крещение виленских Литвинов, он предпринял д ля той же цели поездки в другие места Виленской и Трокской областей. Всего, как говорят, он окрестил таким образом до 30 000 литовских язычников. Жмудь пока сохранила еще свою религию. Оставлена пока неприкосновенною и греческая религия, которую исповедовало русское население Вильны и других литовских городов. 11екоторые литовские бояре и князья, успевшие прежде принять крещение по восточному обряду, остались ему верны, в том числе Скиргелло, любимый брат и главный сподвижник Ягайла. Однако со стороны сего последнего, очевидно, были принудительные меры по отношению к некоторым боярам, гак как дело не обошлось без мучеников православия. Русская летопись говорит, что король велел казнить двух из своих литовских вельмож, не хотевших переменить восточное православие на «латинскую веру».
В том же 1387 году на месте Перкунова святилища в Вильис был заложен кафедральный собор во имя св. мученика Станислава, освященный потом гнезненским архиепископом Бодзантою. А затем начали воздвигать в Литве и другие католические храмы. На содержание храмов и духовенства король отделил многие села и деревни с их доходами и сделал щедрые вклады. Имущества духовного сословия были освобождены от налогов и повинностей. Главою Литовской католической церкви или первым Виленским епископом является некто Андрей Васило, родом поляк, бывший сначала одним из францисканских монахов в Вильне, потом секретарем венгерской королевы Елизаветы и Серетским епископом в Молдавии. Этот Андрей Васило, как полагают, служил едва ли не самым деятельным посредником между Ягайлом и польскими магнатами во время переговоров о браке с Ядвигою и Польской короне. Подобно ему, большинство первых священников в новокрещенной Литовской стране было также из Поляков, и только отчасти они были набраны из Немцев.
Переход великого князя Литовского в католичество и вступление его на польский престол решили издавна происходившую здесь борьбу между западным и восточным обрядом не в пользу последнего, и именно в то время, когда Литва находилась под сильным и непосредственным влиянием православно-русской гражданственности. Отныне с этим влиянием входила в столкновение гражданственность латино-польская, вооруженная авторитетом власти, светской и церковной. Брак Ягайла с Ядвигою получил всемирно-историческое значение и в том смысле, что он повел к политическому соединению трех соседних народов, т. е. Поляков, Литовцев и Западноруссов. Польская народность, дотоль сравнительно небольшая и не игравшая значительной роли в Европейской истории, соединясь с обширным Русско-Литовским государством, быстро возвысилась на степень могущественной державы в восточной половине Европы и приобрела важное влияние на ее дальнейшие судьбы.
Не вдруг, однако, совершилось государственное объединение Литвы и Западной Руси с Польшею; оно должно было пройти еще разные ступени и подвергнуться некоторым колебаниям.
Одной из первых забот королевской четы было воссоединение с Польской короною Галицкой земли, которую Людовик присоединил к Венгрии. В то время, когда в Кракове происходили сватовство и потом брак Ягайла с Ядвигою, в Венгрии разыгралась кровавая драма с матерью сей последней. Неудовольствие против королевы-правительницы Елизаветы и ее любимца Николая Гара вызвало возмущение, которое однако было подавлено. Противная ей партия выставила претендентом на Венгерскую корону родственного ее мужу Карла Неаполитанского; но он был вероломно завлечен в засаду в самых покоях королевы, брошен в тюрьму и там умерщвлен. Спустя несколько месяцев, Елизавета сделалась жертвою мщения со стороны приверженцев убитого Карла. Во время поездки в юго-западные области королевства, она в свою очередь попала в засаду и была захвачена в плен толпою Кроатов, под начальством Иоанна Хорвата. Ее любимец умерщвлен немедленно; а королева вместе с своей дочерью Марией, наследницей Венгерской короны, заключена в один замок на берегу Адриатического залива. Когда союзные Венециане хотели освободить королеву и приступили к замку, Хорвата бросил им через стену труп задушенной Елизаветы и угрожал то же сделать с Марией, если неприятели не отступят. Прошло еще несколько месяцев, пока Мадьярам и Венецианам удалось склонить хорватского вельможу к освобождению Марии. После десятимесячного плена юная королева наконец соединилась с своим супругом Сигизмундом, который между тем был возведен на Мадьярский престол. Именно этим смутным временем, наступившим в Венгрии за умерщвлением Елизаветы, Ядвига воспользовалась для возвращения Галиции. Пока ее супруг занимался крещением Литвинов, она стала во главе военного отряда и, в сопровождении многих польских магнатов, отправилась в Червонную Русь. Некоторые города поддались ей без сопротивления. Столица этой Руси, Львов вступил с нею в переговоры и, получив подтверждение разных городских привилегий, отворил ей ворота. Угорские гарнизоны удалились в Венгрию. Только начальник замка в Галиче, по имени Бенедикт, оказал упорное сопротивление. Но потом, когда из Литвы король двинул в Галицию значительное войско с Витовтом и другими подручными князьями, Бенедикт наконец сдал Галич. Воссоединение Червонной Руси с Польскою короною Ягайло ознаменовал щедрым пожалованием русских земель многим польским магнатам, каковы особенно: Ясно Тарновский, Спытек Мельштынский, Гневош из Далевиц, Петр Кмита, Добеслав и его сын Креслав Курожвенки, Димитрий Горай и др. Это были именно те магнаты, которые играли видную роль в предыдущих событиях и оказали услуги Ягайлу. Даже Семовит Мазовецкий, женившийся на сестре Ягайла Александре, получил в приданое за ней город Бельз с его округом.
Обстоятельства ясно показывали, что Ягайло не в силах был немедленно исполнить свое главное обещание Полякам, т. е. соединить великое княжество Литовское с Польскою короною. Слишком буквальное исполнение его грозило мятежами и смутами, ибо в Русско-Литовских областях еще господствовала удельная система, которая могла быть отменена только постепенно. Всякий обиженный брат, дядя или племянник верховного государя легко мог найти поддержку и в собственной земле, и у соседей. Наиболее крупными удельными князьями из потомков Гедимина в то время были: Федор Любартович, владевший Владимиром Волынским, Владимир Ольгердович, сидевший в Киеве, Александр Наримунтович в Пинской области, братья Кориатовичи на Подолье, Витовт в Берестейской, Гродненской и Луцкой земле, Димитрий Корибут в Новгород-Северской, Михаил Явнутович в Заславском уделе, Вигант в Керновском, Симеон Лутвень Ольгердович был тогда князем в Великом Новгороде и т. д. Кроме того на Волыни и в Полесье оставалось еще много мелких удельных князей из потомков Владимира Великого, каковы князья Бельзские, Пинские, Слуцкие, Острожские и др. Общим наместником королевским в Литовско-Русских областях, как мы видели, сделан был любимый брат Ягелла Скиргелло, сидевший в Трокском уделе. Но этот Трокский удел и послужил причиною последующих важных событий. Витовт имел притязание на него, как на свое отцовское наследие, и питал большое неудовольствие за то, что Троки были отданы Скиргеллу. Это неудовольствие еще увеличилось, когда Скиргелло был возведен в достоинство великого князя с оставлением за ним Трокского удела. В это именно время (в 1387) старший сын великого князя Московского Димитрия Ивановича Василий, бежавший из Орды, посетил Витовта в Луцке, где и был помолвлен с его дочерью Софьею.
Вскоре потом неприязненные отношения между Витов-том и Скиргеллом перешли в открытую, упорную борьбу. По характеру своему соперники составляли резкую противоположность друг другу. Скиргелло при своей храбрости и отваге был вспыльчив и груб, предан пьянству, и под влиянием винных паров часто позволял себе буйство и жестокие поступки. Иногда товарищи его пиров и попоек платились за них ранами и увечьями от пьяного князя. Скиргелло гордился знанием лекарственных средств, и нередко, протрезвившись, он принимался сам лечить пострадавших от его рук. Меж тем Витовт уже не был тем доверчивым, беспечным, неопытным юношей, каким он явился в эпоху борьбы Ягайла с Кейстутом. Школа разных испытаний и превратностей воспитала его государственный ум и закалила его характер. Бесстрастный и властолюбивый, расчетливый, энергичный и неутомимый в достижении своих целей, воздержный в образе жизни — вот с какими чертами является он в последующей своей деятельности.
Витовт был усердным помощником Ягайла в достижений Польской короны. Он, конечно, надеялся, что с переселением последнего в Краков будет вознагражден целым Трокским уделом своего отца, а, может быть, и достоинством великого князя Литовского. Ягайло же не только предоставил все это Скиргеллу, но вдобавок обидел Витовта тем, что отобрал назад данную ему часть Волыни, т. е. Луцкий удел. После помолвки Софьи Витовтовны с сыном Димитрия Донского, Ягайло и Скиргелло стали относиться еще подозрительнее к Витовту, запретили ему сношения с Пруссиею и Москвою, окружили его шпионами, преследовали его родственников и друзей, брали с него новые обязательства в верности и т. п. Все это вызвало наконец Витовта на новую борьбу. В конце 1389 года он вошел в заговор с некоторыми Виленскими жителями, недовольными правлением Скиргелла, и попытался захватить Виленский замок посредством вооруженных воинов, которые были скрыты в возах, будто бы нагруженных съестными припасами. Но эта военная хитрость не удалась; заговор был открыт, и виленские сторонники Витовта брошены в темницы. Тогда ему ничего не оставалось более как бежать к соседям, что он и сделал. Снабдив сильными гарнизонами свои важнейшие крепости (Гродно, Брест, Каменец и пр.), сам Витовт с ближними родственниками и боярами вновь удалился в Пруссию, где заключил с Орденом союз против Ягайла и Скиргелла. Хотя Орден не забыл недавней измены Витовта, однако, он был рад случаю внести новое междоусобие в соседнюю страну и помешать соединению Литвы с Польшею. Кроме Гродненско-Берестейского удела на стороне Витовта вскоре оказалась почти вся Жмудь и часть православного литовско-русского населения в других областях, недовол