«Ну что ж, наверно, такая у меня судьба», — подумала Эмма и вздрогнула.
Когда лошадь наконец остановилась, в ее жизни лишь одно осталось неизменным — руки Джейми. Он спешился и одновременно с этим одним плавным движением снял Эмму с лошади. Но на этот раз он не поставил ее на ноги, а, прижав к груди, как ребенка, понес к дому.
Эмма украдкой бросила на него взгляд. Свежие хлопья снега припорошили густые волосы и, словно бриллиантовая пыль, блестели на ресницах.
Эмма знала, что должна протестовать против такого своевольного обращения. Должна настаивать, чтобы он немедленно поставил ее на ноги. Вот только у нее не было уверенности, что дрожащие ноги выдержат тяжесть тела. Поэтому она одной рукой обхватила его за шею и твердила себе, что это менее унизительно, чем растянуться на земле у него под ногами. Эмма положила утомленную голову на плечо Джейми и подумала, как это несправедливо, что тот, кто не заслуживает доверия, может быть таким сильным, теплым и крепким.
Как только они подошли к каменным ступеням дома, деревянная дверь словно по волшебству открылась.
Джейми наклонился, чтобы пройти в низкий дверной проем. Их сразу же окутало облако теплого воздуха, пронизанного бесподобным легким ароматом печенья с корицей.
Через секунду Эмма с изумлением поняла, что дверь им открыла не костлявая хихикающая старуха, а женщина с румянцем во всю щеку, ее размеры что в ширину, что в высоту были одинаковыми. Но это и неудивительно, поскольку ее макушка едва доходила Джейми до локтя.
Судя по мятой ночной рубашке и рассыпанным по плечам длинным седым косам, их приезд поднял хозяйку дома из постели. Но похоже, это нисколько не омрачило ее радости.
— Джейми, мой дорогой! — всплеснула она руками и расплылась в улыбке. — Какая же ты отрада для глаз бедной старой женщины!
Даже с Эммой на руках Джейми умудрился наклониться и поцеловать седую макушку женщины.
— К чему нам ложная скромность, Мьюира. Ты же знаешь, что по-прежнему являешься самой красивой женщиной к северу от Эдинбурга. Я, когда был мальчишкой, сам наполовину влюбился в тебя.
— Только наполовину? — с притворной требовательностью в голосе, как школьница, хихикнула женщина. — А я все еще жду, когда ты возьмешься за ум и попросишь меня стать твоей женой.
— Ты ведь знаешь, что я бы рад, если бы знал, что твой муж не станет возражать. — Джейми распрямился и окинул взглядом уютное, но просторное помещение, которое в этом доме, похоже, служило и гостиной, и столовой. — А где он?
— Он опять с ребятами на охоте. Вот и поделом ему, — с озорным видом подмигнула пожилая женщина, — если бы вернулся и обнаружил в моей постели горячего молодого любовника.
— Прикуси язык, женщина. Он бы застрелил любого, у кого хватило бы глупости пошутить с его стыдливой молодой женой. Однажды он едва не пристрелил моего отца, а тот лишь подмигнул тебе.
— После тридцати пяти лет брака с Драммондом Макалистером, — похлопала она по плечу Джейми, — чтобы заставить эту жену покраснеть от слов такого сладкоречивого парня, как ты, потребуется не одна ложка лести. Кстати, как твой дед? Я все надеялась, что упрямый старый плут спустится с горы и навестит нас до наступления зимы, но все эти долгие месяцы от него ни слуху ни духу.
Находясь у него на руках, Эмма не могла не заметить, как вдруг окаменел подбородок Джейми и начала быстрее пульсировать жилка у основания шеи.
— В эти дни он держится ближе к дому. Я сам не видел его почти два месяца.
— Только не жди, что я поверю, будто старый черт уселся в свое кресло-качалку, — фыркнула женщина. — Если бы это было в его власти, он бы до сих пор руководил парнями, а ты бы по-прежнему находился, в Сент-Эндрюсе или в Эдинбурге, изображая из себя джентльмена.
— Я бы этого не пережил, — фальшиво вздрогнул Джейми. — Виски — жидкий, и девицы не такие красивые, как ты.
В глазах Мьюиры промелькнула тревога, когда она посмотрела куда-то мимо Джейми в темноту двора.
— Принести пистолеты и запереть дверь? Тебя преследуют?
— Сейчас — нет. Кроме кучки промокших, голодных, уставших людей, которые с радостью продадут свои смертные души за тарелку горячего пюре из репы и картофеля и за приглашение переночевать у тебя на конюшне.
Мьюира потерла пухлые руки, всем своим видом демонстрируя, что подняться из постели среди ночи, чтобы накормить дюжину изголодавшихся мужчин, и есть для нее блаженство.
— Я прямо сейчас поставлю горшок на огонь. И скажу Нэбу запереть овец, — подмигнув, добавила она.
Тут ее внимание переключилось на Эмму, она пристально посмотрела на нее светло-коричневыми, как ириска, глазами.
— А кто это у тебя? Неужели нашел внизу на болотах едва не утонувшую ондатру?
В другое время Эмма, возможно, возмутилась бы, что ее сравнили с грызуном. Но сейчас у нее совершенно не было сил, она лишь возмущенно пискнула сквозь стиснутые зубы.
— Я надеялся, что ты присмотришь за ней, пока я займусь людьми и лошадями.
Джейми еще крепче сжал Эмму в своих объятиях.
— Ну конечно, парень. — Она закудахтала, словно наседка, и с упреком посмотрела на Джейми. — Судя по виду этой бедной девочки, у меня это получится намного лучше.
Женщина сняла с крючка масляную лампу и повела их через комнату. После двух ночей сна на холодной земле уютный домик с низкими оштукатуренными потолками и аккуратно подметенным полом, покрытым каменной плиткой, казался Эмме королевским дворцом. В углу в алькове поместилась узкая деревянная лестница. По-видимому, у дома имелся полноценный второй этаж, а не просто чердак, где можно спать.
С железных крючков, вбитых в дубовые балки, свисали хрупкие пучки высушенного розмарина и чабреца, а также впечатляющий набор железных котелков и медных чайников. Джейми пришлось пригнуть голову, чтобы не удариться о самый большой из них.
Эмма мгновенно забыла обо всем, когда увидела огонь, весело потрескивавший в камине. У огня на лоскутном коврике дремала древняя охотничья собака с седеющей мордой. И Эмма едва сдержала свой порыв прогнать пса и свернуться калачиком на его месте.
Джейми осторожно посадил ее на скамейку поближе к камину, потом выпрямился ровно настолько, чтобы что-то прошептать на ухо Мьюире.
— Хорошо-хорошо, об этом я тоже позабочусь, — закивала женщина, и в ее глазах опять появился озорной блеск. — Когда ты вернешься, все будет готово.
Как будто горя желанием выполнить свое таинственное обещание, она повернулась к задней части дома и энергично хлопнула в ладоши. Эмма вытянула шею, ожидая увидеть, кто же появится, чтобы выполнить ее поручение: трио эльфов, а может, единорог.
Но это оказались всего лишь две девушки-служанки. Потирая сонные глаза, они вышли из помещения, которое, должно быть, являлось кухней. Одна из них, курносая, с румяным цветом лица, была такого же маленького роста и полная, как хозяйка дома, а вторая — высокого роста привлекательное создание с темными блестящими кудрявыми волосами, как у цыганки, и пышной грудью, которая едва не выскакивала из низкого выреза корсета.
У нее загорелись глаза, когда она увидела Джейми, и приветствие Мьюиры по сравнению с этой встречей казалось теперь прохладным.
— Ба, да это Джейми Синклер, честное слово! — замурлыкала девушка, уперев руку в стройное бедро. — Давненько же ты не был у меня… То есть… у нас.
Глава 15
— Замечательно выглядишь, Бриджид. Как всегда, — коротко кивнул ей Джейми, упорно избегая взгляда Эммы.
Эмма с изумлением следила за происходящим, завороженная видом краснеющих скул Джейми. Она бы никогда не подумала, что этот человек может краснеть.
— Ну, далеко не так, как ты, — откликнулась Бриджид, окидывая его взглядом сверху вниз, как будто больше всего на свете хотела увлечь его на ближайший сеновал и заняться с ним любовью.
И, судя по тому, как она облизывала свои пухлые губы, не в первый раз.
Сквозь намокшие пряди волос Эмма пристально смотрела на дерзкую девчонку, а потом, когда поняла, что делает, быстро опустила глаза. К счастью, Джейми уже отвернулся и пошел к двери, несомненно, с радостью избавившись от такой ноши, как Эмма.
— Давайте-давайте! — Мьюира опять отправила служанок на кухню. — У нас нет времени таращить глаза и кокетничать! Дел полно, а времени мало.
Прежде чем поторопиться на кухню следом за Мьюирой и второй служанкой, Бриджид бросила на Эмму презрительный взгляд.
Эмма сбросила ботинки и съежилась, сидя перед огнем, абсолютно счастливая, что имеет возможность наслаждаться теплом в компании старого пса. Время от времени она слышала приглушенное бряцание котелков, редкую брань на шотландском языке и звуки шагов вверх-вниз по лестнице у себя за спиной. Ее одежда как раз из мокрой только стала превращаться в неприятно влажную, когда вновь появилась Мьюира и принесла ей деревянную тарелку. Эмма быстро справилась с едой. Не менее благодарна она была за чашку горячего чая, которую Мьюира подала в ее все еще дрожавшие руки.
Прежде чем поднести ее к губам, Эмма несколько мгновений блаженно вдыхала пар, поднимавшийся из чашки.
Жидкость проскользнула в горло, обжигая все на своем пути. Эмма задохнулась и с виноватым видом посмотрела на Мьюиру.
— Пей, девочка, — настаивала хозяйка дома, прислонив свое дородное тело к краю камина. — Виски согреет тебя быстрее, чем чай.
Поморгав глазами, чтобы избавиться от жгучих слез, Эмма осторожно сделала второй глоток чая, сдобренного виски. Мьюира сказала правду. Через несколько мгновений наступило приятное ощущение тепла, которое согрело ее желудок, а в окоченевших пальцах рук и ног появилось ощущение покалывания.
Эмма не знала, что заставило ее заговорить: виски или искра сострадания в глазах женщины.
— Вы давно знакомы с Джейми? — вдруг услышала она свой собственный голос.
— С тех самых пор, когда он был крошечным мальчуганом, ездившим на плечах у своего деда, — улыбнулась женщина, и на румяных щеках появились ямочки. — В то время Рамзи и шага сделать не мог, чтобы Джейми не цеплялся за его одежду. О, Рамзи мог шуметь и бесноваться, но по всему было видно, что парень, по его мнению, ничего дурного не делает. Когда мальчишке исполнилось семнадцать, Рамзи едва не разбил себе сердце, отправив его учиться в модную школу.