Резидент моментально довел мою информацию до сведения министра Тарасова. Переговоры, как я припоминаю, были прерваны на один день. А на утренней встрече Либеро с нескрываемой радостью сообщил, что в высшем эшелоне принято решение пойти навстречу советской стороне и снизить «в разумных пределах» процент по кредиту. «Тарасов может занять твердую позицию», — убежденно сказал мне сенатор на прощанье. А тремя часами позже я уже встречался с Немцем. Он был более конкретен, ибо достал из бокового кармана небольшой листочек бумаги. «Это совершенно секретное решение правительства о том, что итальянская сторона в крайнем случае может согласиться на 6 процентов годовых по кредиту, — сказал Немец. — Но Тарасову надо самым нахальным образом настаивать на 5 процентах. Это мой самый настойчивый совет». На мои глаза даже слезы навернулись. «Друг мой, мы никогда не забудем твоей услуги и щедро отблагодарим тебя». Я опять превысил свои полномочия насчет щедрости. «Это было бы очень кстати», — скромно ответил Немец.
Мы действительно отблагодарили щедро. Но немного позднее. А тогда я помчался к резиденту с ценнейшей информацией. Выслушав мое донесение и прочитав секретный листочек, он аж онемел от изумления. «Ну и молодец ты, Киса, — впервые упомянул он мое прозвище. — Я бегу срочно докладывать информацию, а ты исчезни на время, чтобы не засветиться. Исполняй только свои журналистские обязанности. Никаких встреч с агентурой, понял?»
А дальше события покатились как по маслу. На ближайшем заседании двух переговаривающихся сторон министр Тарасов с железной твердостью потребовал от итальянцев 5 процентов годовых по кредиту. После некоторых колебаний и всяческих словесных баталий итальянская сторона согласилась на 5,6 процента. «Сделка века» была заключена. Это случилось 16 августа 1966 года.
На другой день состоялась пресс-конференция почетного президента «Фиата» профессора Витторио Валетты, подписавшего генеральное соглашение о научно-техническом сотрудничестве и строительстве в СССР завода легковых автомобилей. Я пробился поближе к профессору. Он заметил меня, поманил пальцем. Я подошел, и он тихо-тихо сказал, хитро улыбаясь: «Ты прав, журналист, «Фиат» лучше «Рено». Кстати, передай сердечный привет моей дорогой Мариэтте Шагинян».
А потом Валетта сделал заявление, которое было напечатано в «Известиях»: «Речь идет о колоссальном деле, в котором будут участвовать итальянские и советские специалисты. Я очень доволен тем, что произошло, но прекрасно отдаю себе отчет и в той ответственности, которую мы на себя взяли. Перспективы сотрудничества между Италией и Советским Союзом самые грандиозные…»
В резидентуре, куда я забежал в тот же день, меня ожидал еще один сюрприз. Мой шеф встал из-за стола и крепко обнял меня. «Это я выполняю просьбу министра Тарасова. Вчера он мне сказал буквально следующее: «…Обними и расцелуй того парня, который принес информацию, и по возможности щедро награди. Он сэкономил нашему государству около 40 миллионов долларов». Ну, целовать я тебя не буду, а вот насчет награды чего-нибудь придумаем».
Дня через три после этого волнующего события из Центра пришла телеграмма с текстом приказа за номером 1075. «За умелую работу с агентурой, в результате которой была получена ценная экономическая информация, принесшая большую выгоду Советскому государству, приказом руководителя нашего ведомства тов. Лесков (таков был мой псевдоним в бывшем Первом главном управлении. —Л.К.) награжден ценным именным подарком». Подарок я получил, приехав в отпуск. Великолепную двустволку ручной работы 12-го калибра с серебряной именной монограммой. На охоте она неизменно вызывала нескрываемую зависть егерей. Еще бы! Стоила-то она 40 миллионов долларов плюс внеочередное воинское звание товарищу Лескову.
А через два с половиной года итальянский еженедельник «Астролябио» от 5 января 1969 года поместил очень пространную и весьма любопытную статью, озаглавленную «Что происходит в городе Тольятти», которую я цитирую с некоторыми сокращениями. «Легко понять, — писал еженедельник, — что в Советском Союзе с энтузиазмом говорят о «Фиате», даже с излишним энтузиазмом, если учесть, что пару лет назад газета «Унита» вступила в бурную полемику с серией статей, опубликованных в «Известиях» (это все Мариэтта Сергеевна Шагинян. — Л.К.), официальном органе Советского правительства, в которых «Фиат» представляли как своего рода рай для трудящихся. В то же время «Унита» постаралась не критиковать условия контракта, хотя повод для этого можно было бы найти… Известно, что деньги предоставляются на международном рынке примерно из 7–8 процентов годовых и что именно столько Москва была готова заплатить. Однако известно также, что в Италии деньги стоят дороже: в 1966 году, когда был подписан контракт, они стоили более 7 процентов годовых. Так вот, разница в 1,4 процента годовых с 320 миллионов долларов составляет около 4,5 миллиона долларов в год. Если эта сумма выплачивается в минимальный срок, то есть за восемь с половиной лет, а именно на такой срок формально предоставлен кредит, то это означает около 40 миллионов долларов, которые сэкономили наши партнеры. Следует сказать, что «Фиат» действует с полной гарантией как благодаря любезной помощи, которую ему предоставило государство, так — и это следует признать — благодаря ловкости своих управляющих. Что касается последних, то необходимо напомнить, что в период подписания контракта профессор Валетта предоставил Советскому Союзу скидку в сумме нескольких десятков миллионов долларов…»
Ну вот и все. Хорошо, что и сейчас по нашим дорогам и автострадам ближнего и дальнего зарубежья, как принято сейчас говорить, бегают миллионы «Жигу-лей»-«фиатов». Есть в этом заслуга моих бывших агентов, царство им небесное, и какая-то толика моего участия в «сделке века». Подаренное мне руководителем КГБ ружье я берегу, но ни разу еще не использовал его по назначению. Заповедь «не убий» продолжает действовать. Хотя дважды мне предстояло принять участие в убийстве. Первый раз это должно было произойти в Испании.
Глава IXСТРАНА СЕРВАНТЕСА
Как-то прочитал в старинном испанском путеводителе такие вот строки: «Сервантес рассказал о нашей земле, она расцвела на полотнах Веласкеса, Колумб привез ее горсть в Америку…» Здорово, не правда ли?
Да, можно просмотреть десятки фильмов о стране, переговорить с сотнями очевидцев, побывавших в ней, иметь под руками самые зазывные путеводители, и все же реальность, как правило, окажется ни на что не похожей.
Моему поколению Испания запомнилась по трагической кинохронике конца 30-х годов. У касс ныне исчезнувшего маленького кинотеатра «Новости дня» на Тверском бульваре стояла длинная очередь. А на экране душного зала рвались бомбы, рушились стены домов, на булыжниках мадридских мостовых лежали мертвые бойцы Интернациональных бригад, среди которых были и наши, русские парни. Это о них скажет ныне почти что забытая, но тогда легендарная Долорес Ибаррури, или Пасионария, как прозвали ее на Пиренеях: «Они пришли в Испанию по доброй воле, чтобы сражаться на нашей стороне, а если нужно — умереть за наше дело. Презирая опасность, не обращая внимания на усталость, не жалея ради Испании ни крови, ни самой жизни, они отважно воевали бок о бок с испанцами».
Да, тогда я, десятилетний мальчишка, мечтал стать разведчиком у отважных республиканцев, носил в знак солидарности добытую по огромному блату пилотку, которую тогда называли «испанкой», и люто ненавидел кровавого палача Франко, фашиста и убийцу, которого готов был задушить собственными руками, если бы представилась такая возможность. И что вы думаете? Много-много лет спустя такая возможность представилась, вернее, могла бы представиться. Но об этом немного позже.
А затем пришла очередь Сервантеса. Учительница русского языка и литературы Клавдия Ивановна, самая любимая моя учительница (имена других я уже забыл), настоятельно советовала прочитать главное сочинение гениального писателя под названием «Хитроумный идальго Дон-Кихот Ламанчский». Прочитал. Тогда мне почему-то больше понравился не благородный странствующий рыцарь, а его оруженосец Санчо Панса. И только потом понял я, что под пародией на рыцарский роман скрывается удивительно реалистическая картина народной жизни Испании.
Я перечитывал этот роман в самые разные периоды своей жизни: и когда было очень весело, и когда очень грустно. Испания стала для меня такой же родной и близкой, как и Россия, тем более что в испанской земле остались навечно наши, русские, и другие, разноплеменные бойцы-антифашисты. Это о них напишет американский военный корреспондент и великий писатель Америки Эрнест Хемингуэй в феврале 1939-го: «Этой ночью мертвые спят в холодной земле Испании. Снег метет по оливковым рощам, забивается между корнями деревьев. Снег заносит холмики с дощечками вместо надгробий… Но весной пройдут дожди, и земля станет рыхлой и теплой. Ветер с юга мягко овеет холмы. Черные деревья опять оживут, покроются зелеными листьями, и зацветут яблони. Весной мертвые почувствуют, что земля оживает. Потому что наши мертвые стали частицей испанской земли, а испанская земля никогда не умрет… Как земля никогда не умирает, так и тот, кто был однажды свободен, никогда не вернется к рабству. Крестьяне, которые пашут землю, где лежат наши мертвые, знают, во имя чего они пали…»
Да, в то время мы, советские мальчишки и девчонки, пожалуй, впервые поняли, что жизнь — это не кино, что она сложнее самых четких формул. Нам казалось невероятным, что можно утопить в крови знаменитый лозунг «No pasaran!». Мы еще не знали, что всего через несколько лет в лужи от июньского дождя будут брошены у стен Мавзолея знамена разгромленного немецкого фашизма, фашизма, который зарождался и в Испании.
Время неумолимо движется вперед, такова диалектика жизни. С того дня, когда в «Новостях дня» полыхала охваченная пожаром Гражданской войны Испания, прошли десятки лет. Многое изменилось в мире. Что стало с Испанией? Нынешнее поколение знает о той войне или по воспоминаниям раннего детства, или по рассказам отцов и матерей. Нет, о Гражданской войне не забыли. О ней нельзя забыть. Она навсегда останется самой трагической страницей в современной истории Испании, как в любой другой стране, где к власти пришли фашисты. «Фашисты могут пройти по стране, проламывая себе дорогу лавиной металла, вывезенного из других стран. Они могут продвигаться с помощью изменников и трусов. Они могут разрушать города и селения, пытаясь держать народ в рабстве. Но ни один народ нельзя удержать в рабстве». Эта жгучая фраза тоже принадлежит перу Хемингуэя. Да, это так! Ни один народ нельзя удержать в рабстве. Только что понимать под рабством?