Окно захлопнулось, ветер стих. По комнате поплыл яркий кисленький мандариновый запах.
Руки всё ещё дрожали, но я могла дышать. Огонь затрещал, радуясь возможности спокойно испепелять дрова.
Тёмный сжимал меня в объятиях. К похолодевшим щекам прилила кровь: мне совсем не хотелось вопросов, объяснять. По соглашению с собой и Эсином моя жизнь началась в Самране, до этого просто ничего не было, и у меня нет причин устраивать истерики из-за какого-то запаха. В общем-то, обычно так и было, даже не знаю, почему вдруг сейчас…
Тёмный сжал мои ладони, и я осознала, что царапаю шею. Сердце пропустило удар: я же забыла, забыла…
— Прости, мне следовало догадаться, что этот запах будет неприятен. Лила, не бойся: даже самые отчаянные головорезы Вахса магами из орденов не торгуют, ты больше туда не попадёшь…
Почувствовала, как глаза вылезают из орбит, отшатнулась, но тёмный удержал, не давая упасть в огонь камина. Отдышавшись, выдавила:
— Откуда ты?..
— Кажется, я упоминал, что разузнал, с кем отправляюсь в путь.
Меня окатило холодом, голос срывался:
— Никто… Эсин обещал… он поклялся, что в Самране никто не узнает, откуда я…
Ужас оцепенением расползался по телу: неужели кто-то, кроме Эсина, знал? Кто-то смотрел на меня и знал, что я куплена, ходила в ошейнике, ела из общего корыта, как свинья… Все знали? Смотрели мне в глаза и думали о том…
— Насколько понимаю, в Самранском храме об этом не знают. Круг моих источников значительно шире.
Прерывисто дыша, пытаясь унять дрожь.
— Кто? — Мне давно казалось, об этом знаем только я и Эсин. — Кто тебе сказал?
— Это не имеет значения.
Стала выкручиваться из крепких рук:
— Отпусти, отпусти меня…
Тёмный подтолкнул меня в сторону от камина и отпустил. Отскочила к стене, прижалась спиной, тяжело дыша.
— Кто? — обхватила себя руками. — Его Светлейшество?
Облокотившись на каминную полку, тёмный шутливо заметил:
— Читать чужие письма нехорошо.
Робкая улыбка быстро погасла.
Всё это время он знал.
Вот Тьма!
Чувствовала себя так, словно с меня содрали кожу и выставили внутренности на обозрение. Отвела взгляд от задумчивого лица тёмного. На письменном столе среди бумаг оранжевели три расплющенных мандарина. Так вот откуда запах. Облизнула губы.
— Я никому не расскажу, — уверил тёмный. — И это — только прошлое, в нём нет ничего предосудительного.
— Ты там был?
— Доводилось. Тоже выкупал таких, как мы. В общем-то, обычная практика. Всё побережье и несколько близлежащих стран вольно или невольно отдаёт Вахсу дань живым товаром, и его постоянно кто-нибудь просеивает, так что ты не одинока. Среди моих учеников было трое выкупленных.
Значит, он и реалии того места знает. Мне стало ещё омерзительнее, передёрнула плечами. Тёмный смотрел на меня. Изучал. О чём думал? Что представлял? Сглотнула. Он шагнул ко мне. Вдавилась в стену. Снова шагнул. Паника накрывала, душила. Тёмный остановился в двух шагах от меня.
— Лила, это только прошлое. Тебе бы следовало радоваться, что оно так далеко, а ты сейчас здесь…
По широкой дуге обошла его и залезла под одеяло. Меня трясло, хотелось отгородиться, спрятаться, оказаться подальше. Взгляд тёмного жёг кожу через одеяло, через тысячи воображаемых невидимых стен.
Вернувшись к столу, тёмный сел. Взмахом руки заставил тьму обратиться в щупальца и переложить сплющенные мандарины на подоконник. На меня повеяло свежестью цитрусового запаха.
Я до дрожи боялась, что тёмный подойдёт, начнёт обнимать, засыпать какими- нибудь бессмысленными уверениями или, того хуже, вопросами. Боялась, что в его взгляде появиться жалость или презрение или… Я хотела не знать, что он знает, не думать об этом, о том, что он обо мне в связи с этим думает. Хотела, чтобы он не знал, ведь если бы он не знал, я могла бы по-прежнему считать, что ничего не было.
Слава Свету, тёмный вытащил из пенала бумагу и углубился в чтение.
Минута, две, три, двадцать… он не покушался на мои тайны, не пытался навязать мне «правильные» чувства в отношении них, не нападал на меня ради благих целей моего душевного исцеления, и я потихоньку расслаблялась.
Теперь даже укутавшее меня одеяло казалось надёжной защитой. Даже немного казалось, что защищаться вовсе не надо.
Тёмный взялся за перо.
Я вытянулась на постели, по затёкшей шее волной побежало покалывание. Дыхание выравнивалось. Перо скрипело, тёмный даже не смотрел в мою сторону, и на меня снисходил усталый покой.
Через некоторое время я смогла думать о чём-то, кроме того, что тёмный знает, например, о том:
— Почему мы всё ещё здесь? Нам надо в Сорту, — под одеялом нащупала цепочку ножного браслета, гладкие прохладные камушки.
— Из-за проблем с Гранографом точность прогнозов снизилась, я не хочу выезжать из города раньше, чем восстановлю резерв. К тому же с местными светлыми возникли некоторые проблемы.
— Да? — приподнялась на локте и подпёрла щёку ладонью. — Какие?
— Они не верят, что причина всплеска тёмной магии — внутренние разборки ордена, а не наш страшный заговор против них. Пресветлый Аора — параноик, а претёмный
— идиот, я устал от них обоих, но, раз уж всё равно здесь, должен разобраться.
— Отправь запрос в вышестоящую инстанцию, в столичный храм, например, пусть претёмный свяжется с Осином и урегулирует вопрос. — Умолкла, глядя на постукивающего пером тёмного, вспомнила, что он мог самому Светлейшеству написать, одного его приказа хватило бы, чтобы угомонить местного пресветлого, хотя… Осин, конечно, обиделся бы на решение вопроса через его голову.
— Это займёт слишком много времени, конфликт может перейти на тот уровень, когда никакие увещевания сверху не смогут угомонить противников.
— Ну да, может быть, — вновь растеклась по постели. — И как ты решишь вопрос?
— Постараюсь выяснить, нет ли у недоверия пресветлого какой-нибудь веской причины, а у глупости претёмного — скрытых мотивов.
— И почему ты сидишь здесь? Или собираешься всё выяснить, не выходя с постоялого двора?
Такие изыскания могли занять много времени, а мне ещё в Сорту надо, связной, наверное, заждался.
— Выходить мне, конечно, придётся. — Тёмный положил перед собой чистый лист.
Вот ведь упрямый баран! Мне надо в Сорту, Эсин на меня рассчитывает, а этот словно нарочно занимается всякими посторонними делами и даже не чешется решить их быстрее.
— Просто сейчас не хотел оставлять тебя одну.
Я подавилась гневной тирадой о его нерасторопности.
Глава 23
Громы и молнии раздражения, зуд непонимания, рвущее душу ощущение бессилия, отчаяние размышлений о том, что же делать, гнев, страх, растерянность — калейдоскоп пренеприятнейших эмоций, обуревавших меня утром (пока тёмный работал с бумагами), днём (он ушёл, оставив в комнате напротив двух тёмных волшебниц под видом обычных постоялиц), вечером (когда я лениво ковыряла принесённый в комнату ужин) — всё это отшумело, к ночи оставив эмоционально опустошённой.
В камине трепыхался огонь. Лёжа на кровати, я теребила подол сорочки. Тёмный лежал в штанах и свободной рубашке, читал принесённые с собой свитки.
Как бы простимулировать его ехать в Сорту скорее?
Придвинулась, положила голову ему на плечо. Тёмный не шелохнулся.
Судя по тому, как он напряжённо вчитывался в странные каракули, не похожие на алфавит тёмных, владел он этой письменностью не свободно. Ещё какие-то тайны…
Я слышала ровный стук его сердца, ощущала каждый вдох, но не улавливала ни малейшего желания с его стороны, ни капли сексуального напряжения.
Но я уже добилась своего, фантазии наверняка исчезнут, прощай, глупое наваждение. Так что я отодвинулась.
Облегчённо выдохнула, но легче не стало.
Близость с тёмным была какая-то… односторонняя. Может потому, что я не ощутила всплеска его эмоций, осталось чувство незавершённости, словно я что-то недополучила… Так, хватит: с тёмным закончено.
— Когда восстановится твой резерв? — Сложила руки на животе.
— Полностью — через два дня.
Ещё два дня задержки… поморщилась:
— А если за это время не решишь проблему с храмами, что тогда? Мы на другом задании как бы…
— Тогда и посмотрим.
То есть он застрять тут планировал? Напомнила:
— Мы на общем задании. Я против того, чтобы мы задерживались здесь ещё более двух дней. Я с этим не согласна, как следователь, наделённый полномочиями пресветлым Самрана.
— Ты кое-что забыла.
— М? — повернулась на бок и уставилась на губы тёмного.
— Подобный протест работает лишь в случае, если следователи хотя бы одинакового положения в своих орденах, а я, как ты помнишь, несколько более высокого уровня посвящения, чем ты.
Закусила губу: да, Эсин хотел защитить меня от подобной проблемы, подобрав следователя более низкого положения, а следователь-то оказался с сюрпризом. И разница в четыре ступени обеспечивает ему почти абсолютное право командования в нашей связке.
— Обращусь за помощью к пресветлому Аора, — процедила я. — И Осину напишу.
— Лила, давай не будем препираться раньше времени: может, всё благополучно разрешится в этот срок.
— У тебя два дня.
Тёмный лишь бровью дёрнул. Под ложечкой засосало. Нервно уточнила:
— У тебя ещё что-нибудь припасено на случай, если я заартачусь? Что-то помимо более высокого, чем у меня, статуса?
— Более высокое положение — вполне достаточный законный способ улаживания наших противоречий.
— Это ты так витиевато заявил, что на этом задании будешь мне приказывать?
Ну почему, почему он меня так нервирует?
— Да. — Тёмный отмотал немного свитка. — И учитывая, что за прошедшее время ты ни разу не изъявляла желания хоть как-то повлиять на ход нашего дела, интонации возмущения в твоём голосе воспринимаются более чем странно.
— А до этого у меня не было повода вмешиваться. — Меня накрывало жгучей волной раздражения.