— Да и пусть. Что я, новую не заведу? — махнул Вяземский.
— За ночь все подготовь, завтра утром все сделаем тихо.
Вяземский косился на меня, видимо боясь, что я могу и его заложить. Я же просто стоял.
— Все дежурные на посты, Алина свободна! Марусь, помоги Антону Борисовичу, — заглянул Потопов в комнату. — Лев Дмитриевич рад был вас повидать, передайте отцу, что желаю повидаться. Алексей Павлович, всего доброго, — пожал мне тот руку.
Максим Иванович пошел со всеми сотрудниками в коридор, но его схватил Вяземский.
— Тебе придется остаться, — сказал тот.
— Вас проводит Алина Никитична, — сказал мне Потапов, разворачивая от двери в кабинет.
Я вышел на улицу и вздохнул свежим воздухом.
— Очень рада была с вами познакомиться, — протянула мне руку Алина. Я пожал ее, та посмотрела на мою правую руку и восторг сошел с ее лица.
— И с вами, — снова натянула та улыбку и протянула руку Льву.
— А мне то как приятно, — повернул ладонь и снова поцеловал тыльную ее часть Лев.
Глаза девушки будто помутнели.
Понятно, силу свою применил.
— Приглашаю вас на завтрак, Алина Никитична.
Та лишь кивнула.
— На связи будь, ты можешь мне понадобиться, — сказал я другу.
— Дай мне пол часа.
— Хорошо.
Теперь мне нужно было как-то попасть к Борисычу. Видимо снова через братца.
— Кто это пожаловал? — оскалился Борисыч. — Не уж то, брат, что отказался от меня? — тот плюнул Антону Борисевичу в лицо. — Че те надо, подонок⁈
Антон достал платок и вытер слюни с лица, а затем врезал брату по лицу. Тот упал на пол и застонал.
— Оставьте нас! — приказал он охранникам. Затем он окутал камеру оглушающим заклинанием. — Я с тобой тонуть братец не собираюсь, — поднял за шкирку тот Борисыча. — Я те говорил: либо все делаешь по-тихому, либо завязываешь! Я тебя, паскуду, от тюрьмы пытаюсь отмазать, а ты неблагодарный. О семье подумай, — отпустил он брата и тот упал, снова ударившись о пол головой. — Если ты станешь преступником, то их лишат титула и имения, да вообще всего! А, если на принудительное лечение ляжешь, то все перейдёт жене!
— И эта стерва быстро подсуетится и найдет нового муженька. Хер ей с маслом. Тонуть так всем вместе! И тебя с собой заберу! — довольно улыбнулся тот.
— Я ж могу тебя избить тут до смерти. И уже сам сделаю документы, какие вздумаю!
— А давай! Бей! — пошел в сторону брата Борисыч. — Что? Не можешь? Кишка тонка! Вот в этом мы и различаемся. Я более решительный. Да и без моих денег ты лишишься прежнего образа жизни. Ты ж ни одно дело не провернешь! Ссыкло.
— Ты сказал, что у тебя все под контролем, — пинул в ноги брата Вяземский. — А у тебя филькины грамоты одни! И с кем ты связался? С героем империи! Он демонов победил! Рогачева вывел на чистую воду! Уж с таким как ты! Мелким дилером зверолюдок, уж точно справится! Идиот! — все это время Вяземский пинал брата, выплёскивая всю свою злобу. Затем резко остановился, увидев на сапоге кровь. Он замер на мгновения, сделав глубокий вздох. А с выдохом продолжил: — у тебя время до завтра. Начнешь дурить и действовать не по плану…
— Будет уже поздно, — прохрипел Борисыч! — Я тебя к тому времени заложу с потрохами.
— Ты не оставляешь мне выбора, — достал маленький кристалл Вяземский.
— Смешно, — усмехнулся Борисыч, сев на полу и облокотился на стену. — Это ведь я тебе его подарил… Со словами: примени его в смертельной опасности, на самого злостного врага. И ты его собираешься использовать не на Романове, а на мне. Что ж. Я был не прав. Ты осмелел…
— Алексей Павлович? — округлила глаза секретарша, протирающая столы в комнате для допросов.
— Мария… Простите, не знаю, как по батюшке…
— Просто Маруся, я из простолюдинок, — махнула та тряпкой, а сама засмущалась, аж щеки налились.
— Подскажешь, где Вяземский?
— В камере у брата.
— О! Как удачно. Они получается там вдвоём. Проводишь?
— Так-то не положено… — увела глаза Маруся. Тут бы ментал пригодился…
— Марусь, — прищурился я, взяв ее ладонь приблизил к губам, — не хочу напрягать твое начальство… Давай ты, как хорошая девочка, сама меня отведешь. — Затем я поцеловал тыльную сторону ладони. И увидел, как по руке вверх пробежали мурашки. Ну все, готова девка, по глазам вижу.
— Ой! — взвизгнула та, — Алексей Павлович, и правда! Вы документы свои забыли! Идемте я вам отдам! — подмигнула мне та.
— Спасибо, — лукаво улыбнулся и прошептал ей я.
Мы петляли по коридорам, а затем спустились вниз по лестнице.
— Я сейчас пойду туда… Вам на право, потом через три камеры на лево.
— Благодарю.
Я быстрым шагом направился по проложенному маршруту. На главном посту охранник спал и больше никого. Хороша тюрьма. Ничего не скажешь.
После того, как я повернул налево, увидел всего одну камеру. Видимо «люкс», чтобы подальше от других уголовников.
Дверь быстро и без труда поддалась на мои манипуляции. Хоть бы заглушку какую от магии поставили.
Передо мной застыла картина: Вяземский склонился перед окровавленным братом и тянул к нему руку с чем-то сверкающим.
— Прошу простить! — перехватил я руку Вяземского. — Я еще с ним не закончил.
Глава 20
Вяземские замерли. Видимо не ожидали моего появления.
Я медленно завел руку Андрея Борисовича за спину и оттолкнул его от брата. Камень в его руке я трогать не стал, мало ли, что это. С этим разберусь позже.
— Романов, вы переходите все мыслимые границы дозволенного, — сквозь зубы прорычал Андрей Борисович.
— Вам уже пора определиться на чьей вы стороне… — начал было я.
— Мне казалось я уже вам доказал, — перебил меня Вяземский.
— Вы не разделяете участь своего брата только лишь потому, что я умею молчать. Но ничто мне не может помешать завтра выложить все карты на стол.
— Мой братец, — прохрипел Борисыч, — он такой. Чуть что, может и отца родного предать. И это, отнюдь, не аллегория, да Андрюх?
Вяземский замахиваясь направился к брату, но я образовал стену, перегородившую тому путь. В их семейных разборках участвовать у меня не было ни единого желания.
— Оставьте нас, — сказал я.
Хоть и нехотя, цыкнув от недовольства, Андрей Борисович вышел из камеры.
— Я буду за дверью, — сказал тот и закрыл дверь.
Борисыч сидел на полу, облокотившись на стену. Братец его на славу постарался. Живого места нет. Он даже встать не может и видно дышит через боль. На Борисыче красовался железный обруч, туго опоясывающий шею. Видимо именно он блокировал магические силы.
— Поговорим? — присел я перед ним на корточки.
— Иди ты к черту, — прохрипел тот, — а, постой, ты же там уже был, — заржал Борисыч, сплевывая кровь.
— Ну, как знаешь, — поднялся я. — И да, я там и правда был. И обзавелся связями. Поэтому на сладкую жизнь в аду даже не рассчитывай. Лучше искупить грехи на этом свете, — я направился к выходу.
— И это все? — удивлено прокряхтел Борисыч.
— Завтра приду с менталом. Вытянет из твоего мозга все, что сможет. Только есть вероятность, что, после этого ты и впрямь станешь дурачком.
Я медленно пошел в сторону выхода из камеры. Но остановился.
— Только вот странно, — вздохнул я.
— Что? — не скрывая своего интереса спросил Борисыч.
— Ты вроде сказал, что один тонуть не собираешься. Видимо, это относиться только к семье.
— Конечно. Родственники только вытягивают из тебя деньги, а, если что не так — первыми предают. А вот соратники и поддержат, и помогу. Поверь, еще не все закончено, — усмехнулся тот.
Самоуверенно. Видать и впрямь покровитель есть влиятельный. Медлить нельзя, надо связываться со Львом. Надеюсь он закончил с той милашкой.
Я вышел из камеры, где меня и впрямь дожидался Вяземский.
— Мой отец был тиран и издевался над матерью, а также был врагом народа… — начал он свою речь. Видимо брат задел его за живое, раз тот готовил все это время оправдательную речь.
— Меня это не интересует, — перебил я Вяземского.
Тот стиснув зубы закрыл дверь и наложил какое-то заклятье.
— И, как ты только здесь оказался?
— Этот вопрос адресуйте своим подчиненным, — сказал я, а затем развернулся к Вяземскому. — Мне нужен доступ к картотеке вашего брата.
— Романов! — начал было кричать тот, но резко сам себя осек. — Ты в своем уме⁈ — прошипел мне в лицо.
Я не стал отвечать, лишь слегка наклонил голову на бок и снисходительно посмотрел на собеседника.
— Когда? — видимо Вяземский понял, что теперь полностью в моей власти и не смеет говорить мне нет.
Сообразительный. Это хорошо.
— Сейчас. И еще… Куда дели свидетелей?
— Кхм-кхм… — закашлялся тот.
Плохой знак. Я напрягся и сдвинул брови.
— Где они?
— А, что? Кто-то определенный интересует? Скажите кто, отыщем.
— Ты вопрос услышал? — спросил я, а тот лишь кивнул. — Так отвечай.
— Не здесь, — озирался тот по сторонам и повел меня вглубь коридора.
Мы петляли пока не вышли на улицу через черный ход.
— Понимаете, Алексей Павлович, тут такое дело.
— Ближе к сути.
— У моего брата было много планов на случай его рассекречивания. И один из них, Ленька решил сегодня провернуть: я должен был отправить всех раб… звере… всех свидетелей, — долго запинаясь, Вяземский таки смог подобрать нужное слово и аж выдохнул от облегчения, — к ближайшему торговцу.
Твою ж… Это мне снова идти вызволять. Просто превосходно.
— И, где он находится, — еле сдерживаясь, чтобы не врезать, сказал я.
— Сейчас скажу адрес. Надо только связаться с теми, кто отвозил.
Несколько попыток связаться не увенчались успехом. Вяземский искоса поглядывал на меня, вытирая пот со лба.
— Дмитриев! — вдруг выкрикнул тот. — Куда эти балбесы пропали… Ну, как какие? Да! Те самые! Как? В смысле не приехали? Так, адрес мне напомни…