Тони отдала должное пряным ароматам:
— Соблазнительно пахнет.
— Я говорил Превосходительству, что такая пища причинит вред гостям, — оправдывался Джон Булль. — Такое подозрительное[10] событие.
— Счастливое[11], — тихо поправила Тони.
— И это тоже, — согласился Джон Булль.
— Могу чем-нибудь помочь?
— О, конечно, Ваша светлость. Не были бы вы так любезны помочь мне сделать смотр. Вы лучше меня разбираетесь, подойдет ли наша униформа к вашей благородной стране.
Он открыл дверь в соседнюю комнату, где дюжина слуг на разных стадиях были заняты примеркой ливрей. При виде представшего перед ней зрелища она покраснела и, прикусив губу, отвела взгляд от тех, кто еще не влез в свои атласные бриджи.
Приятного серого цвета ливреи сочетались с белоснежными чулками и черными башмаками.
Джон Булль фыркнул:
— Я заказал красные с золотыми галунами, но Превосходительство отменил мое распоряжение.
Тони очень бы хотелось согласиться с Джоном Буллем, сказать, что Сэвидж сделал не тот выбор, но, как обычно, Сэвидж был прав, и это вызывало раздражение.
— Думаю, ты можешь довериться его суждению.
— А, не всегда, — возразил Джон Булль, раздавая белые перчатки и показывая, как держать серебряные подносы при обносе гостей. — Иногда он водится с очень дурной компанией и опрометчиво рискует. Ему давно пора перестать заниматься контрабандой и остепениться.
«Контрабандой? Боже, тогда многое в отношении него становится ясным! — подумала Тони. — Его суда, его богатство, его шрам!»
— Если вы кончили анатомировать мой характер, то я хотел бы попросить о твоей помощи, — раздался голос Адама.
— Странно, вы всегда такой самостоятельный. Правда, Джон Булль? — не задумываясь ответила Тони.
— О да, он печется о своих интересах[12].
— Еще бы! — промолвила Тони, зло прищурив глаза. Сэвидж оставил выпад без внимания.
— Поскольку мужья с женами очень не любят быть вместе, я подумал, что ты, может быть, займешь графа Оксфорда, пока я…
— Обслужите графиню? — двусмысленно перебила Тони.
— Я бы не стал выражаться так грубо, но мне хотелось бы на полчаса остаться с ней наедине. Будь паинькой, покажи Оксфорду лошадей.
Тони была взбешена. Сэвидж оправдывал свою сомнительную репутацию, о чем свидетельствовала вся его внешность, а о паршивой графине Оксфордской уже давно ходила дурная слава. Тони изо всех сил старалась убедить себя, что ни капельки не ревнует, но, когда вслед за тем ей пришлось развлекать одного за другим лорда Гровнора, графа Хантингдона и лорда Шелбэрна, она еле сдерживала себя.
Элегантно одетым леди вдруг захотелось во что бы то ни стало осмотреть спальни, пока их благоверные, ничего не подозревая, мчались смотреть конюшню. Сэвидж, грязный развратник, имел наглость наставить рога благородным гостям прямо у них под носом.
Тони бесило, что Сэвидж находил так много женщин привлекательными. Но, может быть, дело совсем не в этом. Может быть, он просто хотел утвердить свое превосходство над титулованными особами. Не был ли это еще один способ показать свое презрение?
Тони не хватило времени обдумать свою догадку — подъехали сразу четыре кареты. Прибыли Розалинд с леди Джерси. Она сразу узнала Джорджиану Девонширскую и поклялась не оставлять Сэвиджа наедине с первой красавицей Лондона. Но, войдя в дом, увидела, что он увлечен разговором с полудюжиной джентльменов, и ей пришлось занимать Джорджиану и остальных дам.
Франсис Джерси воскликнула:
— Антони, дорогой, клянусь, с тех пор как мы виделись, ты прибавил в росте на целый фут. Не маячь надо мной, мой дорогой мальчик, — и прошептала с намеком: — Приехала взглянуть на его наложницу.
— Киринда не наложница, леди Джерси, — испытывая глубокую обиду, решительно отрезала Тони. Франсис потрепала Тони по щеке:
— До чего же ты наивен, мой мальчик.
Джорджиана и леди Джерси обменялись насмешливыми взглядами, и Тони впрямь подумала, что Цветок Лотоса — наложница Сэвиджа. До чего же, черт возьми, она наивна!
Тони провела дам в изысканно обставленную столовую. Ее изящно изогнутые стены были обиты розовым шелком. С обоих концов в зеркальных стенах стояло по резному камину. Зеркала многократно отражали хрустальные канделябры. Триста бледно-розовых свечей испускали легкий аромат розы.
V Джорджианы захватило дух:
— О, я должна отделать комнату в розовые тона;
такое впечатление, что находишься внутри цветка. Франсис Джерси легонько ударила ее веером:
— Джорджиана, у тебя такой прекрасный муж — потакает тебе во всем. Не только закрывает глаза на твои шалости, но и содержит тебя в роскоши.
— Боже, Франсис, да он не знает, жива ли я. Когда не спит, у него на уме только дела да политика. Он до того завладел мистером Сэвиджем, что наше знакомство, клянусь, не вышло за рамки легкого флирта.
— Не надолго. Уж я-то тебя знаю, озорница. — Леди Джерси изящно повела плечами и снова перешла на шепот. — Нет такой женщины в Лондоне, которая не мечтала бы приручить этого зверя. Не пробыв здесь и пяти минут, он уже получил репутацию большого повесы.
— Роз, пойдем покажу тебе зимний сад, — попыталась сменить предмет разговора Тони, но Джорджиана с Франсис сели на любимого конька.
— До меня дошли слухи, что он интересуется политикой.
— Должно быть, так, — медленно произнесла Тони. — Нынче утром в его спальне побывали все женушки лондонских вигов.
Джорджиана была определенно уязвлена; для Тони настал звездный час.
Роз не пошла с Франсис и Джорджианой в зимний сад. Придержав Антонию за руку, сказала:
— Тони, это же грязная инсинуация. Что ты себе позволяешь?
— Он — законченный бабник. Каждый день принимает на Хаф-Мун-стрит титулованных дам, а каждый вечер шляется по борделям.
Глаза ее неожиданно наполнились слезами. Бабушка смотрела на нее, не веря глазам своим.
— Ой, милочка, уж не влюбилась ли ты в него?
— Не говори глупостей, — грубо ответила Тони.
— Ты бы себя так не вела, если бы не была влюблена, — прошептала Роз. Тони шмыгнула носом:
— Это дом… Эденвуд. Я влюблена в этот дом.
— Ты и сотня других женщин, — сухо заметила Роз.
— Вот еще задача, правда? — сказала Тони, сердито вытирая рукавом куртки предательские слезы.
— Если будешь так себя вести, он узнает, что ты не Антони.
Тони тотчас взяла себя в руки. Поцеловала Роз в висок:
— Перестань волноваться. Признаюсь, он доводит меня до бешенства, но истерику я себе не позволю. Оставлю все для дневника.
Она скорчила рожу и повела бабушку в зимний сад.
Вы попадали словно в другой мир. Теплый влажный воздух был пропитан ароматом экзотических цветов. Крышей служил огромный купол из зеленого стекла. Внизу был создан уголок цейлонских джунглей. Ползучие растения обвивали пальмовые, бамбуковые и банановые деревья. Поражало изобилие цветущих орхидей — более тридцати разновидностей, от бледных ванильных до загадочно прекрасных черных с алыми и золотыми прожилками. С лепестков на пестики порхали яркие бабочки.
На краю бассейна с фонтаном, где под листьями водяных линий мелькали золотые и черно-полосатые рыбки, в окружении пышной зелени сидела Киринда. Своим негромким чарующим мелодичным голосом она объясняла леди Джерси и графине Девонширской экзотические названия орхидей. Смуглая прелесть Цветка Лотоса снова вызвала у Тони укол ревности.
Это был волшебный миг. Все женщины в зимнем саду были зачарованы. Колдовство внезапно разрушил свободно летавший по саду Рупи. Опустившись на плечо Сэвиджа, он заверещал:
— Исчадье ада! Покайся!
— О, до чего же забавно, — воскликнула Джорджиана. — Адам, дорогой, умоляю, отдайте его мне!
Адам с серьезным видом подмигнул Тони. У той замерло сердце.
— Эта птица стоит баснословных денег, — сказал он Джорджиане. — С Рули я ни за что не расстанусь.
Тони, непонятно почему, вдруг почувствовала облегчение. Он только что подтвердил, что к тому же еще и лжец. Если добавить к этому контрабанду и разврат, портреу получался довольно неприглядный.
Разговор продолжила Роз:
— Эденвуд великолепен, мистер Сэвидж. Никогда не видела ничего подобного.
На сей раз леди Джерси согласилась с подругой:
— Видно, что каждая деталь подбиралась со всей тщательностью и любовью.
— Большую часть ваших похвал заслуживает лорд Лэмб. Он дал много советов Уайатту, когда Эденвуд еще строился, а потом подобрал почти всю обстановку. Даже этот зимний сад — его идея.
Тони покраснела, от похвалы внутри разливалось приятное тепло.
Джорджиана испытующе поглядела на нее:
— Я решила перестроить дом в Бате и виллу в Чизине. Тони, не откажешь мне в совете, а?
Что угодно, только не это. Потом вдруг, взглянув на Сэвиджа, в свою очередь подмигнула ему:
— Китайский стиль! Предсказываю, что отделка в китайском стиле станет следующим криком моды.
— Ну, — нехотя протянула Джорджиана. — Его высочество строит павильон в Брайтоне в восточном стиле, а всем известно, что у Георга безупречный вкус.
Главная соперница Джорджианы леди Джерси произнесла медовым голосом:
— Его высочество сегодня не с вами. Одна маленькая птичка шепнула мне на ушко, что он снова в Ричмонде. Джорджиана едва удостоила ее вниманием:
— Адам, дорогой, он просил меня передать, что приедет завтра посмотреть Эденвуд и поговорить о делах.
— Пожалуйста, передай, что для меня большая честь принять Его высочество в любое время по его усмотрению, — подтвердил Адам.
— Знаете, я еще не видела сады и парк. Разрешаю тебе оседлать для меня одного из твоих чистокровных, чтобы я прокатилась по поместью.
Адам улыбнулся:
— Вместо меня этой чести удостоится Тони. А я пойду наберу желающих покататься.
Тони скорее наелась бы конского навоза. Правда, когда они пришли в конюшню, конюхи, зная, чт