– Никто не понимал тогда, что у кольца есть еще одно свойство, – продолжил он тем же спокойным голосом. – Надо полагать, оно обеспечивает своего рода волшебную защиту для созданной им пары. Оно гарантирует, что история окончится счастливо, что никаких трагических случайностей не произойдет.
Рис кивнул:
– Кольцо стало терять силу – мы знали об этом уже несколько десятков лет, с тех пор как кончился крахом большой свадебный бал. Дама вошла в двери зала, и никто не вышел ей навстречу. Но никто не осознавал, что кольцо защищает нас от опасностей, а не только дарит счастье и потомство.
– До самой битвы при Родане, – подхватил Холод, – где мы потеряли две сотни сидхе. И многие из них были обручены кольцом.
– Первый случай в истории, когда пара, соединенная кольцом, встретила смерть не в один день, не со спокойной душой, – сказал Дойл.
– Тогда распалась не одна пара, – поправил Рис, – их были дюжины. Никогда не слышал такого плача. – Он покачал головой.
– Кое-кто из потерявших возлюбленного предпочел истаять, – сказал Дойл.
– Покончить самоубийством, ты хочешь сказать, – буркнул Рис.
Дойл приоткрыл глаза, глянул на Риса и зажмурился снова.
– Если тебе так больше нравится.
– Не важно, что мне нравится, это правда.
Дойл пожал плечами:
– Будь по-твоему.
– А кольцо подбирало когда-нибудь для одного сидхе двух или больше партнеров? – подал голос подошедший из хвоста самолета Гален. Вся его одежда была цвета весенней зелени.
– Ты имеешь в виду, нового возлюбленного, если кто-то терял супруга? – уточнил Дойл.
– И это, и буквально – двух и больше партнеров одновременно. То есть что дети рождались у каждой созданной кольцом пары, это понятно. Но подобрать истинную половинку, найти настоящую любовь, не просто зачаровать – с этим у кольца трудностей не было?
Дойл опять открыл глаза и даже повернулся, чтобы взглянуть на Галена.
– Ты не веришь, что половинки существуют, что для каждого есть свой идеальный возлюбленный или возлюбленная?
Спроси это кто угодно другой, и я подумала бы: что за глупый вопрос?
Гален покосился на меня, но заставил себя встретить темный взгляд Дойла:
– Я не верю в любовь с первого взгляда. Я думаю, нужно время, чтобы любовь окрепла, как крепнет дружба. Вот в вожделение с первого взгляда я верю.
Он подошел к моему креслу. Я чувствовала его присутствие словно тепло костра, хотелось, чтобы он положил руки на спинку сиденья, чтобы это тепло было поближе. Он меня словно услышал: положил руки на спинку кресла, и мне пришлось бороться с желанием уткнуться затылком ему в пальцы. Почему-то теперь, так близко от коробочки с кольцом, я сомневалась, захочется ли мне дотрагиваться до Галена, когда я надену кольцо. Я была почти уверена, что решение не дотрагиваться ни до кого – лучший вариант, пока не станет ясно, как подействовала на кольцо чаша.
– Может, королева даст мне разрешение не носить кольцо, пока мы не доберемся до полых холмов? – спросила я.
– Нет, – ответил Дойл. – Она особо упомянула, чтобы ты его надела.
Я вздохнула. Гнев Андаис вызывать не хотелось. Просто очень не хотелось.
– Ладно, давайте сюда футляр и все отойдите подальше.
– Это ж не бомба, – ухмыльнулся Рис. – Просто кольцо.
Я сердито на него посмотрела.
– После всего, что вы наговорили, я бы лучше бомбу взяла. – Ну, не совсем так, подумала я про себя, но все же...
Я не хотела, чтобы за меня кого-то выбрали прямо здесь и сейчас. Я не знала, кого выберет кольцо и почему. В сердечных делах я магии не доверяла. Черт возьми, я и самим-то сердечным делам не доверяла. Любовь – штука не самая надежная.
Рис протянул мне футляр, и после моего напоминания все поднялись и отошли подальше. А Китто и без того все время сидел в хвосте салона, укрывшись пледом с головой. Прятался. Он боялся металла, боялся современной техники. Но он так многого боялся, что его страх перед самолетами был как-то не очень заметен – по сравнению с Дойлом, который не боялся почти ничего.
Остальные разделились на две группки. Одна собралась у кресла Дойла, который теперь сидел с открытыми глазами, внимательно за всем наблюдая. Другая скучковалась в хвосте самолета.
– Открывай же. – Рис стоял рядом с Дойлом.
– Она боится, – сказал Гален с ноткой той же тревоги, что скребла у меня под ложечкой.
– Чего боится? – удивился Шалфей. – Боится найти свою половинку? Что за глупость! Многие жизнь бы отдали, только бы оказаться на ее месте.
– Помолчи, – сказал Никка.
Шалфей открыл рот, собираясь поскандалить, но тут же закрыл. Вид у него был ошарашенный, словно он сам не понял, почему подчинился приказу Никки.
Я пристально глядела на коробочку у меня в руках, облизывала внезапно пересохшие под помадой губы и никак не могла понять, чего же я все-таки боюсь. Почему мне так страшно узнать, что мой суженый находится здесь, что это один из моих мужчин? Нет, осознала я. Не этого я боюсь. Что, если кольцо не найдет здесь и сейчас моего суженого? Что, если ни один из них мне не подходит? Может, именно поэтому я все еще не беременна?
Я подняла голову, обвела взглядом лица своих мужчин и вдруг поняла, что каким-то странным образом я люблю их всех. И уж точно я всеми ими дорожу. Кроме того, я не знала, как поведут себя Холод или Гален, если кольцо выберет кого-то другого. Оба они ревновали совсем не по-фейрийски. Если избранником будет не Холод... Его обида даже в сравнение не войдет с теми, что мне приходилось видеть.
Мой взгляд задержался на Галене. Я была уверена, что он меня любит, любит по-настоящему и любил даже тогда, когда и речи не шло о том, что я стану наследницей трона. Только он, если не считать Риса, хотел быть со мной еще тогда, когда наша связь не дала бы ему ничего, кроме моего тела... Ну и любви моей, наверное. Гален был истинный романтик. Думаю, он смирился с мыслью не стать моим мужем, не стать моим королем – если я забеременею от другого. Но в глубине души, уверена, он по-прежнему считал, что я – его половинка. Он сумел бы отдать меня другому, но только сохранив в душе мечту о том, как все могло бы случиться.
Я снова посмотрела на футляр. Если кольцо выберет другого, Галену придется искать новую мечту, новую любовь... Новую жизнь.
– Открой ее, – сказал Рис.
Я сделала глубокий вдох и открыла.
Глава 19
Это был тяжелый серебряный восьмигранник, чуть неправильный, будто отформованный всеми пальцами, на которых ему приходилось бывать. Совсем простое кольцо, почти мужское на вид, внутри гравировка на древнегэльском, слишком старом для меня, – но я знала, что там написано. "Вложи".
Ничего опасного вроде бы. И все же... Я осторожно коснулась холодного серебра, и ничего не случилось. Но ничего и не должно случиться, пока кольцо не окажется на пальце. Оно было в этом плане требовательно.
– Нужно надеть его, Мередит, – сказал Дойл. Я почти приучила их звать меня просто Мерри. И вот – начинается возвращение к придворному этикету. Терпеть его не могу.
– Да знаю я, Дойл.
– Тогда не стоит раздумывать. Нам еще до приземления нужно знать, чего ждать от кольца. Полицейское оцепление оттеснит толпу, но репортеры с камерами все равно будут ловить любую оплошность. Если что-то случится, то пусть сейчас, пока мы одни. – Он повернулся ко мне, отпустив при этом один подлокотник. Я могла представить, чего ему это стоило. – Надень его, Мерри, пожалуйста.
Я кивнула и вынула кольцо из коробочки. Оно потеплело в руке, но и только. Задержав дыхание, я подумала, помолиться мне перед тем, как его надеть, или не стоит. В последние сутки молитвы заканчивались очень уж неожиданно.
Я надела кольцо на палец. Оно мне было велико, но тут же вспыхнула первая искорка магии, и кольцо стало точно моего размера. Мелкое бытовое волшебство. Я посмотрела на мужчин:
– Никакой разницы не чувствую.
– Ты перестала его носить, потому что во время секса нас от него будто током шарахало, – напомнил Рис. – На расстоянии оно никогда не проявляло особой активности.
– На моем пальце – да.
Рис усмехнулся:
– Может, попробуешь коснуться им чьей-нибудь голой кожи и посмотреть, что получится?
– Верный совет, – сказал Дойл.
Рис пожал плечами:
– Я это предложил, я и буду первым подопытным кроликом, если никто не против.
Он шагнул вперед, но вмешался Холод:
– Я против.
Рис в нерешительности посмотрел на меня, потом на Дойла и опять пожал плечами:
– Тогда прошу. Все равно нам надо будет испытать кольцо на нескольких добровольцах – для контроля.
– Согласен, – сказал Холод. – Но сперва я.
Спорить никто не стал, хотя по лицу Галена ясно было видно, что поспорить он хотел бы. И все же не стал, и я отметила, как повзрослел Гален: он вел себя разумней Холода.
Холод подошел ко мне и вперился взглядом в кольцо у меня на пальце. Потом протянул ко мне руку, и я подняла свою ему навстречу. Его ладонь накрыла мою, пальцы скользнули по кольцу.
Словно огромная невидимая рука погладила меня спереди – будто на мне ничего не было надето, только магия ласкала голую кожу. Холод рухнул на колени, глаза распахнулись и губы полуоткрылись – то ли от желания, то ли от его внезапности. Он крепче сжал мне руку, сильнее надавив на кольцо, и магия откликнулась второй волной желания, сильнее первой. Она прокатилась по мне сверху донизу, заставила выгнуться на сиденье, вырвала крик у меня из губ. Все тело свело, и рука дернулась в руке Холода, разорвав его контакт с кольцом.
Холод почти свалился на пол, едва уместившись плечами в пространстве между сиденьями. Он дышал с трудом, и мое состояние было немногим лучше.
– У Мерри только что был оргазм, – сказал Рис. – Небольшой, но настоящий. А у тебя, Холод?
Страж качнул головой, словно не в силах был говорить. Потом все же выдохнул:
– Почти.
– Магия кольца и раньше помрачала рассудок, – отметил Дойл, – но все же не настолько.