— Понимаешь, это, как с загноившейся раной. Лучше сделать быстрый надрез, выпустить гной и избавиться от боли, чем ждать, пока она начнет нарывать и причинять нестерпимые страдания.
Элерик в изнеможении прикрыл глаза, ибо слова Кили звучали, как приговор. И она сама верила в то, что говорила. Да, он понимал разумность ее доводов, но не мог с ними согласиться. Он был уверен, что даже краткие мгновения любовного восторга обладания стоят того, чтобы вспоминать о них всю оставшуюся жизнь. Остается только убедить в этом Кили.
Он медленно разжал руки.
— Я отпускаю тебя… пока. Не хочу, чтобы ты страдала. Мне больно видеть твою печаль. Я лучше буду выслушивать упреки и наставления, любуясь твоей дерзкой улыбкой. Улыбнись. Кили. Ради меня.
Уголки ее губ дрогнули, но глаза оставались печальными, говоря о боли, которую Элерик тоже испытывал. Что за наваждение! Раньше он всегда брал что хотел не задумываясь и никогда не знал отказа у женщин. Но Кили… Кили была совершенно другой, к ней требовался нежный подход. Нужно было терпение, чтобы пробудить в ней желание. Элерик хотел ее полной и добровольной капитуляции.
— А теперь, коли мы закончили обсуждать тему, которую не следовало и поднимать, ты должен лечь в постель, — деловито заговорила Кили. От печали ее не осталось и следа.
Элерик смотрел на это прекрасное лицо, застывшее, как у статуи. Только глаза говорили правду, только они не лгали.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой лекарь. Я возвращаюсь в постель. После всех этих физических упражнений я чувствую себя совершенно измотанным.
Элерик осторожно опустился на кровать. Коснувшись головой подушки, он устало закрыл глаза. Кили нежно коснулась губами его лба, согревая теплым дыханием.
— Спи, воин, — прошептала она. — Я буду рядом, когда ты проснешься.
Это обещание запечатлелось в его сердце, и он со счастливой улыбкой поплыл в призрачный мир сновидений.
Глава 14
В силу обстоятельств Элерику приходилось ежедневно сталкиваться с Кили, и эта опасная близость сводила его сума. Он изо всех сил старался сохранять дистанцию и держаться в рамках приличий. Даже находиться с ней в одной комнате или сидеть та одним столом вовремя ужина было для него настоящей пыткой.
Чтобы рана затянулась, потребовалось еще несколько дней, и за это время Кили научилась мастерски возводить невидимый барьер между ними. Чем лучше Элерик себя чувствовал, тем больше она отдалялась и все меньше проводила времени в его спальне.
В конце концов именно это и побудило его к действию — он все чаще покидал свою комнату в надежде увидеть девушку, а это, в свою очередь, способствовало скорейшему выздоровлению.
Элерик по-прежнему испытывал физические страдания. Рана все еще давала о себе знать, и стоило ему сделать резкое движение, как торс пронзала острая боль. Но он наотрез отказался лежать в постели, бессмысленно глядя в потолок в бесплодных поисках избавления от всепоглощающей страсти к неуступчивой красавице.
Даже сейчас, сидя с братьями и пытаясь сосредоточиться на разговоре, он обшаривал глазами зал, пока не уперся взглядом в группу женщин, которые, сидя у камина, шили детскую одежду для будущего ребенка Мейрин.
Снаружи валил снег, покрывая землю белыми сугробами, которые за ночь превратятся в непроходимые горы. Улицы и дворы опустели, все попрятались по домам. Мужчины за кубком эля обсуждали военные действия и союзы, и, конечно, больше всего доставалось заклятому врагу их клана Дункану Камерону.
Но Элерик не слышал ничего. Он неотрывно смотрел на Кили, впитывая ее смех и сияющие радостью глаза, пока она весело болтала с женщинами, устроившимися у огня.
Йен то и дело посматривал в сторону Мейрин. Конечно, Элерик не мог этого не заметить, и каждый раз, когда Мейрин радостно встречала взгляд мужа, на него накатывала волна черной зависти к брату. Их взаимная любовь, внимание и забота друг о друге отзывалась болью у него в груди, но в то же время это удерживало его на месте, несмотря на сильно желание все бросить и убежать.
— Очнись, Элерик, — услышал он вдруг голос Кэлена.
— Какого черта тебе надо от меня?
— Я хочу, чтобы ты присоединился к нашему разговору. Мы обсуждаем очень важные вещи, а ты пребываешь в пустых мечтаниях о своей красотке.
Элерик сжал кулаки, но не стал применять силу в ответ на замечание.
Йен, нахмурившись, посмотрел на братьев.
— Как я уже говорил, от лэрда Макдоналда пришло письмо. Он сожалеет о том, что твое путешествие было прервано таким трагическим образом, и надеется, что мы скрепим наш союз в самое ближайшее время. Он очень опасается нападения со стороны Камерона. Это вызывает беспокойство и у наших соседей. Камерон набирает силу, и все кланы ждут от нас помощи и поддержки.
Чувствуя смутную тревогу, Элерик посмотрел на брата.
— Макдоналд не хочет тянуть до весны со свадьбой и объединением наших кланов. В то же время он прекрасно понимает, что я не смогу покинуть замок, пока Мейрин не разрешится от бремени, и тем более не оставлю ее с новорожденным ребенком. У него есть предложение — он хочет сам приехать сюда с Рионной после рождения нашего ребенка, и мы проведем свадебную церемонию здесь, у нас в замке.
С большим трудом Элерику удалось сохранить внешнее спокойствие. Он замер, чувствуя, как сердце гулко бьется в груди. Ему придется взять себя в руки и больше не смотреть на Кили. Он не вправе думать о своих желаниях, когда будущее всего клана зависит от него.
— Элерик? Что скажешь? — спросил Йен.
— Очень хорошо, что он сам собирается приехать сюда, — спокойно сказал Элерик. — Мы не можем позволить себе ослабить защиту замка, ибо если ты отправишь меня в новое путешествие, то снова дашь в сопровождение наших лучших ребят. А мы уже потеряли дюжину отличных воинов.
Йен задумчиво смотрел на Элерика.
— То есть ты хочешь сказать, что по-прежнему намерен жениться на Рионне?
— По-моему, я никогда не отказывался и не давал повода думать, что мои планы изменились.
— Дело не в словах, — тихо ответил Йен и, отвернувшись от брата, перевел взгляд на группу женщин у камина. — Я знаю, что ты хочешь ее.
Элерик не последовал его примеру и намеренно не стал смотреть в ту же сторону.
— Чего я хочу, не имеет значения. Я уже дал согласие на свадьбу с Рионной. Обратного пути нет.
Йен с сочувствием посмотрел на Элерика, но уже в следующую секунду взял себя в руки и опустил глаза. Когда он вновь посмотрел на братьев, его лицо было непроницаемым.
— Итак, решено. Я отпишу Макдоналду и сообщу, что мы ждем его сразу после рождения моего сына или дочери. Похоже, тебе с молодой женой придется остаться здесь на зиму. Макдоналдам предстоит трудное путешествие.
А обратно вы сможете уехать лишь после того, как растает снег.
Элерику было горько сознавать, что ему придется жениться на Рионне, а мысль о том, что они будут жить некоторое время в замке, как муж и жена и при этом ежедневно встречаться с Кили, была просто невыносима.
— Я отошлю ее обратно, как только Мейрин разрешится от бремени, — пробормотал Йен.
Элерик резко вскинул голову.
— Нет! Как можно выставить юную девушку на улицу в разгар зимы, да и куда она пойдет? Ее родичи отказались от нее. Я обещал, что ты позаботишься о ней. Поклянись, что она останется в замке и будет жить здесь, сколько пожелает!
— Хорошо. Клянусь, — сказал со вздохом Йен.
— Ты зря так мучаешься, брат, — процедил Кэлен сквозь зубы. — Просто поимей красотку. Уложи ее в постель и избавься от этого наваждения раз и навсегда. Утоли свое желание, а когда приедут Макдоналды, ты уже перебесишься.
— Ты не понимаешь, Кэлен. Мне кажется, я никогда не избавлюсь от страсти к этой девушке. Мои чувства слишком глубоки и горячи. Я не могу просто использовать ее. К тому же она спасла мне жизнь и заслуживает уважительного отношения.
Кэлен покачал головой, но спорить не стал. Он осушил до дна свой кубок с элем и уставился на огонь в камине, бормоча что-то невнятное.
На другом конце зала Мейрин, сидевшая с женщинами, встала, но вдруг схватилась рукой за спину. Вид у нее был усталый, что не ускользнуло от внимания Йена. Он нахмурился и в следующую секунду уже стоял рядом с женой и что-то шептал ей на ухо. Мейрин улыбнулась, а Йен, поддерживая ее, повел супругу к лестнице, чтобы отвести в спальню.
Элерик взял кубок и посмотрел на остатки эля, затем поставил его на стол: при одной только мысли о крепком напитке его начинало мутить.
— Мне больно видеть тебя таким, — пробормотал Кэлен. — Иди и покувыркайся с какой-нибудь девицей, многие женщины мечтают прыгнуть к тебе в постель. После этого ты быстро забудешь свою знахарку. Нельзя позволять женщине иметь над собой такую власть!
Едва заметная улыбка тронула губы Элерика.
— Просто тебе не довелось испытать настоящей страсти к женщине, какую я чувствую к Кили.
Кэлен помрачнел, и, хотя Элерик пожалел о своих словах, было уже поздно. Несколько лет назад Кэлен безумно влюбился. Он потерял голову и открыто признался девушке в своих чувствах. Кэлен был готов умереть за нее, но она предала его и перешла на сторону Дункана Камерона. В результате клан Маккейбов понес большие потери, их отец и первая жена Йена погибли. С тех пор Кэлен избегал женщин, чтобы никогда больше не попадать под их чары. Элерик даже не мог сказать наверняка, имел Кэлен связи с женщинами или нет. Если у брата и были интрижки, он их тщательно скрывал.
— Прости. Это было бестактно с моей стороны, — сказал Элерик.
Кэлен поднес кубок с элем к губам, да так и застыл, уставившись на огонь.
— Не в этом дело. Моя трагическая ошибка должна послужить тебе уроком — не позволяй женщине лишать тебя разума. Думай головой, а не другим местом.
— Ну, не все же такие, как Элспет, — со вздохом сказал Элерик. — Посмотри на Мейрин. Она стала прекрасной женой Йену. Преданной и верной. Мейрин умрет за Йена, да и к Криспену она относится, как настоящая мать.