей богу, не хочу вас напрягать… — лебезил Вяземский, стараясь забрать папку.
— Так ты уже, — усмехнулся Потапов продолжая читать документы. — Нет бы по-тихому все сделать, а ты шуму развел… Меня ночью дернули из-за тебя. — Тут Потапов резко ткнул пальцем в документы. — Скажи мне, что это просто полный тезка. — Вяземский помотал головой. — Ты в своем уме? — пытался тихо говорить обер-полицмейстер, но едва ли ему это удавалось. — Обвиняемый герой империи⁈ Тебе титул не нужен? Или головой поехал⁈
— Он подозреваемый… Главный, — тихо сказал Вяземский.
В дверь начали заходить люди со стульями и папками. Со страхом в глазах они кивали высокому начальству и рассаживались вдоль стенки.
— Марусь, — подозвал секретаршу Потапов. — Принеси-ка нашим уважаемым гостям кофеечку. И вызови Баринова… Срочно!
— Хорошо, — кивнула девушка и выбежала пулей из комнаты. Вернулась она, буквально, через минут пять.
Когда все расселись и привели Вяземского, Андрей Борисович резко вскочил, чем привлек всеобщее внимание. Маруся аж чашку с кофе обронила от испуга.
— Эх, Ленька! Не брат ты мне боле! — наиграно с толикой драматизма начал вещать непризнанный актер Вяземский.
— Это, что за спектакль? — шепнул мне Лев.
— Премьера. Называется: «переобулся в воздухе». Самому интересно.
— Как ты посмел оклеветать достопочтеннейшего Алексея Павловича! И перекинуть на него свои гнусные делишки! Все твои документы, это филькина грамота! — уронил он на стол папку и тут же из его руки полилась вода прямо на документы. Мы со Львом резко забрали свои чашки со стола и сделав пару глотков с интересном наблюдали за спектаклем.
— Вы, что творите, Андрей Борисович⁈ — вытираясь от брызг воды, сказал обер-полицмейстер, всучив Марусе свою чашку.
— Простите… Эмоции навалили, я разнервничался, вот и магию не с контролировал. Просто подумал. А чего скрывать, раз все и так понятно. Да, Максим? — обратился он к следователю. — Как я и говорил. Алексей Павлович не виновен. А я прошу прощения у графа Романова за своего брата. Он у нас немного дурачок. Я и не знал, что его болезнь так разовьется и он начнет такие дела вытворять.
— Какой дурочек? — нахмурился Антон Васильевич. — Что здесь происходит⁈
— Документам каюк, — шепнул мне Лев.
— Так на то и расчет. И братца своего душевнобольным хочет выставить, чтобы не в тюрьме гнил, а на государственных харчах в лечебнице прозябал.
— Ты чего несешь⁈ Андрюха! Я тебе документы предоставил! Все улики на Романова указывают! — начал кричать Леонид Борисович.
— Тихо, тихо, — подошел к брату Андрей Борисович и начал гладить по голове. — Мы сходим к лекарю, и он тебе новое лекарство пропишет…
— Андрей, ну-ка выйдем, — махнул головой в сторону коридора обер-полицмейстер, — переговорить надобно.
— Ах ты ж скот! Как на мои деньги поместье строить так он первый, а как брата защитить! Ну ты тварюга! Я ж и тебя сдам! Все про твои делишки расскажу, — заливался Леонид Борисович.
— Вот видите, он не в себе, — вздохнул Андрей Борисович. — Так его и забрали. Просто не хотел, чтобы все его видели в таком состоянии.
Ну хитрец, ну актер! Могу сказать только браво!
— Расколоть его? — спросил Лев. — Тут не вооружённым взглядом видно все.
— Погоди, интересно, что дальше будет, — с увлечением наблюдал я за происходящим. — Да и нужен он мне еще. Информации у него много полезной.
— Зря только ехал, — скривил рот Лев.
— Погоди. Может еще понадобится твоя сила.
— Простите, — подошла к нам девушка лет двадцати. — Так понимаю коллега? — протянула она руку Лаврову.
— А вы кто? — приподнял одну бровь Лев.
— Штатный ментал. Алина Никитична.
— Получается коллега, — кивнул Лев, взял руку девушки, перевернул и поцеловал тыльную сторону ладони.
— Вы тоже видите, что он… — аккуратно говорила девушка, ничуть не смутившись.
— Врет? А-то! — оживился Лев. — А вы так понимаю выше третьего уровня?
— У меня четвертый, — скромно увела глаза девушка.
— Оооо! Мое почтение. Так что делать будем, Алина Никитична?
— Он мой начальник, — шепнула девушка. — Хорошо бы, чтобы вы об этом сказали.
— Мне герой не разрешает, — пожал Лев плечами и показал на меня.
— Пока ничего говорить не надо. Хорошо, Алина Никитична? — сказал я.
— Конечно. Уверена у вас есть план, — довольно улыбнулась та. — Вы же мастер тактики. А еще можно попросить? — протянула мне карточку с моим изображением Алина, — можете расписаться?
Мы со Львом переглянулись, а затем друг протянул мне молча ручку.
— Это моему младшему брату. Он ваш фанат, — пояснила девушка.
Я быстро черканул подпись и отдал ручку Льву. Довольная девушка села обратно к стене с улыбкой на лице.
— Будто после таких восторженных глазок мы поверим, что это для брата, — посмеялся Лев.
— Я и не знал, что так знаменит.
— Когда вернемся, напомни сводить тебя в книжный, — засмеялся Лев. — Славина сестра нам такие новые романы показывала… Кое с кем в главной роли.
— Что-то они там долго, — нахмурился я, пропуская слава Льва мимо ушей, — пойду присоединюсь.
Я встал со стула и направился к выходу. Когда подошел, Вяземский договаривал, а обер-полицмейстер озадачено тер подбородок.
— Именно поэтому я хочу все сделать тихо. Чтобы газетчики не узнали и слухов меньше ходило. Опять же, жена у него, дочери. Понимаете, как это может отразиться на них? — полушепотом говорил Вяземский.
— Понимаю, — кивнул Потапов. — Горе конечно, горе…
— Не помешаю? — выглянул я.
— Алексей Павлович, — кивнул Потапов, — задержали мы вас… понимаю… Вы свободны, не смеем задерживать. И да…- повернулся тот к подчинённому. — Папочка то промокла…