— А дочь?
— Поговаривают в монастырь ее определил под Нижним. Девка распутная оказалась, ух там такие истории ходят… Но добила его, я так понимаю, связь с Луцким. Она же с ним после вашей свадьбы и уехала. Поговаривают он ее обрюхатил. Так Радонежский и не стерпел.
Об этом я думаю первый бы узнал, но делать из мухи слона аристократы любят. Фантазеры еще те.
— Вы же с ним в хороших отношениях. Может знаете детали.
— Уверен, что это все надуманное.
— Кто знает, кто знает. О таком на частных посиделках в поместье Лаврова не расскажут… О таком молчат до последнего.
Это сейчас был укол в мою сторону, или он дал ненавязчиво понять, что многое обо мне знает. А может все сразу. Думаю, не стоит с ним обсуждать детали дела о работорговле. Мутный тип.
— Известно куда Радонежский уехал? — спросил я, забирая тарелку у официантки. Краем глаза заметил, как прокурор на секунду поднял на меня взгляд полный недоверия, а затем продолжил есть.
— Поговаривают заграницу подался.
— В бега, — отшутился я.
— Столько лет жил, исправно налоги платил и тут одним днем… — сказал прокурор. — Такими темпами город совсем без знати останется… Производства опустеют, останутся только тунеядцы, что на содержание живут.
— По мне так вы сильно драматизируете. Всего одна семья уехала. Хотя думаю и вам бы хотелось такое дело, после которого повышение дадут.
— Выше только столица, — прихлебывая щи сказал Валентин Иванович.
— Так я о том же.
— Молодой ты еще. Поверь лучше быть первым в провинции, чем десятым в столице.
Что ж понимаю с насиженного и прибыльного места уходить не хочет.
— Вот как. Многие так же считают и не захотят уезжать, — улыбнулся я.
— Кто знает… Я думаю это все из-за того случая… — задумчиво сказал прокурор и посмотрел на меня.
— Какого?
— А вы не слышали?
— Смотря, о чем вы.
— Говорят кто-то у Радонежских рабо…работников выкрал…
— Как же можно их выкрасть… Они ж не вещи. Захотели и ушли.
— Да там запутанная история. В общем дебош устроили, охранники полуживые, работников нет. Многие компании в области сейчас боятся. Усиливают охрану.
— Например какие? — лукаво улыбнулся я.
Наш разговор все больше и больше меня убеждает, что я нашел крышу всего этого безобразия в лице Валентина Ивановича. И расстроился он из-за Радонежского лишь потому, что денежки его укатили и я думаю не маленькие. Да и аристократы на панике, что появился тот, кто зверолюдей из рабства забирает, а значит тоже не чисты на руку.
Валентин Иванович рукой подозвал меня ближе. Я наклонился к нему через стол.
— Так я тебе и сказал, — шепнул тот мне на ухо.
Вот же поддонок.
— Что ж Алексей Павлович, спасибо за приятную компанию.
— Вам спасибо. Столько всего узнал от вас.
— Думаю мы поняли друг друга, — накидывая мундир сказал прокурор.
— Скажем так, мне стало многое понятным.
— Рад. Заходи еще как-нибудь. Поболтаем, — протянул он мне руку.
— Обязательно, — пожали мы руки.
Итак, что мы имеем: город в котором процветает работорговля и крышует это главный прокурор города. Радонежский смотался, как только запахло жареным, да и про Борисыча думаю уже все знают.
Пожалуй, не поеду я к Симону. Надо бы заглянуть к Луцкому.
— Какие люди и без охраны! — встретил меня Луцкий.
— Привет, а Лев где?
— Отсыпается. Вы конечно даете… — помотал он головой.
— Ты уже осведомлен?
— Да аристократия на ушах стоит. Я так понимаю ты не просто узнать, как дела? Про Радонежского узнал?
— Именно.
— Слушай я про него и сам не знаю ничего толком.
Мы шли по коридору в столовую и по пути разговаривали.
— Если честно он меня не сильно интересует. Считай уехал — меньше проблем. Ты случаем не знаешь кто купил каменоломню?
— Знаю, — довольно улыбнулся Луцкий.
— Коль, может все же разбудим Льва Дмитриевича, пади с дороги голодный, — услышал я женский голос из столовой.
Сделал пару шагов в открытую дверь и встретился взглядом с Настасьей.
Глава 23
— Так получается слухи то не врут, — приподнял я правую бровь и посмотрел на Луцкого.
— Я не беременна, — с грохотом поставила на стол поднос с пирогом Настасья.
— От части, — лукаво улыбнулся Луцкий.
— Алексей Павлович, вы останетесь на обед? — успокоившись спросила Радонежская.
— Не откажусь от чая. А так я уже пообедал в интересной компании.
— Мммм, и какой же? — заинтересованно спросил Луцкий.
— Обо всем по прядку, — сказал я, садясь за стол. Настасья любезно подошла ближе и налила мне кружку чая. — Так получается ты не в монастыре…
— Ох уж эти сплетники, — буркнула под нос Настасья, — к счастью нет. Благодаря…
— Мне, — гордо задрав нос сказал Луцкий.
— Маменьки… Ну и Николая, конечно.
— И после этого ты говоришь, что не знаешь куда Радонежские умотали? — повернулся я к Луцкому.
— Я — нет, не знаю. Настасья знает, но молчит.
— Так погоди, а по поводу каменоломни… — вспомнил я свой первый вопрос.
— Она моя, — улыбнулся Луцкий.
— Это как? У вашей же семьи уже есть бизнес, связанный с магическими ископаемыми.
— Мы его еще не восстановили, да и по документам я никак не задействован был в отцовской фирме, даже по наследству фирма перейдет на Даньку. Поэтому все быстро оформили. Правда с доверенностью пришлось повозиться.
— Странно, что об этом никто не знает еще.
— Зачем мне светиться. Я быстро нашел управляющего, кому могу доверять и веду дела дистанционно. Думаю, все думают, что владелец как раз мой управляющий. Пусть шумиха поутихнет.
— Так у Радонежского же были какие-то схемы мутные с инвестициями.
— Доверенность у Настасьи, а значит теперь она заведует инвестициями, — подмигнул Радонежской Луцкий, — я только бизнес купил.
— Да как это вообще произошло⁈
Радонежский вернулся со свадьбы Романовых полный гнева. Он быстро скинул с себя пиджак и кинул в руки одной из жен.
— М-да, дура конечно Настька, — с язвой заметил сын.
— Про эту девку больше и слышать не хочу! — разъярился Радонежский.
— Она твоя дочь, неужели не вступишься? — сжимая пиджак сказала жена.
— Ты мне тут еще повякай! Твое воспитание! Это ж надо с Луцким!
Пока Радонежский поднимался наверх вторая жена пренебрежительным взглядом посмотрела на первую.
— И кто из нас теперь вторая, — ехидно заметила та, забрала пиджак из рук первой жены и пошла за мужем.
— Я б на вашем месте серьезно с дочерью поговорил, а то совсем распоясалась. Забыла о своем предназначении.
— И какое же у нее предназначение? — сжимая кулаки от напряжения спросила женщина.
— Как и у любой девки, быть послушной и выполнять все указы…
— Ты меня, щенок, еще учить будешь⁈ — взяла за рубашку парня первая жена Радонежского.
— Оу-оу, дамочка по легче! Или совсем из дома вылететь захотели? Не забывайте, я единственный наследник. Подумайте, как будете жить после смерти отца… — лукаво улыбнулся парень, отцепил руку поникшей женщины и присвистывая пошел в спальню.
Проводив взглядом наглеца, та решила остаться в гостиной и дождаться дочь, сидя в кресле и уснула.
— Собирайся! — разбудил Радонежский жену. — Бегом, бегом! Или ты решила остаться одна.
— Куда? Зачем? — спросонок не понимала ничего женщина.
— Мы уезжаем немедля.
— Куда?
— В Париж, у меня там родственники живут, — сказала вторая жена.
— А Настасья вернулась? — посмотрела по сторонам женщина.
— Нет и это уже не мои проблемы, — сказал Радонежский. — Сейчас приедет Самойлов и нотариус…
Первая жена посмотрела на часы прищурившись.
— К чему такая спешка, — пробормотала она.
— Лучше сейчас, пока этот герой хренов до меня не добрался. Говорят, уже по душу Борисыча в Москву рванул.
— Кто говорит? И кто такой Борисыч? — протирала глаза женщина, как вдруг в дверь постучали.
Через минуту лакей привел в гостиную барона Самойлова. Жены и сын Радонежского сели спокойно на диваны у окна, чтобы не мешать беседе.
— Значит по рукам, — довольно улыбнулся Самойлов, — осталось дождаться нотариуса.
— Погоди. У меня есть к тебе еще одно потрясающее предложение: как насчет выкупить у меня каменоломню?
— Ты же сам прекрасно понимаешь, что я этого сделать не могу. Я занимаюсь добычей адомантия, о чем ты прекрасно осведомлен.
— Сыну в подарок, он будет счастлив.
— Он первый наследник. Одним днем это не решить.
— Да я с Куравлевым свяжусь и мигом…
— Нет! — твердо сказал Самойлов. — Да и признаемся честно, никто его не купит. Все знают уже в каком ты положении. И хватило же тебе ума связаться с… — сморщился тот. — Да не важно. Я ж последний кому ты позвонил, правильно? А значит все отказались. Скажи спасибо что хоть поместье твое я согласился купить.
Радонежский стиснул зубы, он прекрасно понимал, что Самойлов прав.
— Да и черт с этой каменоломней, — махнул он рукой.
Вскоре пришел заспанный нотариус и быстро оформил сделку.
— Что ж, удачи вам Михаил Юрьевич, — лукаво улыбнулся Самойлов. — Надеюсь завтра утром в моем поместье никого не будет.
Как только захлопнулась дверь Радонежский выругнулся и взял приготовленные чемоданы.
— Пора.
— А как же Настасья? — вскочила первая жена.
— Да плевать мне на нее.
— Да и мне пора, — надел шляпу нотариус и пошел к двери.
— Стойте! — крикнула первая жена. — Раз тебе плевать на каменоломню перепиши ее на меня.
— Что? — нахмурился по началу Радонежский, а затем засмеялся в голос. — Мало того, что ты баба, так и жить вам с Настькой негде будет. И каков твой план?
— Дождусь дочь и продам бизнес, а затем мы приедем к вам.
— Ха-ха-ха. А вы мне там нужны будете⁈ Хотя… Это даже забавно. Оставлю тебе адрес куда мы уезжаем. Как раз продашь бизнес и на вырученные деньги приедешь к нам, если конечно у тебя это получиться. И еще… — зыркнул тот на жену. — Без Настасьи. Либо замуж отдай, либо в монастырь сдай.