— Непредумышленном! — быстро поправил его Эш, подвинувшись на своем стуле. — Я не планирую ее убийство.
— О, это настоящее облегчение для мисс Таунзенд! — усмехнулся Роуэн. — Но я не уверен, что она в безопасности. И вообще, что она собой представляет?
— Ужасная! Без юмора, чопорная, капризная и упрямая! Другими словами, я попросил Дариуса развлекать ее.
— Бедный Дариус! — Роуэн потянулся вперед и подлил вина в бокал своего рассерженного гостя. — Но она хоть красивая?
Эш хотел было по привычке отрицать это, но память о карамельных карих глазах и той красоте, которая предстала перед ним на прошлой неделе, поколебала его ответ. Ее вкус все еще оставался на его губах, и он выпил вина, чтобы избавиться от него. «Красивая? Она как сверкающий сапфир, который поначалу кажется простым голубым камнем, пока его не отполируют и все грани не заиграют, как… Я никогда не оглядывался на нее дважды и не замечал ее, но сейчас, к сожалению, приходится отворачиваться».
— Кто-то может сказать и так.
— А ты?
— Это не относится к делу. — Отклонив голову на спинку стула, Эш поднял глаза к потолку. Вставки из расписанной меди придавали комнате странную элегантность, и его глаза следовали за извилинами рисунка, пока сам он пытался успокоиться. — Лучше думать о ней как о горгулье.
— То есть как об ангеле? — заключил Роуэн, интуитивно чувствуя, что у друга не так уж все просто. — Ах, что за радость быть телохранителем добродетельной юной женщины, да еще трезвым и внимательным!
Эш рассмеялся, заканчивая свою медитацию.
— Трезвый и внимательный — эти слова никогда не подходили мне.
— Я бы не прочь посмотреть на трезвого и внимательного Эша Блэкуэлла — даже если это вчерашняя новость.
Его юмор растворился в знакомых словах, и Эш подумал, что было бы, если бы его дед не поступил так с его надеждами на этот сезон.
— Я всегда внимательный, а трезвость — это явная переоценка.
— Но ты не пьяница, — возразил Роуэн.
— Да, но и не трезвенник! Я должен заботиться о своей репутации.
Роуэн рассмеялся:
— Одна невинная попойка не нанесет урона твоей репутации. Ты ведь не надел монашескую рясу и не дал зарок не посещать публичные дома?
Эш боролся с желанием сохранить хладнокровие, но слова друга оказались недалеки от истины.
— Еще есть какие-нибудь плохие новости для нашей компании? Резерфорд опять напомнил об опасности и предупредил об осторожности, особенно сейчас, когда Лондон наводнен туристами.
Доктор удивленно приподнял брови, когда Эш ушел от ответа, но поддержал разговор из уважения к другу.
— Ничего особенного, и мне кажется, я уже слышал от него эти речи на прошлой неделе. Надеюсь, что пройдет еще немного времени, и мы перестанем шарахаться от каждой тени и начнем нормальную жизнь. Если компания реально интересуется драгоценностями, они знают достаточно о «Джейде», чтобы действовать более целенаправленно, чем бить окна и прибегать к другим ухищрениям. Разве нет?
— В последнее время Резерфорд проявляет более чем излишнюю бдительность. Даже Дариус повторяет ужасные слова вроде «судьба» и «уныние», как будто это грозит ему при его тихой жизни школьника!
— Дариус совсем не такой уж отшельник, как ты думаешь, старина.
— Ну и слава Богу! Завтра мы собираемся посетить королевский музей с Галеном и его женой. А затем два вечера у Уэртли, где Дариусу предстоит дебют. Если все пойдет так, как я планирую, остальная часть зимы пройдет без сучка и задоринки и моя жизнь продолжит свой привычный ход без осложнений.
Роуэн кивнул, потянувшись, и устало помассировал заднюю часть шеи.
— Я не стану спрашивать, что у тебя за планы, но в любом случае желаю удачи!
— Мне не нужна удача, Роуэн. — Эш взглянул через плечо друга на настенные часы и вспомнил о времени. — Что ж, я пришел посреди ночи, доктор Уэст! Оставляю тебя для твоего заслуженного отдыха.
Быстро поднявшись, Эш поблагодарил Роуэна за дружескую поддержку и хорошую беседу.
— Береги себя, дружище.
Эш ответил на пожелание дьявольской улыбкой.
— Проще сказать, чем сделать.
И зашагал в ночь.
Это была беспокойная ночь. Снова и снова Кэрол мысленно перебирала события дня, желая вернуть некоторые из них. Со вздохом натянув одеяло, она замерла, услышав звук кареты, подъехавшей к дому.
Любопытство перевесило, и Кэрол поднялась с постели, чтобы взглянуть в окно. Ошибки быть не могло, это силуэт Эша. Он подошел к лестнице и теперь поднимался по ступеням.
Злость и разочарование охватили ее вместе с растущим сознанием того, что она не справляется со своей миссией. Но ведь не мог же дед Эша ожидать, что она каждую секунду будет следовать за его внуком тенью?
«Как можно заставить взрослого мужчину не делать то, что он хочет? Но разве я здесь не за тем, чтобы укротить его бешеный нрав? Если нет, то тогда зачем я здесь?»
— Мисс… — послышался от двери голос Дейзи, — не хотите ли теплого молока? Я принесла…
Кэрол повернулась на зов, вспомнив, что хотела попросить горничную узнать, нельзя ли велеть слугам Эша проследить за ним. Недавние события и его позднее возвращение поколебали ее отвращение к подобным действиям.
— Спасибо, Дейзи. — Кэрол накинула шаль на плечи и отошла от окна. — Прости, что заставляю тебя работать в столь поздний час.
— О, не стоит беспокоиться, — возразила Дейзи, ставя поднос на маленький прикроватный столик. — Я еще не спала.
— Правда? Ты плохо спишь?
— О нет! — Дейзи прикусила губу. — Никаких проблем. Просто…
— Что? — спросила Кэролайн, надеясь незаметно вызвать девушку на откровенность.
— Мой парень — один из здешних конюхов, и я не спускаю с него глаз. — Дейзи нервно теребила передник. — Не то чтобы что-то было не так, но все- таки… Миссис Кларк не упускает из внимания ни одного работника. Если это только не прогулки в выходной…
— Не вижу ничего плохого в том, что ты хочешь удостовериться в его благополучном возвращении, — сказала Кэрол. — Если он узнает, то будет тронут такой заботой.
«Годвин очень умен, именно здесь я могу получить то, что хочу, — узнать о каждом уходе Эша. Но это выглядит как какая-то интрига, и сейчас, когда я смотрю ей в глаза, не думаю, что могу попросить об этом».
— Вы так добры, мисс! — воскликнула Дейзи. — Я могу еще что-то сделать для вас?
— Нет. — Кэролайн покачала головой. — Не сегодня.
Дейзи поклонилась и ушла. А Кэролайн, взяв чашку с теплым молоком, села в постель, досадуя на свой слишком мягкий характер. Она не получит никакого вознаграждения в конце сезона, если Эш вернется к своим старым привычкам и даст повод слухам, что повлечет новые скандалы.
Но истинный источник ее бол и не имел ничего общего со страхом провалить задание старого мистера Блэкуэлла. Стоя на возвышении посреди салона модистки, Кэрол оказалась в центре его внимательных и пристальных взглядов и позволяла ему одевать себя, как будто принадлежала ему. И, самое ужасное, втайне наслаждалась этим. Причем не важно, насколько приятно и запретно все это, одиночество Кэролайн только усилилось, когда она поняла, что Эш оставил ее в магазине одну и уехал. Ее боль шла от понимания, что все авансы Эша ничего не значили для него самого, и если он что-то захочет, то будет свободен в поисках подобных развлечений, не подумав о ней.
«Как бы мне ни везло… я не могу прогнать растущее чувство, что, если этот мужчина поманит меня, я забуду обо всех правилах… Но это моя дилемма, не его».
Кэрол вздохнула и отставила чашку. Она не баловала себя теплым молоком с тех пор, как уехала из Бостона, и ей было приятно вернуться к этой привычке. Приятно выпить теплого молока перед сном, еще в детстве она всегда делала это, чтобы побороть лунатизм. Кэрол знала: с возрастом болезнь ушла, но лекарство позволяло ей чувствовать себя увереннее. Она снова вздохнула и потянулась, чтобы задуть свечу.
«Эш дал мне слово. Он одел меня как принцессу и не сделал никому ничего плохого. Поэтому мне не следует просить Дейзи шпионить за ним.
По крайней мере, пока».
Глава 9
— Ах, мисс, взгляните, какая прелесть! — Развернув тонкую оберточную бумагу, Дейзи достала из коробки бледно-зеленое платье. Ее глаза горели возбуждением. — Это не цвет, а мечта!
Кэролайн пробежала пальцами по подолу. Несмотря на усталость, восхищение Дейзи передалось и ей.
— Оно красивое, правда?
— Вы должны надеть его сегодня, когда пойдете в музей. — Дейзи разложила платье на постели и снова вернулась к коробке. — Подумать только! Перчатки такого же цвета! И туфли! Ах, Боже мой, даже маленький капор!
— Мне кажется, это чересчур шикарно для похода в музей, — засомневалась Кэрол.
— Вовсе нет! Королевский музей высокого ранга, и вся знать сходится там, толкаясь локтями и важничая друг перед другом. В газетах пишут, будто это самое шикарное сборище, какое только может быть в нашем просвещенном веке, — с завистью вздохнула Дейзи.
— Ты там когда-нибудь была, Дейзи?
— Нет, но когда появится возможность, то обязательно отправлюсь туда в своем лучшем капоре.
Стук в дверь означал, что прибыла следующая партия покупок, и Кэролайн уступила удовольствию понаблюдать за реакцией Дейзи на содержимое двух новых коробок. Каждая шляпка и лента заставляла горничную хлопать, поскуливать от восторга, но когда Дейзи достала выходное платье, Кэролайн испугалась, что девушка упадет в обморок.
— Это самая роскошная вещь! Ничего подобного я никогда не видела и не думала, что когда-нибудь увижу! — в полном потрясении шептала Дейзи. В ее глазах блестели слезы. — Вы будете в нем настоящим ангелом, уверяю вас!
Эш оставил ее одну в магазине, еще до того, как это платье было выбрано, и Кэролайн положилась на свой страх и риск. Мерцающий бледно-голубой шелке кружевными воланами, верхняя юбка присборена сбоку, открывая другую, из расшитого золотом атласа, и все уравновешивалось деликатной кружевной отделкой и драпировкой декольте. Миссис Симмс убеждала ее, что платье не «сладкое», но вместе с тем очаровательное.