Если во Франции родители не справляются с воспитанием ребенка (будь то мать или отец, которые несут равную ответственность за воспитание детей) – то это повод для интервенции государства в семью, для отнятия ребенка и передачи его органам опеки или в приемную семью.
Известно несколько случаев, когда французский отец и российская мать не договорились между собой, развелись. Предметом судебных тяжб и последующего отнятия стали дети.
Самый громкий случай с актрисой Н. З… Дочку четырех лет отобрали у матери, констатируя педагогическую запущенность (в 4,5 года ребенок едва разговаривал). В советской и постсоветской практике разрешения судебных споров вокруг детей вопрос автоматически решается в пользу биологической матери, если только она не законченная алкоголичка и не преступница. Разница в представлениях о роли и зоне ответственности матери в семье послужила одной из причин затянувшейся судебной тяжбы и реакции российской прессы на решения французского суда. В российской диаспоре к поведению матери, выбирающей публичные формы решения личных проблем, отношение сдержанно-отрицательное[125].
Представление о семейной норме во Франции довольно размыто, хотя и более вариативно, менее жестко, чем в России, где семейное законодательство не менялось со времен царя Гороха, а на деле судьи вынуждены руководствоваться принципом интуитивной справедливости. Безусловно, большие претензии во Франции предъявляются к ответственности родителей, которым при этом приходится соответствовать и более высокому социальному стандарту семейных отношений. Возможно, поэтому заключенные браки являются более устойчивыми. Только 15 % семей распадается со временем, что значительно ниже российских показателей (около 50 %). Одна из причин, конечно, это и стремление жить в гражданских браках. «Париж – это город одиноких сердец», «Париж – это полное собрание одиночеств», «Париж – это город, где все устали в ожидании любви» – можно услышать часто.
Другая во Франции и процедура развода, который в среднем длится два года и связан с большими финансовыми издержками. Законодательство построено по принципу «Назвался груздем, полезай в кузов!». Никто насильно никого не женит, но создавшие семью должны в полной мере осознавать меру ответственности за семью, отношения, в которые может вмешаться и государство. Особенно тщательно французское законодательство следит за соблюдением прав детей. Оба родителя могут в одинаковой мере заявлять о своих правах на ребенка в случае распада семьи. Воспитание детей отцом, хотя и редко встречается, не является нонсенсом. Нет и привычной для нас практики активного участия бабушек в воспитании. С бабушками и дедушками дети встречаются по праздникам и во время непродолжительных семейных встреч по выходным. Если родители не справляются с воспитанием детей, те могут быть перемещены в приюты, а потом в приемные семьи – совсем незнакомая для нас практика[126].
Приемы, которые используют русские мамы для того, чтобы ослабить напряженность в отношениях с мужем
Конечно, если женщина приехала по контракту или уже обладает работой, которая позволяет ей содержать себя самостоятельно, отношения в семье выстраиваются более гармонично. Я была знакома с женщиной-архитектором, которая выражала свою полную удовлетворенность браком: муж был в частых командировках, а она очень занята в бюро и встречи с мужем по выходным рассматривала как вполне нормальную семейную жизнь. Мы как-то пили кофе с сестрами-манекенщицами, которые просто не понимали, о каких проблемах адаптации может идти речь, если так много контрактов и совсем нет времени. Мне трудно приводить кокетство юных и пока бездетных красавиц в качестве образца проживания в объективно конфликтной среде. Но я бы назвала такой способ элементарным игнорированием проблем, избеганием неприятностей. Люди могут годами проживать вместе, не догадываясь о тайных предпочтениях и намерениях друг друга или догадываясь, но в конце концов боясь, что оправдаются самые неприятные догадки. Но когда появляются дети – это повод артикулировать свои предпочтения и начать договариваться. Еще раз: дети страдают не столько, во всяком случае, не только от конфликтных отношений, но и от того, что не понимают, что с ними происходит.
Один из основных приемов поведения в брачной жизни – скрывать от мужа свою внутреннюю жизнь, события, факты, реальные интересы. «Сделаю, а потом поставлю перед фактом. Он так ревностно отслеживает каждый франк, что приходится экономить на еде, чтобы потом купить какую-либо мелочь».
Нужно сказать, что индифферентность со стороны французских супругов – это большая редкость. Я слышала об одном французском папаше, который обожал своих ангелочков и красавицу жену. При более близком знакомстве оказалось, что дети – от предыдущего брака, жена давно изменяет с кем попало и мотается в Россию «к кузену» и «навестить бабушку». Вообще она не прочь была отвезти детей матери, как сделала бы, живи она у себя на родине[127]. Но муж настоял на том, чтобы дети остались во Франции как более благополучной стране. Он проводил с ними все свободное время. Такой российский вариант наоборот: вместо замотанной по хозяйству, разрывающейся между домом и работой жены – французский отец. А жена в роли психологически отсутствующего у нас главы семейства. Кто-то говорил, что дамы, выехавшие «на мужьях» во Францию, организовали свой клуб и встречались по пятницам вечером, чтобы «покуражиться», так сказать, провести время по-людски, то есть без семьи, за бутылочкой хорошего вина, ругая французов за то, что веселиться не могут, а мужей – за то, что мало зарабатывают. Не знаю, клубом этим не интересовалась, но его существование кажется вполне правдоподобным.
Другой, более распространенный персонаж, который провоцируется браком француза и русской, это муж-соглядатай. Взамен за французское гражданство и материальное содержание требуется полное подчинение и отчетность. Звонки домой каждый час, придирчивое знакомство с телефонными счетами, а также со счетами за свет и воду. «Люмьер!» (свет!) – слышится в доме такого хозяина, который пытается привить навыки экономности своей супруге, выросшей в девственном неведении по поводу расходуемых света и воды. Это, пожалуй, самая распространенная жалоба русских дам – на скаредность и суровый контроль. Кажется иногда, что «все хорошо, только денег мало». Это отношения в духе взаимных претензий. Потому что французские мужья жалуются на то же, но из-за зазеркалья – на расточительность и необузданность своих жен. «Я никогда не знаю, где она и чем занята. Она не планирует свое время и совсем не интересуется домом. Я знаю, что она часами может говорить по телефону (огромные счета), и иногда я не знаю, с кем».
Из интервью: «В начале девяностых я приехал в Петербург и был готов помогать бедным россиянам. Я привез целый ящик карандашей в школу, где работала моя будущая жена. Они говорили, что детям нечем писать. Но что я увидел?! В городе с утра до вечера работали фонтаны! Вечером друзья повели меня в баню, и там мы увидели целые реки воды. Огромные потоки деревьев, стульев, карандашей уходили прямо в землю!» «Русские думают, что люди будут помогать до бесконечности. Жена обижается, когда мы не можем принять родственников. Я тоже не могу ездить в Россию так часто, как она хочет. У нас другое воспитание, мы не общаемся с родными так часто, как вы. Когда человек вырастает, он должен поздравлять родителей с праздниками, иногда звонить, но вовсе не обязан сообщать о каждом своем шаге». Следовательно, другая крайность – это изводить мужа требованиями.
Здесь самое время поговорить о существенных различиях в семейном устройстве у нас и во Франции, рассматривая ее во многом как типичную западную страну.
То, о чем напоминает нам эмиграция, так это о потерянных нормах во взаимоотношениях между людьми, которые живут в суровом психологическом противоборстве друг с другом, манкируя хоть сколько-нибудь устойчивые правила, дистанцию по отношению к другому, дающую ему «продышаться», веру в силу другого и снисходительность к слабостям. Основная напряженность возникает между супругами, а детям как «младшим по званию» предлагается быть зрителями в этом театре.
Феномен еврейской мамочки
«Еврейская мамочка, Jewish (Idish) mom, – это мягкая, атласная подушечка, готовая подставить себя ребенку в любой момент. Она всегда поддержит и поможет, похвалит и прикроет. Это, безусловно, положительный персонаж».
«Вы знаете, какая разница между еврейской мамочкой и арабским террористом? С последним можно договориться».
Притом, что всех эмигрантов во Франции, выходцев из России и бывшего Советского Союза называют без разбору русскими, они представляют многонациональный состав своей Родины. Это очень интересная тема – национальные системы воспитания и их адаптация в западных сообществах; она практически не разработана[128]. Современные практики воспитания, национальные традиции нужно рассматривать скорее в постмодернистском духе: как живую смесь фрагментов реальности и интуиций воздействия на других, заимствованные из разных культурных ландшафтов. «Феномен еврейской мамочки» – это скорее иронический изобразительный прием, метафора, обозначающая определенные тенденции в воспитании детей, которые вобрал в себя этот анекдотический персонаж.
Я хотела было уже не включать эту главу, в основании которой лежит проблемная, негативно загруженная шкала сравнения «русских и евреев», если бы не письмо от одной еврейской мамочки-эмигрантки из США, полученное мною по электронной почте. Она писала: «Мы открыли здесь национальную школу и пришли к выводу, что современная мать должна быть всесторонне образованным человеком, знать, по меньшей мере пять иностранных языков, справляться с компьютером, водить машину и я не знаю, что еще». «…Чтобы заменить собою весь мир» – не удержалась я от язвительного замечания про себя. Абсолютно верный принцип еврейского воспитания «отношения ребенка с миром должны быть