— Я многое о вас узнала, пока мы сюда добирались, — усмехнувшись, сказала Кили.
Мейрин нахмурилась.
— Болтать у меня за спиной — это не делает им чести!
— Прямо они ничего не сказали, говорили намеками, — пояснила Кили. — А Ганнон вообще отказался прямо ответить на мой вопрос. Сказал, что не имеет на это права.
Мейрин искренне рассмеялась, отчего мужчины посмотрели на нее с подозрением.
— Пора идти, мисс, — сказал Ганнон обреченно. — Чем быстрее дойдем до леса, тем быстрее вернемся.
— И нечего изображать из себя приговоренного к смертной казни, — пробормотала Кили себе под нос.
Мейрин тихонько засмеялась.
— Я буду ждать вас в спальне Элерика, Кили. Пока вы будете отсутствовать, я позабочусь о его ране и скажу, чтобы подготовили все, как вы просили.
Кили кивнула и, пристроившись позади группы воинов, которым вменили в обязанность ее сопровождать, пошла следом, стараясь не отставать. Несмотря на легкое чувство раздражения из-за того, что ей нельзя свободно покидать замок, она испытывала приятное возбуждение от осознания важности своей персоны, для которой даже выделили охрану в количестве трех прекрасно тренированных воинов.
Никогда прежде Кили не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас, направляясь под защитой трех дюжих мужчин за каменные стены замка к небольшой рощице вдалеке.
Может быть, зря она переживает, что ее насильно привезли в замок Маккейбов? Все не так уж плохо. Супруга лэрда, вопреки ее ожиданиям, оказалась очень милой женщиной, и, если отбросить обстоятельства, предшествующие появлению Кили в замке, с ней обращались хорошо.
Вполне возможно, что ее жизнь действительно наладится на новом месте. Как бы там ни было, в родном клане никто о ней волноваться не станет.
Кили поджала губы и покачала головой. Не стоит запрягать телегу впереди лошади. Ее и так постоянно уносило в мир фантазий из-за буйного воображения. Ведь лэрд привез ее к себе в замок не по доброте душевной, поэтому не стоило возлагать слишком большие надежды на то, что с ней буду обращаться, как с дорогим гостем и превозносить до небес, восхваляя ее исключительное мастерство. Лэрда интересовали только ее целительские навыки и практический опыт и ничего больше. Об этом нельзя забывать ни на секунду. Ибо, скорее всего, ей укажут на дверь, когда нужда в услугах лекаря отпадет.
Кили уже усвоила суровый жизненный урок — семья не обязательно означает опору и защиту и не всегда можно положиться на верность и преданность родных. И если она не нашла поддержки и понимания в своем клане, стоит ли ждать этого от совершенно чужих ей людей?
В подтверждение своих мыслей Кили с мрачной решимостью кивнула головой. Пришла пора спуститься с небес на землю и реально оценить свое положение.
Она — пленница. Ни больше, ни меньше. И забывать об этом нельзя, иначе не избежать новых разочарований.
Глава 8
Возвращаясь в замок, Кили успела продрогнуть до костей, ибо солнце уже закатилось за горизонт, погрузив все вокруг в темноту и холод. Она страшно устала, все тело болело от бесконечных наклонов и ползания на коленях, но результат превзошел все ожидания. Оказалось, земля Маккейбов богата разнотравьем, и теперь с полным подолом кореньев и трав девушка утомленно брела к воротам замка.
Дрожа от стужи, Кили впилась онемевшими пальцами в подол платья, чтобы ни одна травинка не потерялась. Руки сковал холод, а зубы уже давно перестали выбивать дробь, поскольку все лицо застыло, и она больше ничего не чувствовала.
Поднимаясь по ступенькам, девушка оступилась, и Кор— мак поддержал ее за локоть. С трудом пробормотав слова благодарности, она вошла в холл, с удовольствием наслаждаясь теплом.
— Становится все холоднее, — сказал Ганнон. — Сегодня точно снег выпадет.
— Да еще два дня назад казалось, что он выпадет, — возразил Кормак.
— И все-таки Ганнон прав. Снегопад начнется еще до наступления утра, — сказала Кили, поднимаясь по лестнице в спальню Элерика.
— Слава Богу, что мы запаслись провиантом, — сказал Ганнон. — Зима будет долгой. Какое счастье, когда не нужно думать о хлебе насущном!
Кили остановилась и посмотрела на Ганнона.
— Что это значит? У вас были трудные времена, поэтому замок в таком запустении?
Ганнон поморщился.
— И кто меня за язык тянул! Вот ведь разговорился, когда не просят. Просто рассуждал вслух. Лэрд не погладит меня по головке за мою болтливость.
Кили пожала плечами.
— Я же не собираюсь выведывать ваши военные секреты. Но, согласитесь, человек имеет право знать, куда попал.
— Наши невзгоды остались в прошлом, — раздался голос Кормака из-за спины Ганнона. — Все наладилось, когда лэрд женился на леди Мейрин. Весь клан молится на нашу хозяйку. Не иначе, как сам Бог послал ее нам!
Кили улыбнулась, почувствовав искренность и теплоту в его голосе. Мейрин Маккейб несказанно повезло, ибо она была любима не только своим супругом, но и всем кланом.
— Потрудитесь объяснить, долго вы еще собираетесь здесь прохлаждаться, когда мой брат находится между жизнью и смертью, взывая о помощи? — раздался сверху резкий окрик Кэлена.
Девушка обернулась и одарила его недобрым взглядом.
— А вы потрудитесь объяснить, чем я заслужила такое грубое обращение? Я несколько часов кряду ползала по лесу в поисках лечебных трав. Я устала, я голодна! Не спала несколько ночей, но, несмотря на это, нахожу в себе силы вести себя прилично. Я ничего не упустила?
Кэлен часто заморгал, затем грозно уставился на девушку, но она ничего другого и не ожидала. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но передумал. Сообразительный юноша. Быстро понял, что запугать ее не получится и что она не станет терпеть грубого обращения. Кили и в самом деле была совершенно измотана, и сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы ее контролировали и следили за каждым шагом.
Добравшись до верхней ступени лестницы, она, поравнявшись с Кэленом, с вызовом взглянула ему в глаза, причем ее взгляд был не менее суров, чем его. Затем, гордо прошествовав мимо, Кили вошла в комнату Элерика и демонстративно захлопнула за собой дверь.
— Кили, вы вернулись! — радостно воскликнула Мейрин, которая сидела у кровати Элерика.
Кили осмотрелась и осталась довольна увиденным. Осторожно и старательно Мейрин промокала влажной тряпицей горячий лоб раненого, а Мэдди помогала ей. По яркому пламени можно было судить, что огонь все это время поддерживали, как полагается, регулярно подбрасывая поленья и орудуя кочергой. Кили подошла к камину и встала перед ним, впитывая каждой клеточкой тела блаженное тепло.
— Эй, красавица, давай сюда свои находки! Будут какие-нибудь указания или можно все травки и коренья сложить вместе? — спросила Мэдди и подошла к девушке, чтобы помочь ей.
Кили взглянула на целебные растения, заполнявшие подол ее платья, края которого она все еще судорожно сжимала руками.
— Можно и вместе сложить. Я сейчас сама все разберу, только вот руки отойдут от холода. Мне понадобится пара мисок и что-нибудь, чем можно растолочь травы.
— Ты слышал, что сказала мисс, — обратилась Мэдди к Ганнону, который стоял на пороге. — Иди и принеси миски, да захвати ступку с пестиком.
Ганнону явно не нравилось, что им понукает женщина, но ему ничего другого не оставалось, как подчиниться, и с недовольной миной на лице он удалился из комнаты.
Посмотрев на Кили, Мейрин нахмурилась.
— Кили, вы уверены, что у вас хватит сил ухаживать за Элериком всю ночь? Вы так устали и продрогли!
Кили с трудом улыбнулась.
— Я быстро согреюсь. Все, что мне нужно, — это поесть немного, я была бы вам очень благодарна.
— Я схожу к Герти и попрошу что-нибудь для тебя, — сказала Мэдди.
В дверях Мэдди столкнулась с Ганноном, который вернулся с мисками. Кили осторожно стряхнула травы и коренья в одну из мисок и одернула юбку. Теперь, когда руки были свободны, она протянула их к огню, с удовольствием ощущая, как кровь снова бежит по жилам, согревая тело.
— Вам нужно переодеться, если вы собираетесь остаться здесь на ночь, — ворчливо заметил Ганнон. — Пожалуй, схожу к лэрду прямо сейчас и поговорю с ним.
— Ты совершенно прав, — сказала Мейрин, в ее голосе слышались нотки сожаления, что ей самой не пришло это в голову. — Я должна была догадаться. Вряд ли мой муж подумал о том, что вам необходимо собраться, прежде чем надолго покинуть родной дом. Я поговорю с женщинами, и мы что-нибудь подберем из одежды.
От такого внимания к своей персоне Кили стало неловко.
— Вы так заботитесь обо мне. Я очень ценю это.
— Вам нужно еще что-нибудь? — спросил Ганнон.
Кили отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо за помощь. У меня есть все необходимое.
Ганнон склонил голову в знак уважения и вышел.
Когда комната наконец опустела, Кили устало опустилась на маленький табурет возле кровати Элерика. Мейрин, сидевшая чуть поодаль, наблюдала за Кили, которая внимательно осматривала рану Элерика.
Она ощупывала шов и хмурилась: ее явно беспокоило, что края раны припухли и покраснели. Она прикрыла глаза и тихо пробормотала ругательство.
— Что случилось, Кили? — встревожилась Мейрин. — Ему совсем плохо?
Кили открыла глаза и вновь посмотрела на воспалившуюся рану. Она тяжело вздохнула.
— Придется вскрыть шов, рана загноилась. Нужно, как следует промыть ее и снова зашить. Задача не из легких, но другого выхода нет.
— Хотите, чтобы я осталась и помогла вам?
Кили окинула взглядом хрупкую женщину и ее округлившийся живот, затем отрицательно покачала головой.
— Боюсь, Элерик может навредить вам, если вдруг поведет себя воинственно. Лучше позвать кого-нибудь из братьев, чтобы подержали его, если он будет сопротивляться.
Мейрин нахмурилась и посмотрела на Элерика.
— Думаю, если он начнет отбиваться, одному человеку с ним не справиться. Пожалуй, позову обоих, и Йена, и Колена.