Она имела на это право. Им еще так много нужно было узнать друг о друге. Этого было недостаточно, чтобы делиться историями. У него было меньше дюжины часов воспоминаний с ними.
Сегодняшний вечер включал в себя несколько неловких моментов молчания, пока они искали истории, которыми можно было бы поделиться, пока он копался в своих воспоминаниях в поисках более добрых, нежных, которые не заставили бы их чувствовать себя виноватыми.
— Тогда в другой раз, — сказал он и почувствовал, как она расслабилась в его объятиях, не осознавая, насколько напряженной она была. Боялась ли она встретиться с ними, узнать их мнение о ней? Если они не примут ее, он не сможет принять их. Ему нужно было проложить путь, чтобы ей не было трудно. Он также знал, что ничто из прошлого не имело бы значения, если бы его родители не принадлежали к аристократии. Возможно, больше всего на свете Тея стремилась заставить его понять именно это. Сейчас гораздо больше имело значение.
Он провел пальцами по ее обнаженному плечу.
— Я не знаю, как это сделать, Тея. Как быть лордом.
Она слегка улыбнулась ему.
— Во-первых, тебе придется стать намного более высокомерным.
Он ответил ей такой же улыбкой.
— Я все еще буду тебе нравиться, если я буду высокомерным?
— Я буду любить тебя любым.
Тем не менее, у него осталось отчетливое впечатление, что между ними что-то изменилось, и не обязательно к лучшему.
Глава 26
Сидя в библиотеке, налив себе шерри и слушая, как тикают каминные часы, Алтея взглянула на них и увидела, что с тех пор, как она смотрела в последний раз, прошла всего минута. Время приближалось к десяти, а Бенедикт еще не вернулся с тех пор, как ушел утром.
Возможно, он и не знал, как быть лордом, но определенно знал, как одеваться как лорд. Она не знала, где он приобрел такую красивую одежду — не вечерний костюм, который он надевал на Рождество, — но почти такие же шикарные пиджак, брюки и жилет. Возможно, то, что он надевал на встречи с торговцами или в любое время, когда представлял свой судоходный бизнес. Но он, безусловно, производил впечатление человека, чувствующего себя комфортно в собственной шкуре, человека, который знает, что он делает. Человек, на плечах которого могло бы надежно покоиться герцогство.
Она была уверена, что его родители были довольны его внешностью, знанием того, что их сын проявил такую уверенность. Адвокат не усомнился в его месте среди аристократии.
В то время как Алтея провела большую часть своего дня, задаваясь вопросом о своем месте в его жизни. Она поняла, кем она будет с Бенедиктом Тревлавом, что она принадлежит ему, будет его женой. Но какова была ее роль в жизни Бенедикта Кэмпбелла? Была ли у нее вообще роль на сцене, которая стала теперь его жизнью?
Она задавалась вопросом, проснется ли она когда-нибудь однажды утром с уверенностью, что все будет так же, как и накануне. Казалось, каждый раз, когда она начинала понимать, кто она такая, судьба смеялась над ее уверенностью, ставя на ее пути препятствие.
Пустой стул напротив нее заскрипел, когда его заняли.
— Я не думаю, что он задержится надолго, — тихо сказала Джуэл.
Она задавалась вопросом, проведет ли она когда-нибудь еще одну ночь с ним в этой библиотеке.
— Им нужно многое наверстать.
Он рассказал Джуэл о перемене обстоятельств, но еще не сказал Эстер и Лотти. Она не думала, что он рассказал об этом своей семье. Что почувствует миссис Тревлав после всех этих лет, видя его с парой, ответственной за его существование? Будет ли она счастлива за него? Или она почувствует оттенок грусти из-за того, что он больше не принадлежал ей полностью, что другие любили его, стремились сделать его счастливым?
— Я тут подумала, что мне нужно будет найти занятие, и я хотел бы арендовать здесь комнату.
— Он не оставит тебя, Алтея.
Возможно, он не хотел этого, но в конце концов ему придется принять реальность такой, какой она была — он больше не мог жениться на ней, они больше не принадлежали к одному миру, больше не… подходили друг другу так легко, как раньше.
— На горьких уроках я усвоила, что всегда разумно иметь наготове альтернативные планы на случай, если они понадобятся.
Джуэл кивнула, без сомнения, потому, что она также поняла преимущество наличия выбора.
— Если ты ищешь работу, ты могла бы помочь мне управлять пансионом. Твое присутствие придало бы ему немного лоска, и, возможно, у нас были бы более приличные обитатели.
— Это очень любезно с твоей стороны, но я не нуждаюсь в благотворительности.
— Это не благотворительность. Зверь — она быстро выдохнула, — полагаю, теперь мне следует называть его графом. Во всяком случае, он многому научил меня в бизнесе. Я узнаю актив, когда вижу его.
Кто бы мог подумать, что одна из ее самых близких подруг окажется бывшей проституткой?
— Я ценю возможность доказать свою состоятельность.
— Шикарно.
Джуэл хлопнула ладонью по воздуху, как будто внезапно появилась надоедливая муха.
— Тебе нечего мне доказывать.
— Вы только посмотрите на время. — сказала Эстер. — Мы все теряем его из виду, когда Зверя нет рядом, чтобы напомнить нам.
Алтея взглянула на часы. Было всего пять минут одиннадцатого, и все же эти минуты казались важными. Она отчетливо слышала, как они кричали:
— Он не вернется домой.
Но если бы он это сделал, она хотела, нуждалась в ночи, которую они оба запомнят надолго.
Господи, как он устал. Кто бы мог подумать, что быть лордом может быть так чертовски утомительно? Встреча с адвокатами, секретарем Оружейной коллегии, ответы на вопросы, заполнение документов—
Казалось, все это продолжалось, продолжалось и продолжалось.
Потом ужин с его родителями. Больше вопросов, больше расспросов. Просьба.
— Зови нас матерью и отцом или мамой и папой.
Только он не мог, пока не мог. Это все еще казалось нереальным. Он делал все так, как будто это было на самом деле, но продолжал ожидать, что обнаружит, что находится во сне. Который ему не совсем нравится, потому что он держал его вдали от Теи в течение длительного времени.
Войдя в резиденцию, он посмотрел на часы. Чуть больше одиннадцати.
Возле лестницы он повесил шляпу и пальто на ожидавшую его пустую вешалку. Он все еще не привык к тому, что в этот час в гостиной не было мужчин, что он не слышал гортанного смеха Джуэл и не вдыхал аромат ее сигар. Но перемены были хорошими. Еще пара недель, и они откроются для постояльцев. Не они. Джуэл откроет заведение для постояльцев. Его здесь не будет.
Когда он поднимался по лестнице, на него снизошла легкость. Тея была рядом. Надеюсь, она не спит и ждет его.
Он должен был извиниться и уйти раньше, но после ужина отец начал брать его с собой в путешествие по истории его предков, и он был очарован. Каждый из них был запечатлен маслом, портреты висели по всему поместью, и в каждом из них он видел что-то от себя. Он больше, чем когда-либо, хотел, чтобы Тея была с ним, чтобы услышать истории о храбрости, любви, испытаниях, печалях, победах… и, да, даже о повешенных преступниках, преступниках и членах семьи. Казалось, что длинная родословная включала в себя все виды. Мятежники, герои, героини и жертвы. Старший брат, который добровольно пошел на виселицу, чтобы младшему не пришлось этого делать. Женщины, которые выходили замуж за мужчин, которых не любили, чтобы спасти семью. Рассказчик в нем впитывал каждое слово. Казалось, его отец происходил из длинного рода бардов и мог сплести историю, которая завораживала.
После того, как они поженятся, он попросит герцога рассказать Тее все истории, просто чтобы Зверь мог наблюдать, как восторг омывает ее черты.
Однако сегодня вечером он хотел наблюдать, как другой вид наслаждения распространяется по всему ее телу. Ему не следовало овладевать ею так грубо и быстро прошлой ночью. Он загладит свою вину перед ней сегодня вечером. Если она еще не спит. Если спит, он проскользнет в ее постель и просто обнимет ее.
Добравшись до верхнего этажа, он заглянул в библиотеку. В комнате было темно, в камине не горел огонь, чтобы согреть ее. Он скучал по тем часам, когда они просто сидели и разговаривали. Скучал по ней.
Он тихо постучал в ее дверь. Подождал. Изнутри не доносилось никаких звуков, даже скрипа кровати, когда она перевернулась. Еще один нежный стук, легкое прикосновение, которому он научился в юности, которое не разбудило никого, кроме человека, которому нужно было проснуться. Но на другой стороне по-прежнему все было тихо, и ее дверь оставалась закрытой. Он прижал ладонь к двери из красного дерева, подумывая о том, чтобы зайти внутрь, но не хотел беспокоить ее без необходимости, особенно если она крепко спала.
Повернувшись к себе в спальню, он решил подготовиться ко сну, разделся до брюк и рубашки, избавился от ботинок, чтобы не издать ни звука, когда присоединится к ней под одеялом.
Открыв дверь, он вошел и замер при виде ее, развалившейся на его кровати, как довольная кошка, с распущенными волосами, каскадом ниспадающими на спину. На ней не было ничего, кроме красного корсета, который подчеркивал ее грудь там, где дразнили черные кружева. Его длина была такова, что кружевной подол опускался спереди, прикрывая светлые локоны, которые приводили его в такой восторг, но то, как она расположилась, открывало заднюю часть корсета, высоко поднимающуюся над ее правой ягодицей — без сомнения, и над левой тоже, хотя он не мог этого видеть. Черный кант, спускающийся спереди, подчеркивал ее изгибы.
— Господи.
Был ли это грубый хриплый голос его?
— Возможно, ты захочешь закрыть дверь, — сказала она спокойно, как будто он вообще сохранил способность двигаться.
И все же ему каким-то образом удалось сделать так, как она предложила, не хлопнув дверью и не потревожив остальных домочадцев.
— Это тот наряд для соблазнения, который я попросил Бет сшить для тебя?
— Я полагаю, ты приказал ей сделать это.