— Помилуйте, это была всего лишь заявка. Мне было сказано, что детали не нужны.
— Эскизы и чертежи с подробными пояснениями никогда не помешают. Вы можете спросить в совете, примут ли они исправленный вариант заявки?
Она пристально посмотрела на Хьюго:
— Вы предлагаете мне помощь?
— Я… — Он запустил пальцы в свою густую шевелюру. — Моя двоюродная бабушка была доброй, щедрой и доверчивой, и порой люди пользовались ее добротой.
Элис вспыхнула.
— Я не отношу себя к таким людям. У меня нет корысти, как вы считаете. Кроме того, мы были друзьями.
— Филипп Хэмингфорд представил вас как делового партнера.
— Но я еще была и другом. Мне она нравилась. Розмари всегда судила людей по делам, а не по словам.
Это Хьюго вполне устраивало. Но он разозлился, когда Элис добавила:
— Розмари упоминала своего влиятельного племянника. Но вас, кажется, никогда не было рядом.
— У меня был полугодовой проект в отдаленном районе Шотландии. Не так-то просто попасть в Ноттинг-Хилл с расстояния в несколько сотен километров.
— А после возвращения?
— Я регулярно навещал Розмари дважды в неделю, по понедельникам и четвергам. Спросите у соседей, — воинственно заявил он и испытующе на нее посмотрел.
Атмосфера накалялась.
Наконец Элис пошла на попятный и сказала:
— Ваша прощальная речь убедила меня в том, что вы любили Розмари.
Настал его черед пойти на уступки.
— Соседи Розмари знали и любили вас, как сказала Милли на поминках. Чего нельзя сказать о Шантель.
Элис нахмурилась:
— Кто это?
— Некая мадам, набившаяся в друзья к Розмари несколько лет назад и выманившая у нее сервиз работы Уильяма Муркрофта.
— А это кто? — снова спросила Элис.
— Известный художник-керамист. Его произведения стоят целое состояние. — Хьюго достал из кармана телефон и после быстрого поиска протянул его Элис.
Девушка прикусила губу.
— О нет. Я отбила ручку у одной из этих чашек пару месяцев назад. Я ее приклеила, но… — Ее глаза расширились, когда она увидела аукционную цену подобных предметов. — Боже, я думала, что это просто симпатичная чашечка, к тому же одна из любимых у Розмари. Вот я ее и починила, как сумела. Я понятия не имела, что она такая ценная. Надо было отнести ее к специалисту, а не клеить самой. Простите меня. — Элис виновато вздохнула. — Я оплачу ремонт у специалиста.
Именно в этот момент Хьюго целиком поверил в искренность Элис.
— Все в порядке. Не беспокойтесь. Помимо Шантель были и другие случаи. Этот просто последний.
— Ужасно. Предать чье-то доверие — это подло.
Что-то в ее тоне подсказывало Хьюго, что Элис тоже пришлось пройти через подобное.
— Я понятия не имела о завещании Розмари. Когда получила письмо от адвоката, подумала, что Розмари могла завещать несколько образцов из коллекции Виолы университету. Я не знала о ее планах. И хотя мне по душе идея создания образовательного центра имени Розмари и павильона бабочек, я понимаю, что вы против передачи фамильной недвижимости в чужие руки.
— Технически все пойдет на благотворительность, — сказал он.
— Как скажете. — Элис развела руками. — Главное для меня — дневники Виолы.
— Часть которых вы забрали из дома.
— Я вернула их в контору адвоката вместе с ключом на следующий день. Он дал мне расписку. Могу предъявить. — Она помолчала. — Вы наверняка знаете, что у Розмари были проблемы с тазобедренным суставом.
Нет, он не знал. Розмари была не из тех, кто жаловался на здоровье.
— Поэтому она дала мне ключ. Ей было тяжело ходить открывать. Она сильно хромала.
Хьюго стало не по себе. Теперь он понял, почему Розмари в последнее время поручала ему дела, которые раньше делала сама, поскольку всегда предпочитала быть независимой. А что, если и инсульт стал результатом разрушения сустава?
— Мне нравилось работать с ней над дневниками, — тихо продолжала Элис. — Вы даже не представляете, как это удивительно — читать страницы, которым почти два столетия, и вряд ли кто-то еще видел их с тех пор, как они были написаны. Этюды и акварели не утратили цвет и выглядят так естественно, словно написаны вчера. А самое главное — услышать рассказ о человеке, который создал эти дневники, от кого-то, кто действительно знал ее в жизни.
— Вообще-то представляю, — отозвался Хьюго.
— Вы видели дневники? — удивилась Элис.
— В детстве мне очень нравились картинки с бабочками, я тогда еще не умел разбирать почерк. Но когда стал постарше и увидел планы создания королевских ботанических садов в Кью, у меня волосы дыбом встали. Думаю, что и вы испытали подобное, впервые прикоснувшись к дневникам.
— Так и есть, — подтвердила Элис. — Виола Феррерс достойна упоминания в истории лепидоптерологии[1], как и Розмари, которая сохранила дневники и коллекцию Виолы. Я думаю, это важно как для науки, так и для нашей истории в целом.
Ее горячность окончательно убедила Хьюго в чистоте намерений доктора Уолтерс.
— У меня важная встреча во второй половине дня, а этот разговор, похоже, не на пять минут.
В душе Элис забрезжил лучик надежды.
— Хотите сказать, что будете работать со мной, а не против меня?
Он ничего не обещает, пока не разберется в сути вопроса.
— Я сказал, что нам следует продолжить разговор. Вы свободны сегодня вечером?
— Да.
Ему понравился ее прямой ответ без всяких экивоков.
— Встретимся на нейтральной территории, — предложил он.
— Дом Розмари был бы оптимальным местом встречи, но у нас нет ключей, — ответила Элис.
Это он загнал их обоих в угол в офисе адвоката, и Хьюго знал об этом.
— Хорошо, я попрошу у Филиппа ключ на время нашей встречи. В котором часу вам удобно?
— В любое время, у меня сегодня больше нет лекций.
— Тогда в половине шестого? — предложил он.
— Хорошо, — согласилась она.
Хьюго протянул руку для рукопожатия.
Большая ошибка.
Как и в прошлый раз, каждая клеточка его тела возбудилась от прикосновения к ее руке.
Щеки Элис слегка порозовели, и она тоже выглядела взволнованной. Неужели она чувствует то же самое? Стоп. Речь идет о его двоюродной бабушке и бабочках. Ничего личного.
— Я провожу вас, — сказал он и провел ее в приемную.
Он вдруг поймал себя на том, что смотрит ей вслед. Почему он начал испытывать чувства, которые, по его мнению, ушли навсегда?
Ситуация и без того сложная. К тому времени, когда он встретит ее в доме своей двоюродной бабушки, ему лучше полностью взять под контроль и голову, и эмоции.
Глава 3
Элис надеялась, что во время предстоящей встречи с Хьюго ей удастся убедить его изменить свою позицию в отношении завещания Розмари. И она сумеет осуществить желание старшего друга и коллеги. Если он согласится, то средства, собранные в ходе краудфандинговой кампании, можно пустить на реставрацию здания и строительство павильона бабочек, а не тратить на покупку особняка.
Хьюго Грей прежде всего бизнесмен, и она обязана ознакомить его с бизнес-планом, из которого следовало, что проект будет самоокупаемым. А потом она покажет ему главное — дневники Виолы, ее коллекцию бабочек и сам сад. Она знала, что он видел это раньше, но хотела, чтобы он увидел все ее глазами.
Элис доехала на метро до Ноттинг-Хилл и с лэптопом под мышкой подошла к дому Розмари. Хьюго ждал ее у калитки. Тот факт, что он не изображал из себя хозяина, ожидая ее в доме, вселил в нее уверенность. Сердце девушки учащенно забилось, стоило ей приблизиться к Хьюго. Его глаза цвета кобальта завораживали. Он сменил деловой костюм на джинсы и свитер и стал похож на обычного парня.
— Спасибо, что ждете меня здесь.
— Не стоит благодарности.
Интересно, он прикидывается или действительно считает ее своей ровней? В колледже она принимала за чистую монету ухаживания Барни, наивно предполагая, что классовая разница не влияет на отношения. В случае с Барни она жестоко ошиблась. А как сейчас?
— Прошу вас. — Он открыл калитку, приглашая ее войти.
Элис тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли, и последовала за ним.
Войдя на кухню, девушка с грустью вздохнула:
— Странно находиться здесь без Розмари.
— У меня такое же ощущение, — согласился Хьюго.
— Я всегда готовила нам чай, прежде чем мы приступали к работе, — заметила Элис.
— Настоящий листовой чай, и не забудь сначала согреть чайник, — добавил он.
Элис почти слышала, как Розмари произносит эти слова. Очевидно, то же самое было и с ним, когда он приезжал. Она взглянула на чайник на комоде.
— Учитывая то, что я теперь знаю о чайном сервизе, не думаю, что осмелюсь снова воспользоваться этим чайником. А вдруг уроню? Я не могу поверить, что Розмари позволила мне думать, будто это самый обычный чайник.
— А я могу, — усмехнулся он. — Розмари учила меня ничего не хранить до лучших времен. Пользуйтесь красивыми вещами здесь и сейчас, чтобы они доставляли вам удовольствие, а не берегите до особого случая, который может и не наступить.
— Она была такой мудрой. — Элис почувствовала в горле ком. — Мне ее очень не хватает. — Однако хватит эмоций. Ей надлежит быть деловой и профессиональной. Она взглянула на Хьюго: — Но мы не за тем сюда пришли. — Элис водрузила на стол лэптоп. — С чего хотите начать? Дневники или павильон бабочек?
— С дневников, — ответил Хьюго. — Думаю, вы сделали копии, когда забрали их отсюда.
— Да, — подтвердила она, глядя ему в глаза. — И прежде чем вы спросите, зачем я их взяла, я вам отвечу: опасалась, что вы лишите меня доступа к ним. Я обещала Розмари, что закончу биографию Виолы и редактуру ее дневников. А я считаю, что важно выполнять обещания. — Элис не понаслышке знала, что значит нарушить обещание. — Скажите, что вам известно о Виоле Феррерс, чтобы сэкономить наше время.
— Она родилась в 1858 году в зажиточной семье и, следуя моде Викторианской эпохи, коллекционировала бабочек, — быстро ответил он. — Ее муж после свадьбы приобрел этот дом, и с тех пор наша семья им владеет.