Он уронил топор, привалился к стене и закрыл глаза. Проклятая ведьма! Опозорила его, выставила идиотом! За боль она отплатит болью. Все честно. Ведьма знала на что шла, используя магию. Наказание будет справедливым. Не она одна способна доставлять мучения. Хастад заберет у нее эликсир. Пусть чувствует то же, что и он.
Так он и поступил. И не жалел об этом ровно до тех пор, пока спустя несколько часов после отплытия не зашел в их общую с женой каюту. Девушка лежала на кровати. Ее кожа была иссиня-белой. Настолько, что жена поначалу показалась ему мертвой.
Сказывались последствия отказа от эликсира, плюс ведьму укачало. Она сказала, что это морская болезнь. Хастад о такой не слышал. Люди, как правило, хорошо переносят качку. Это было странно. Ведьма вообще не походила на тех, что встречались ему прежде. Дерзкая на язык, бесстрашная, но при этом не злая. Он не чувствовал в ней ненависти к себе.
Такие ведьмы ему еще не попадались, и Хастад решил лучше изучить жену. Что-то ему подсказывало: она уникальна.
Глава 16
Сборы, а потом и прощание с родными проходили в спешке. Охотник торопился покинуть остров. Видимо, дома его ждали важные дела.
Я побросала в сундук нижнее белье и какие-то платья, которые помогла выбрать Дайре. Дневник ведьмы не взяла. Жаль было с ним расставаться. Но как ни хотелось оставить его себе, чутье подсказывало: муж не обрадуется подобной вещи в багаже жены. Злить охотника сильнее ни к чему. Мне еще эликсир надо как-то добыть.
Ну ничего, найду других ведьм, и они всему меня научат.
Мы с Дайре минут пять обнимались на пристани, пока охотник не вспылил, заявив, что с него хватит женских нежностей.
— Поднимайся на борт, жена, — приказал он, сверля меня неприязненным взглядом.
Поцеловав девочку в щеку, я шепнула ей:
— Мы еще обязательно встретимся.
Она кивнула совсем по-взрослому:
— Береги себя. На острове-городе полно охотников. Если хоть один почует твою магию, тебе конец.
Я сглотнула образовавшийся в горле ком. Не очень-то приятная перспектива. Но отец Еленики говорил, что аура мужа скроет меня от других охотников. Надеюсь, он не ошибся. Ведь в противном случае меня ждет ритуал выжигания силы. После такого не то, что ведьмой, человеком бы остаться.
Отец крепко обнял меня на прощание и тут же отпустил. В его глазах читалась тоска. Все же он хороший человек. По-своему, но позаботился о дочери. Вот только она не оценила. Наверное, Еленика лучше меня представляла, каково это — жить с охотником. Мне в этом плане проще: я не местная. То, что так пугало мою предшественницу, мне просто-напросто неизвестно.
Сундук с моими вещами погрузили на корабль, следом туда поднялась я. Палуба покачивалась под ногами, я схватилась рукой за перила, чтобы не упасть, и ощутила первый приступ тошноты. В родном теле меня укачивало даже в электричке и автомобиле. Слабый вестибулярный аппарат. А тут целый беспокойный океан.
И все же это было не совсем обычно. Я думала, что, став Еленикой, могу не опасаться морской болезни, но, похоже, эта особенность перенеслась вместе со мной. Я как-то воздействовала на новое тело, подгоняя его под себя прежнюю.
С палубы я прошла в каюту, куда отнесли мои вещи. Сундук стоял открытый и наполовину выпотрошенный. Охотник уже покопался в моем багаже и, не найдя ничего криминального, бросил все как есть. Хорошо, я не взяла дневник. Как чувствовала.
Я осмотрела каюту. Взгляд остановился на двухспальной кровати. Между прочим, каюта всего одна на корабле. Моряки жили под палубой и спали вповалку. Вряд ли Хастад будет ночевать с ними. Нет, он разделит эту кровать со мной.
Неужели близости с охотником в этот раз не избежать? Не успела я расстроиться, как мне стало не до того. Буквально через час после отплытия я была уже зеленой от тошноты. Несколько часов подряд меня выворачивало наизнанку. Хорошо, я почти ничего не ела.
Вокруг меня суетился юнга: менял тазики, делал успокаивающие примочки на лоб, поил отварами, но лучше мне не становилось. Напротив к вечеру стало хуже — начала болеть метка. Действие эликсира заканчивалось. Пока боль была слабой, но я знала, как быстро она разрастается. Еще немного и я не смогу думать ни о чем другом. Тогда я буду готова на что угодно, лишь бы быть подальше от охотника. Хоть броситься в пучину вод, хоть повеситься, как это сделала Еленика.
Я лежала на кровати поверх покрывала. Смотрела в потолок, борясь с очередным приступом тошноты, когда дверь в каюту открылась, и вошел Хастад.
— Брысь! — шикнул он на юнгу, и того как ветром сдуло.
Я проводила мальчишку тоскливым взглядом и прикрыла веки. Не хочу видеть охотника. Если он пришел меня добить, пусть не тянет. Сейчас это будет облегчением.
— Как самочувствие, ведьма? — спросил Хастад.
— Паршивое, — хрипло отозвалась я.
Моргнуть не успела, как он оказался рядом с кроватью. Уперся одной рукой в изголовье и навис надо мной, вглядываясь в мое лицо пристально и хмуро.
Я притихла. Что он делает? Наслаждается моими страданиями? Не похоже. Охотник смотрел так, будто решал какую-то головоломку. Кажется, его задачка — это я.
— Укачало, — произнес он задумчиво. — Кто бы подумал… такая редкость.
Я затихла. Дышала и то через раз. Хастад не дурак, все подмечает и делает выводы. В мире, где кругом вода, люди постоянно плавают на кораблях и лодках. У них желудки, наверное, из стали — привыкли и не к такой качке. А я раскисла, едва ступив на борт.
Конечно, он меня не раскусил. Заподозрить в жене переселенку из другого мира — это какое надо иметь воображение. Но что-то Хастада настораживало во мне, а он не из тех, кто просто отмахнется от своих ощущений.
— Так и будешь пялиться? — проворчала я. — Лучше подай таз, или меня стошнит прямо на тебя.
Брови мужчины взметнулись вверх. Он явно не привык к тому, чтобы им командовала женщина, да еще и ведьма. Но я слишком плохо себя чувствовала, чтобы притворяться паинькой.
Хастад протянул мне таз, и я вцепилась в него как в спасательный круг.
— А теперь, будь добр, уйди, — сказала я. — Метка болит все сильнее. И твое присутствие только все усугубляет.
— Даже если я уйду на другую сторону корабля, легче тебе не станет. Но я готов пересмотреть твое наказание, если ты попросишь прощения.
— Сейчас?! — я едва могла говорить из-за накатывающей дурноты.
Мужчина пожал плечами:
— Можешь и дальше мучиться.
Он отошел от кровати к запертому сундуку в углу. Открыл замок ключом, который висел у него не шее и что-то достал. Когда он снова обернулся ко мне, я увидела в его руках флягу до боли похожую на ту, что он у меня отобрал. Голова закружилась от острого желания ее заполучить.
Поверить не могу, все это время эликсир был рядом! Я едва не разрыдалась от облегчения, когда это поняла.
— Прости, — пробормотала я.
— Что ты сказала, я не расслышал? — переспросил мужчина.
Я только зубами скрипнула. Ему нравится меня мучить. Знает, что я ради глотка эликсира готова на все. Потому что без этой целебной жидкости загнусь. И смерть моя будет мучительной.
— Прости! — выкрикнула я на максимуме своих возможностей. Сказанное больше походило на ругательство, чем на извинения. — Теперь услышал?
— Это было громко, — кивнул он. — Но искренне ли? Я в этом не уверен.
Будь у меня силы, я бы вцепилась ему ногтями в лицо. Да он издевается! Но все на что сейчас была способна: сверлить мужчину злым взглядом. Жаль, не умею толком обращаться с магией. Уж я бы ему устроила!
— Ладно, я сегодня добрый, — хмыкнул мужчина. — Да и ты нужна мне живой. Твой отец пока не передал мне остров.
Я поморщилась. От слов охотника тошнило еще сильнее, чем от качки. И все же я не сводила с мужчины глаз. Он явно что-то задумал.
Отвинтив крышку фляги, он налил в нее эликсира и поставил крышку-стопку на стол. В ней поместил ровно глоток — тот самый, живительный для меня глоток, который заглушит боль и подарит мне еще немного нормальной жизни.
— Если хочешь эликсир, подойди и возьми, — предложил мужчина. — Но не тяни. Океан нынче неспокойный. Вон какие волны. Того и гляди, стопка опрокинется.
Хастад, не став выслушивать мои возмущенные возгласы, ушел. И флягу унес с собой, оставив мне лишь стопку на столе. От последнего меня отделяло шагов пять, не больше. Будь я здорова, преодолела бы их за секунду, но день морской болезни и боль от метки серьезно меня ослабили. Не уверена, что устою на ногах, а уж тем более доберусь до стола до того, как стопка опрокинется.
Но делать нечего. Я подобралась, скинула ноги с кровати и, держась за изголовье, кое-как выпрямилась. Меня штормило как пьяную, перед глазами все плыло. Желудок в сотый раз за день подкатил к горлу, но я сглотнула рвотный позыв. Только не сейчас.
Сделала несколько неловких шагов к столу. Пошатнулась. Упала на колени и поползла. Все это время не сводила взгляд со стопки. Из-за качки она ездила по ровной поверхности: то туда, то сюда. Один раз опасно наклонилась над краем столешницы, едва не упав. Я аж дышать перестала. Но волна переменилась, и стопка поехала в другую сторону.
Я схватила стопку дрожащей рукой у самого края. Сжала слабыми пальцами и тут же опрокинула ее содержимое в себя.
Что было дальше, не помню. Эликсир знакомо обжег небо, боль в лопатке тут же улеглась, но морская болезнь никуда не делась. Я была слишком измотана, чтобы самостоятельно вернуться в кровать. Кажется, вырубилась прямо там — на полу возле стола.
В какой-то момент ощутила, как меня подхватили сильные руки. Чуть приоткрыв глаза, узнала охотника. Он отнес меня в постель, но сам не торопился уходить. Встал в изножье кровати, снял сюртук и принялся развязывать рубаху на груди.
Что он делает? Я бы спросила это вслух, но сил не было даже на то, чтобы пошевелить языком. Когда мужчина стянул рубаху через голову и взялся за ремень брюк, я мысленно застонала. Он ведь не собирается лишать меня магии прямо сейчас? А что, сопротивления я не окажу. Я даже отползти на другую сторону кровати не способна. Более подходящего момента, чтобы стребовать с меня супружеский долг, придумат