Осенью 1962 года Папа Иоанн XXIII собрал Вселенский собор, о котором высшее духовенство и не помышляло после первого Ватиканского Вселенского собора, разрешившего папам не созывать соборы. Но Иоанн XXIII умер, когда шла лишь первая сессия собора. Его преемником стал Джованни Батиста Монти-ни, вошедший в историю папского престолонаследия как Павел VI. Кстати, когда Монтини был еще государственным секретарем Ватикана, Иоанн XXIII назвал своего будущего преемника «его преосвященство Гамлет». Действительно, Папе Павлу VI были свойственны сомнения, колебания. И не только это. Папу Иоанна XXIII называли добрым, а Монтини ушел как человек, оставшийся загадкой. И может быть, не такой уж неожиданной сенсацией стала нашумевшая в свое время статья американского журналиста Стэнли Карноу, который поведал о том, как Центральное разведывательное управление США снабжало деньгами Павла VI, когда тот был еще кардиналом Монти ни и возглавлял антикоммунистическое движение итальянских католиков. Но это, как говорится, совсем другая история.
…А тогда, в гостиничном номере, я в телеграфном стиле рассказывал Алексею об Иоанне XXIII и политической обстановке в Италии. Она была весьма сложной, поскольку уже начинала набирать темпы предвыборная кампания. Все без исключения политические партии, а их, как известно, очень много на Апеннинах, принялись обвинять друг друга во всех смертных грехах. Коснулась критика и Папы. В печати в начале марта 1963 года появились сообщения о том, что Анджело Джузеппе Ронкалли, то бишь Иоанну XXIII, будет присуждена престижная премия Э. Больцана «За мир и гуманизм» и что Папа решил с благодарностью принять ее. Папу поносили практически все газеты, кроме коммунистических и социалистических, ибо в поступке Иоанна XXIII усматривалось отступление от наиважнейшего правила всех предыдущих пап — никогда и ни от кого не принимать мирских наград. «Оссерваторе романо» — основная ватиканская газета — и то, в мягкой форме правда, упрекала Владыку в некотором отступлении от вековых традиций. Но Папа не сдавался.
А потом мы с Аджубеем вышли из гостиницы на вечернюю прогулку, чтобы провести секретный разговор. Дело в том, что примерно за неделю до приезда зятя Никиты Хрущева совпосольство и римская резидентура КГБ получили указания выяснить вопрос о возможности аудиенции Аджубея у Папы Римского. Резидент поручил мне заняться этим делом. Я, в свою очередь, задействовал двух своих агентов. Один — видный итальянский политический деятель — был тесно связан с ватиканскими кругами, другой — активно сотрудничал с газетой «Оссерваторе романо». Оба они уже передали очень важную информацию. Алексей Иванович начал разговор сразу же, как только мы вышли из отеля.
— Леня, тебе говорю это первому в Риме. Поручение, которое мне дал Никита, гораздо сложнее, чем вам сообщили. Мне необходимо выяснить не только возможность визита нашего генсека в Италию и его встречи с Папой, но и договориться о заключении межгосударственного соглашения с Ватиканом и взаимном открытии посольств в Москве и Риме. Позиции Хрущева в Политбюро ухудшаются, ему нужно сотворить что-то из ряда вон выходящее. Понимаешь?
— Понимаю. По-моему, это очень сложно. Пока мои агенты выяснили только то, что Иоанн согласен тебя принять. Но разговор будет сложным. Папа намеревается просить Никиту о прекращении преследования униатской церкви на Украине и вообще о смягчении всего режима отношений между нашим государством и Православной Церковью.
— Так… Тоже сюрприз. А как будем договариваться об аудиенции?
— Один из вариантов разработали. Сначала ты встретишься с личным представителем Папы Виллибрандтом. Он голландец и служит во внешнеполитическом ведомстве Ватикана. Вполне приличный, как мне сказали агенты, человек, один из самых близких к Иоанну людей. По нашим данным, ни на какую разведку не работает.
— На нашу тоже? — Аджубей, конечно, шутил.
— Пока нет… — Я тоже пошутил. — Но с ним можно будет договориться о всех деталях предстоящей аудиенции. Во всяком случае, как ее представляет сам Папа.
— Место встречи?
— Мой корпункт. Он находится неподалеку от нашего посольства на Виа Лаго ди Лезина. Его только что проверяли наши технари на предмет обнаружения подслушивающих устройств.
— Что-нибудь нашли?
— Нет.
— Странно.
— Просто не успели поставить. Ведь итальянские контрразведчики, впрочем как и все итальянцы, довольно легкомысленные люди. Мы предпринимаем кое-какие меры защиты. Ребята дали мне обстоятельный инструктаж.
— Дай-то Бог… Когда встреча?
— Послезавтра в два часа дня. Если ты согласен, я передам подтверждение Виллибрандту.
— Хорошо. Только ты должен находиться безотлучно при мне. Встречаться будем втроем. Пусть твоя жена приготовит обед в русском варианте: водка, черная икра, селедочка с луком и так далее, включая гречневую кашу.
— Слушаюсь, товарищ главный. Только вот резидент приказал мне ежедневно находиться при нем.
— Пошли ты его куда подальше. В мягкой форме, естественно. Кстати, какое у тебя звание?
— Старший лейтенант…
— Как?! Собственный корреспондент «Известий» в чине районного участкового милиционера? Ну ладно, мы это дело поправим, Леня.
Забегая вперед, скажу, что буквально дней через десять после отъезда Аджубея из Италии в резидентуру пришла короткая шифровка из Центра, в которой сообщалось о присвоении товарищу Лескову — таков был мой псевдоним — внеочередного воинского звания капитан. Впрочем, поработал я тогда, честно говоря, неплохо, да и вообще трудился на совесть, потому что это событие было не последним, когда мне присваивалось внеочередное воинское звание.
Я привез Алексея Ивановича в свой корпункт примерно за час до встречи на новой «Джульетте» — быстроходной автомашине знаменитой компании «Альфа-Ромео». Закуплена она была тоже благодаря доброму отношению ко мне главного редактора «Известий». Моя жена уже все приготовила. На столе, накрытом на троих, красовались истинно русские блюда, как названные Аджубеем, так и изобретенные фантазией моей супруги, включая студень, клубнику со сливками и клюквенный кисель из настоящей клюквы, привезенной из отпуска и хранившейся в морозильной камере на случай экзотического приема. Помимо того, в меню имелись щи из квашеной капусты и баранья нога с гречневой кашей. Алексей Иванович все это очень одобрил.
— Спасибо вам за инициативу, — растроганно сказал он, обращаясь к жене. — Оригинальнее не придумаешь. Одна лишь просьба к вам. Извините, конечно, ради Бога, Ева, но мы не можем пригласить вас за стол. Уж больно серьезный будет разговор. Да к тому же иезуиты терпеть не могут женщин.
— Я все понимаю, Алексей Иванович, поэтому и стол накрыт на три персоны, — скромно ответила жена. — Не терзайте душу сомнениями, тем более что мой муженек не всегда сажает меня за стол, когда встречается с коллегами.
Посмеялись. А затем ровно в два часа раздался звонок в дверь корпункта. Приехал монсиньор Виллибрандт. Я сразу же присвоил ему псевдоним Аскет. Высокий, худой, с сухощавым, абсолютно бесстрастным лицом, он вошел в цивильном черном костюме, и только странная, тоже черная блуза с ослепительно белой стойкой воротничка, облегавшая его тонкую шею, видимо, должна была свидетельствовать о принадлежности нашего гостя к церковному сану.
Нелишне сказать еще об одном таланте незабвенного Алексея Ивановича. Он умел вовлечь в застолье любого, даже самого праведного трезвенника. Не миновала чаша сия и монсиньора Виллибрандта. Уходил он от нас нетвердой походкой. Мертвенно-бледное вначале лицо его порозовело и обрело вполне человеческое и даже, я бы сказал, благодушное выражение. Не буду приводить стенографическую запись беседы, происходившей между Виллибрандтом и Аджубеем, которая пошла шифротелеграммой напрямик Хрущеву. Остановлюсь только на основных договоренностях. Их было три. Встреча с Иоанном XXIII состоится в его личной библиотеке, куда после пресс-конференции Папы с журналистами по поводу вручения ему премии «За мир и гуманизм» будут приглашены синьор Алексей Аджубей и его жена синьора Рада Хрущева. Во-вторых, разговор будет идти об условиях заключения межгосударственного соглашения между Ватиканом и Советским Союзом, а также о возможном визите в Италию Никиты Хрущева. В-третьих, встреча и особенно ее результаты не будут преданы огласке в печати и останутся до поры до времени под грифом «секретно».
Потом, через два дня, когда я на своей «Джульетте» отвез Раду и Алексея на пресс-конференцию Папы Иоанна XXIII, все развивалось по заранее обговоренному сценарию. Сама встреча подробно описана Аджубеем в его книге. Папа принимал супружескую пару в своей личной библиотеке. Я остался дожидаться Алексея Ивановича и Раду в Тронном зале. Алексей Иванович передал Папе поздравительное послание Хрущева. Иоанн XXIII вручил ему ответное послание Никите Сергеевичу. Аджубей вышел из личной библиотеки Папы радостно возбужденным.
— Срочно едем, Леня. Подробности потом. Никому ни слова о встрече. Ты знаешь, что мне сказал Иоанн? «Надеюсь, — так он сказал, — что, когда господин Хрущев посетит Рим, мы оба найдем время, чтобы побеседовать с глазу на глаз. Ведь, я уверен, что и Хрущев не побоится такой встречи…» Понимаешь, как поворачиваются дела? Но суров Папа и хитер, хитер. А теперь срочно в посольство. Надо отправить шифровку тестю. Если мы заключим соглашение с Государством Ватикан, этот факт войдет в мировую историю и невероятно поднимет политический авторитет Никиты.
Мы выехали на «Джульетте» из ворот Ватикана. Я был за рулем, Аджубей сидел рядом со мной, Рада — на заднем сиденье. Машину окружила толпа журналистов. Я притормозил. В окошко просунулась взлохмаченная голова моего друга, талантливого журналиста из прокоммунистической вечерней газеты «Паэзе сера» Уго Маннони.
— Леонида, — завопил он, отбиваясь от своих конкурентов, — дорогой мой, только одно слово! Была ли встреча твоего главного с Папой? Мы задержали весь тираж в типографии в ожидании этого сообщения. Умоляю тебя!