онь и высаживать десант.
Несущий винт геликоптера еще вращался. Возле вертолета суетились три пятнистые фигуры, связанные с машиной тросами. Опять хэды-тресы? Похоже на то. Двое были в летных шлемах и комбинезонах. У третьего что-то выпирало из большого пластикового чехла на поясе. Рация, что ли?
Летчики были без броников и прочей защиты, но у каждого за плечом болталась укороченная пневматическая винтовка. Хэдхантеры пытались перебить свои тросы гаечными ключами. Однако получалось это у них плохо.
— Ишь свободу почуяли, — усмехнулся выглянувший из-за плеча Бориса Ухо, — Поводки обрывают.
Один из хэдов их заметил. Предостерегающе вскрикнул, схватился за винтовку. Однако выстрелить ему не дали. В руках у гвардейцев Уха захлопали подствольники «калашей». Двое пятнистых — те, что были в шлемах и комбинезонах, — ничком повалились под вертушку. Третий успел запрыгнуть в грузовой отсек. И уже оттуда прокричал:
— Не стреляйте! Сдаюсь!
Еще бы не сдаться! А что ему теперь-то оставалось?
— Ладно, бросай винтарь, руки в гору и на выход, — распорядился Ухо, — А мы уж тут сами посмотрим, стрелять или нет.
Хэд выбросил оружие через открытую дверь. Затем вылез сам — с поднятыми руками. За ним волочился свисающий с ошейника трос. Взгляд пятнистого затравленно бегал. Хэдхантер то боязливо смотрел на диких, то косился на вертолет.
— Стоять! — приказал Ухо.
Хэд остановился в паре шагов от машины.
— Берест, обыщи его, — велел Ухо, — И вертушку проверь.
Ничего опасного у хэда не было. Ничего интересного тоже. Ничего, кроме…
Из ременного чехла пленника Борис вытащил плоскую длинную коробочку с многочисленными кнопками. Пульт. И очень похож, между прочим, на тот, при помощи которого колизейская охрана активировала гладиаторские ошейники. Так вот, значит, кто контролировал хэдхантерских «рыцарей»…
Борис заглянул в вертолет.
Весь задний отсек занимали панели с мониторами. Под каждым монитором — по переключателю. Похоже, сюда поступало изображение с видеокамер на шлемах «рыцарей». Причем по нескольким каналам сразу. Впрочем, сейчас на всех экранах без исключения была неразборчивая муть. Борис пощелкал парочкой переключателей. Ничего не изменилось.
Так, наверное, и должно быть, если все камеры разом оказались под водой.
На панели управления в кабине пилотов тревожным красным огоньком замигала какая-то лампочка. Индикатор расхода топлива? Наверное, у пилотов в самом деле были проблемы с горючкой.
— Берест, что там? — позвал Ухо.
Он уже подошел к вертолету. И не только он. Вертушку со всех сторон обступили гвардейцы. Из чердачного люка выглядывала Наташка.
— Вот. — Борис бросил Уху пульт от ошейников, — Сам посмотри.
Ухо поймал пульт. Все понял сразу и без объяснений.
— Так значит, ты тот парень, который нажимает кнопки? — Ухо повернулся к хэду. — И при этом ты тоже в ошейнике.
— Я один из тех парней, которых заставляют это делать. — Сделав упор на слове «заставляют», пятнистый указал на летающие над городом вертушки. Видимо, в каждой сидел такой же нажиматель кнопок.
— Заставляют? — хмыкнул Ухо.
— Иначе ошейника на мне бы не было.
— Логично, — согласился Ухо, — А среди вас вообще есть сейчас такие, кто не носит ошейников?
— Наверное, есть. Были. Должны были быть. Только я таких не видел.
Хэд нервничал. Часто оглядывался на вертушку.
— Вы можете меня освободить? — неожиданно попросил он, тронув трос и ошейник.
— Ага, разбежался, — хмыкнул Ухо. — А может, тебя лучше сразу пристрелить?
— Я могу быть полезен. Я многое знаю и могу многое рассказать.
— Тогда начни прямо сейчас. Объясни-ка мне вот что, — Ухо задумчиво вертел в руках пульт. — Как я понимаю, вы сверху контролируете тех, кто внизу. Контролировали, вернее.
Кивок.
— А кто тогда контролировал вас?
По губам хэда скользнула нервная улыбка:
— Другие те, кто внизу.
— Круговая порука, типа? Скованные одним тросом, да?
— Вроде того.
— Но что вам мешало просто плюнуть на все и улететь куда глаза глядят?
— Во-первых, мы привязаны к машине, — быстро, словно опаздывая куда-то, заговорил пленник. — Во-вторых, ее полет отслеживается. И в-третьих… — хэд сглотнул слюну, — вертушка заминирована. Если мы удалимся из зоны устойчивой связи с наземными кураторами, сработает механизм самоуничтожения. Машина взорвется.
«Вообще-то разумно, — подумал Борис. — Хэды-тресы, пилотирующие вертушку, конечно, дорого стоят, но чем еще удержать их в повиновении, если не страхом смерти?»
— Ишь ты, как сурово! — сочувственно покачал головой Ухо, — Так вот прямо сразу и взорвется?
— Не сразу. После того как будет прерван сигнал, дается три минуты на то, чтобы вернуться в зону связи, — Хэд облизнул губы, — Вы меня освободите?
— Не спеши, — поморщившись, отмахнулся от него Ухо, — Подожди чуток.
— Но я… — Хэд вдруг разволновался не на шутку, — Я не могу ждать! Нельзя ждать! Больше — нельзя!
Над высотками в соседнем районе прогремел взрыв. Вздрогнув от неожиданности, Борис обернулся на звук. Взгляд уловил лишь сыплющиеся с неба обломки. Кто-то сбил хэдхантерскую вертушку? Нет, не кто-то. Некому было: внизу потоп и хаос.
Похоже, вертолет сам… того… сбился…
Еще один взрыв! Вон там, возле колизея. Еще одну вертушку разнесло на куски.
— Что за хрень? — пробормотал Ухо.
Кажется, до него и до остальных только-только начало доходить.
Борис понял, что происходит, чуть раньше. Слова хэда соотнеслись с красной лампочкой, мигавшей в кабине пилотов. Похоже, лампочка эта была вовсе не индикатором расхода топлива. Лампочка предупреждала о другом.
Где-то над трес-базой разорвало третий вертолет.
Ну да, связь с наземными кураторами прерывается ведь не только тогда, когда вертушка удаляется из зоны боевых действий. Если Волна накрыла кураторские машины и побила в них аппаратуру, связь прервется тоже. Пилоты вертолета, который стоит сейчас на крыше их высотки, видимо, догадались об этом. Поэтому с риском для жизни и посадили машину на первую же более-менее подходящую площадку. Поэтому и пытались избавиться от тросов, связывающих их с летающей бомбой.
— Наташка, назад!
Борис бросился к чердачному люку, откуда на крышу поднималась чернявая. Сбил девушку с ног. Вместе с ней слетел по лестнице вниз.
Следующий взрыв прогремел прямо над ними. Взрыв был сильный. Вряд ли кто-нибудь наверху смог бы выжить после такого.
Борис все же поднялся проверить.
По всей крыше валялись горящие обломки. Пылала разлившаяся горючка. На черном рубероиде белели потеки застывающей пены из разбитого пеномета.
От вертушки остался лишь искореженный, разломанный надвое фюзеляж и разбитая кабина. Хвоста и винта не было. Людей — тоже. Ни Уха, ни гвардейцев, ни пятнистых. Взрывная волна попросту смела всех за невысокое ограждение. Два троса, которыми к вертолету были прикованы хэдхантеры, порвались. Третий заканчивался окровавленным ошейником. Кому-то из хэдов оторвало голову.
…Вода окончательно спала лишь к ночи. Практически вся хэдхантерская армия была уничтожена.
Борис и Наташка шли по городу, промытому Волной. Мокрый асфальт блестел, как после сильной грозы. Вдоль тротуаров еще журчали ручьи, не попавшие в ловушку забитых ливневок. Многочисленные лужи отражали свет первых звезд. Улицы были завалены мусором, искореженными ставродарскими машинами, перевернутой бронетехникой и мертвыми телами. Хэдхантеры и дикие лежали вперемежку.
Но иногда все же встречались живые. Бродившие среди мертвых, словно безмолвные призраки. Одинокие фигуры и небольшие группки. Гвардейцы Уха, лишившиеся своего вожака, были растеряны и подавлены. Немногочисленные чудом спасшиеся хэды-тресы, связанные друг с другом прочными тросами, — насторожены и испуганы.
Удивительно, но ни те, ни другие не стреляли друг в друга. Взаимная охота закончилась. Сошла на нет сама собой.
Под ногами захлюпало. Борис чертыхнулся. Опять лужа! Глядя по сторонам, он и не заметил, как влез в нее. Лужа была большой — от тротуара до тротуара. В черной воде что-то плавало. Небольшое, круглое, темное. Тсанса, узнал Борис. «Ушастая валюта». Высушенная человеческая голова с татуированной кожей. Универсальная денежная единица не существующего уже Союза.
Они обошли лужу и двинулись дальше. Больше сушеных голов на улицах Ставродара Борис не видел. Волна утопила пятнистых охотников и унесла «ушастую валюту» диких. А взрыв хэдхантерского вертолета уничтожил Вана вместе с его мечтами создать собственное удельное княжество на обломках сгубившей себя империи. Такие вот дела…
— Как думаешь, что теперь будет? — негромко спросила Наташка.
Борис пожал плечами. Он не знал, что будет и как будет. И будет ли что-то вообще. Пока он знал только одно: судьба в очередной раз предоставляла им шанс построить новую жизнь. Без хозяев и рабов, без хэдов и тресов, без диких и трупожоров, без вождей-властолюбцев и сушеных человеческих голов.
Вопрос только в том, смогут ли они воспользоваться этим шансом. И главное — захотят ли?