– Господи, Йигер! – не выдержала Ханна. – Ты же мог погибнуть! – закричала она. – И ты ничего не рассказал мне!
Да что с ним происходит? Да, они не были настоящей парой, и он не обязан был отчитываться перед ней и рассказывать о своих рискованных приключениях. Но они же были друзьями! Партнерами, в конце концов. Они пытались вместе завести ребенка, и почему он не считает нужным говорить ей о таких вещах? Особенно когда речь идет о его жизни.
Ханна вспомнила, что на самом деле Йигер всегда так жил – опасности и приключения составляли его типичные будни. Он не чувствовал себя счастливым, пока не найдет очередное рискованное мероприятие и не утрет нос смерти. Разбиться на самолете в снежную бурю, наверное, ничто по сравнению с его предыдущими авантюрами. И почему она решила, что можно родить от такого мужчины, как он? Она же будет с ума сходить от беспокойства за жизнь отца своего ребенка.
А ведь они могут упустить свой последний шанс зачать ребенка до истечения последнего срока, выставленного ее дедом. И если Йигер задержится в Альберте еще хоть немного…
– Самолет благополучно приземлился, – заверил ее Йигер. – Но для того чтобы выбраться отсюда, сперва надо его починить. Все дороги отрезаны, а выбраться отсюда можно только на самолете. Но другого самолета здесь нет, Ханна, – продолжил он. – Даже если снегопад закончится, я застрял здесь до тех пор, пока кто-нибудь не прилетит и не вытащит нас отсюда. Я не знаю, сколько времени это может занять. Снега нападало около трех футов.
С каждым словом Йигера Ханна все отчетливее чувствовала, как тают ее надежды завести ребенка. Воскресенье было лучшим днем для зачатия. Если верить тестам на овуляцию и ее подсчетам, то ночь понедельника тоже подойдет, если Йигер успеет к этому времени вернуться. Может быть. А может быть, и нет…
Но если он не вернется, то не будет никакого ребенка. Все потеряно. Ни наследства Линдена, ни спокойной обеспеченной жизни. Какая горькая ирония судьбы – она бы жила совершенно счастливо, если бы не узнала, что является единственной наследницей Линдена. Она жила бы день ото дня как прежде, довольная тем, что имеет. Наверное, она бы мечтала о собственной семье, но при этом не стала бы так спешить. А если семьи не будет – что ж, она бы не слишком страдала, потому что так и не узнала бы, чего лишилась.
Сейчас же все изменилось. У нее появился шанс создать семью, в которой она отчаянно нуждалась. Хуже всего, что Ханна хотела семью именно с Йигером, а он вряд ли сможет дать ей то, чего она от него хочет. Только ребенок мог бы объединить их. Но Йигер не из тех мужчин, кто может осесть на одном месте на всю жизнь и прожить ее с одной женщиной. Ни Ханна, ни какая-то другая женщина не смогли бы заставить его расстаться со свободой. Да, он хотел стать отцом ребенка, но явно не собирался отказываться от кругосветных путешествий. Он будет прилетать из своих поездок, рассказывать ребенку что-то забавное из своих приключений и снова лететь на край света.
Да, Йигер Новак хотел ребенка, но не был готов стать настоящим отцом. Вечерние прогулки с малышом, катание на велосипеде, разбитые коленки, семейные воскресные обеды – нет, это не для него. А ведь Ханна именно такой представляла себе роль матери в жизни ребенка. И так она представляла себе роль жены. Так что если Йигер не вернется в Нью-Йорк в ближайшее время…
– И когда кто-нибудь сможет вас вытащить оттуда? – стараясь сохранять спокойствие, спросила Ханна.
– Я правда не знаю, Ханна. Прости меня, – отозвался Йигер после почти невыносимо долгого молчания.
– Ничего, все в порядке, – храбро ответила Ханна, стараясь взять себя в руки. Ей казалось, что мир рушился вокруг нее. – Уверена, что ты скоро сможешь выбраться оттуда. Овуляция должна быть в воскресенье, может, даже в понедельник. Если мы увидимся во вторник, все еще может получиться. Ты ведь сможешь вернуться ко вторнику, правда?
Ответом ей была мучительная тишина. Наконец она услышала безжизненный голос Йигера.
– Да, конечно, – ответил Йигер. – Конечно, я успею. Все будет хорошо. Прости, мне нужно идти. Здесь ужасная связь, и батарейка на телефоне садится. Я позвоню тебе, как только смогу, договорились?
– Хорошо. Держи меня в курсе, – упавшим голосом произнесла Ханна. – И, Йигер…
– Да?
– Пожалуйста, будь осторожен.
Она знала, что Йигеру вряд ли понравятся эти слова, но она слишком сильно волновалась за него.
– Хорошо, – мягко ответил он.
Его ответ многое ей сказал: Йигер тоже волновался. Ханна попрощалась и повесила трубку, взглянув на чемодан, который так и не успела до конца упаковать. Она с грустью посмотрела на изысканное нижнее белье, которое Йигер подарил ей на Мальте. Она каждый раз брала его в поездки, надеясь, что оно принесет ей удачу. А как на нее смотрел Йигер! Ханна вздохнула и начала распаковывать чемодан. Вещи, тщательно отобранные для поездки, опять пришлось разложить по полкам. Вскоре чемодан опустел, и она тоже чувствовала себя абсолютно опустошенной.
Наверное, еще есть время обратиться в банк спермы. Она уже подала заявление летом и ждала подтверждения. Наверное, они смогут помочь ей, если она объяснит им свою ситуацию. Она все еще может забеременеть в этом месяце. Но она не хотела ребенка от анонимного донора! Она хотела ребенка от Йигера. И дело было вовсе не в наследстве Линденов. Она хотела семью только с Йигером.
Он обязательно вернется ко вторнику, по-другому и быть не может. На этот раз у них все получится. Обязательно получится. Обязательно!
Йигер смог вернуться в Нью-Йорк только через неделю – слишком поздно, чтобы пытаться зачать ребенка. Когда он наконец позвонил в среду и сказал, что завтра вылетает, Ханна сделала тест на овуляцию, который показал, что период фертильности прошел впустую.
Еще в воскресенье вечером он позвонил ей и посоветовал обратиться в банк спермы, но она решительно отказалась. Ханна хотела дождаться Йигера. Йигер не мог скрыть удивления: она почти наверняка не успеет забеременеть, если будет ждать его. Если Ханна не забеременеет сейчас, то лишится наследства! Но в глубине души он был рад ее решению. Йигер все еще хотел ребенка от Ханны. Однако теперь для нее не будет никакой финансовой выгоды, так что она вряд ли захочет иметь от него ребенка.
Даже если бы он стал давать деньги на воспитание малыша, он не смог бы остаться с Ханной. Она хотела жить собственной жизнью. Она хотела растить ребенка на собственных условиях, а не на его, и Ханну можно было понять. Теперь, если она не сможет унаследовать семейное состояние, может пройти немало времени, прежде чем у нее появится ребенок. К тому же отцом ее ребенка, частью ее жизни, может стать кто-то другой, и Йигер ей будет уже не нужен. Нет, он вовсе не хотел провести остаток своих дней с Ханной или еще с кем-то, но сама мысль о том, что Ханна может создать семью с другим человеком, была просто невыносима.
Он вдруг пожалел, что дед Ханны уже умер. Йигер с удовольствием бы встретился с ним и сказал пару ласковых слов. Что за чудовищную шутку тот решил сыграть со своей внучкой, обозначив четкое время, за которое та должна родить ребенка, чтобы получить наследство, принадлежащее ей по праву? Можно подумать, она не человек, а инкубатор для производства наследников. Хотя в некотором смысле Йигер поначалу тоже рассматривал Ханну как некий инкубатор…
Но дело было вовсе не в этом… Они с Ханной хотели завести ребенка, но при этом каждый руководствовался своими на то причинами. И вот теперь ребенка, о котором они мечтали, не будет. Тут не было их вины, но от этого почему-то не становилось легче. А что будет с ними? Кем они с Ханной будут теперь друг другу? Снова клиентом и портнихой? Нет. Но и друзьями они тоже не были. Любовники? Или бывшие любовники? Нет, даже любовниками их нельзя было назвать. У Йигера было немало любовниц, но ни к одной из них он не испытывал таких чувств, как к Ханне…
Йигер тряхнул головой и заставил себя сосредоточиться на работе, которой после вынужденного пребывания в Альберте было немало. Он сказал себе, что придает всему слишком большое значение. Они с Ханной друзья, и точка. По крайней мере, он хотел в это верить. Вот почему ни к одной из своих прежних подружек он не испытывал таких чувств, как к Ханне. Да, они нравились ему, даже очень, но… все они не были Ханной. Он отчетливо понимал, что вряд ли еще раз в жизни встретит такую же женщину, как она. То есть такого друга, сразу же одернул себя Йигер. Женщины уходят и приходят, а друзья остаются, особенно такие, как Ханна. Да, она навсегда останется его другом, а с друзьями не расстаются, и не важно, будет у них ребенок или нет.
В ночь на тридцать первое декабря Ханне приснился странный сон – она плавала под водой как рыба, ее окружала стая дельфинов. В следующем сновидении она уже сидела в саду с лотосами, и вокруг ползали маленькие черепахи. В третьем сне Йигер принес ей полную корзину желудей, а она набирала их в ладони и бросала на землю… Как все странно!
Ханна открыла глаза, лениво потянулась и взглянула на часы – было уже почти одиннадцать часов, но она все равно чувствовала себя как в тумане. Она отбросила одеяло и вдруг почему-то положила обе ладони на живот, широко расставив пальцы. Ханна замерла. А что, если… Что, если ее тело пытается подсказать мозгу то, что он еще не понял? Менструация должна была начаться еще два дня назад, но Ханна не придала этому большого значения и списала небольшую задержку на стресс. У нее и до этого бывали сбои в месячных. Она не должна была забеременеть в ту ночь, что они с Йигером провели в Нью-Йорке, к тому же сперма обычно бывает жизнеспособна не более трех дней, а до овуляции оставалось гораздо больше времени. Но что, если это все-таки случилось?
Возможно, овуляция произошла раньше, чем она думала. В конце концов, эти аптечные тесты не так уж точны. Может быть, в ту снежную ночь сложились правильные обстоятельства?
Дрожащими руками она достала из аптечки тест на беременность. Казалось, прошла целая вечность в ожидании заветного результата. Ханна уже пять раз делала тест, и каждый раз ответ был отрицательным. Ханна выждала чуть больше положенного времени и, затаив дыхание, приоткрыла один глаз, боясь взглянуть на результаты теста. Поэтому она все еще сомневалась, когда увидела, что на этот раз результат был положительным.