Она покачала головой:
– Я Королева Воздуха и Тьмы, я не боюсь покушений. Может быть, высокомерие сделало меня беспечной. – Говорила она медленно и неуверенно.
– Королеве часто приносят дары, – заметил Мистраль. – В надежде заслужить милость.
– В потоке даров легко не заметить один особый, – сказал Дойл.
– Надо узнать, где Нулин взяла вино, – предложил Гален.
Андаис кивнула:
– Да, да, узнаем. – Что-то мне не понравилось в ее тоне. Нотка ненависти. Ненависть слепа к правде, особенно если правда не слишком устраивает. – Моего Мрака сюда! – скомандовала королева.
Дойл выступил вперед, но остался рядом со мной.
– По твоим словам, я теперь Мрак принцессы.
Она отмахнулась от его слов.
– Зови хозяином кого хочешь, Мрак. Мне только нужно знать, сможешь ли ты проследить эти чары до их создателя.
– От тебя не смогу, но бутылка ведь осталась? Чары слишком мощные, чтобы растаять без следа, не оставить отпечаток, практически подпись их создателя. Если я получу возможность обнюхать подозреваемых, попробовать их пот – да, я смогу назвать имя.
– Тогда действуй, – сказала Андаис и поглядела на меня со словами: – Куда бы ни повел след, мы пойдем по нему, и кара будет неотвратима.
Я просто боялась поверить, что она имеет в виду именно то, на что я надеялась.
– Услышано и засвидетельствовано, – провозгласил Баринтус.
Королева на него и не взглянула, она смотрела только на меня:
– Ну вот, Мередит, еще одна клятва мне на голову.
– Что мне сказать на это, тетя?
Она тяжело вздохнула. Взгляд ушел в сторону от моего лица, она уставилась на голую стену – видно, никому не хотела показывать выражение своих глаз.
– Что бы ты сделала на моем месте, племянница?
Я открыла рот, закрыла его и подумала. А что бы я сделала?
– Послала бы за слуа.
Она повернулась ко мне, взгляд был очень жесткий, она словно пыталась увидеть меня насквозь.
– Зачем?
– Слуа – самые жуткие из неблагих. Их боятся даже сидхе, а сидхе мало кого боятся. Если слуа вместе с Воронами встанут у тебя за спиной, никто не решится напасть открыто.
– Ты думаешь, кто-то осмелится напасть на меня, на нас... – она обвела рукой стоящих рядом стражей, – в открытую?!
– Если бы чары сделали свое дело, тетя, если бы ты убила всех своих стражей и больше некого было бы убивать, то куда бы ты пошла? Что бы ты сделала?
– Нашла бы других жертв, все равно кого.
– И в конце концов оказалась бы в пиршественном зале среди сидхе, не все из которых стали бы молча ждать, пока ты их зарежешь, – сказала я.
– Они попытались бы понять, что со мной произошло, – возразила она.
– Не думаю. Ты слишком давно терроризируешь весь двор. Твое сегодняшнее поведение не слишком отличается от того, что мне приходилось видеть.
– Как правило, резню я устраивала намеренно. Враги должны меня бояться.
– Хладнокровное убийство и убийство в горячке безумия выглядят очень похоже, если смотреть со стороны жертвы.
– Я что, настолько тиран, что весь двор поверил бы, будто я на такое способна?
Тишина повисла такая густая, что все могли бы в нее завернуться. И задохнуться в ней, потому что никто не смог бы ответить на вопрос так, чтобы не соврать или чтобы не разозлить Андаис.
Она горько рассмеялась.
– Ваше молчание – уже ответ. – Она потерла лоб, словно голова разболелась. – Хорошо, когда враги тебя боятся.
– Но не когда боятся друзья, – тихо сказала я.
Она посмотрела на меня.
– Ох, племянница, разве ты не знаешь еще, что у правителя друзей не бывает? Есть враги и союзники, а друзей нет.
– У моего отца друзья были.
– Да, и скорее всего потому-то он и был убит.
Я подавила мгновенную вспышку гнева. Гнев для меня – непозволительная роскошь.
– Если бы сегодня здесь не оказалось меня с моей рукой крови – яд бы не вытек из тебя с кровью и ты бы тоже умерла.
– Осторожней, Мередит!
– Я всю жизнь была осторожна, но если сегодня мы не будем дерзки – враги убьют нас обеих. Может, и Кела планируют убить этой ночью. Казнить за твое убийство или за мое. И открыть путь к трону для новой династии.
– На такое ни у кого глупости не хватит.
– При дворе не знают, что я обладаю рукой крови. Если бы не прихоть магии, все получилось бы точно так, как они рассчитывали.
– Ладно, позовешь слуа, что дальше?
– Если я буду на твоем месте или на своем?
– Не важно, в любом случае? – Она опять пристально, изучающе на меня смотрела.
– Стоит связаться с царем гоблинов Курагом и предупредить его, пусть возьмет с собой больше гоблинов, чем ему обычно разрешают приводить в наш ситхен.
– Думаешь, он встанет на твою сторону против всех неблагих сидхе?
– Если б у него был выбор – не встал бы, наверное. Но выбора у него нет. Он поклялся мне в союзе и не сможет преступить клятву. Или гоблины его убьют.
Она кивнула.
– Да, но через три месяца он уже не будет тебе союзником.
– Через четыре вообще-то.
– Союз у вас на полгода, и три месяца уже прошло, – напомнила она.
– Да, но Китто стал сидхе, а за каждого превращенного в сидхе полукровку-гоблина я получаю месяц союза с Курагом.
– Ты с ними со всеми будешь трахаться? – Вопрос был задан чисто деловым тоном, она просто не догадывалась, что сформулировать можно бы иначе.
– Есть и другие способы инициации.
– Ты не выстоишь в рукопашной с гоблином, Мередит.
– Кураг разрешил нам помогать принцессе в инициации его людей, – сказал Дойл. Он тронул меня за руку, и у любого другого я сочла бы этот жест нервным. Но это был Мрак королевы. Дойл не нервничает.
– Вряд ли кто-то согласится драться с тобой или с Холодом. Выбирать станут тех стражей Мередит, кого будут надеяться победить. Гоблины попытаются убить твоих людей. – Андаис повернулась ко мне: – Как ты надеешься этого избежать?
– Рыцарей стану выбирать я. У гоблинов права выбора поединщика не будет, – ответила я.
– И ты выберешь Мрака или Холода?
– Наверное.
– С ними большинство откажется драться. Так что повторяю вопрос: ты намерена переспать со всеми гоблинами, кто выстроится в очередь в надежде попробовать твое сияющее мясцо?
– Я сделаю, как пообещала.
Королева расхохоталась.
– Даже я не падала так низко, чтобы спать с гоблинами. Не думала, что у тебя хватит на это духу.
– Тебе понравился бы секс с гоблинами. Они любят играть жестко.
Она посмотрела мне за спину. Я поняла, что она глядит на Китто, который старался одновременно и держаться ко мне поближе, и не быть незаметным, насколько это возможно.
– Для моего представления о жесткой игре он больно уж хрупок.
Китто передвинулся подальше мне за спину, отгородившись еще Дойлом и Галеном. Я чуть шагнула вперед – только чтобы привлечь ее внимание к себе.
– Когда приходится заранее обговаривать, что любовник не должен откусывать у тебя кусочки мяса, – думаю, это достаточно жестко.
Она опять посмотрела мне за спину на краешек лица, который Китто оставил на виду. И вдруг прыгнула вперед и крикнула: "Бу-у!" Китто забился за меня, а потом попятился в толпу прочих стражей, только бы оказаться подальше от королевы.
Андаис расхохоталась:
– Сама свирепость!
– Не стоит его недооценивать, – сказала я.
– Я позову слуа. А ты – гоблинов. – Она склонила голову набок, как углядевшая червяка птица. – Слуа я призову с любого расстояния, я их королева, но вот как ты будешь звать гоблинов?
– Сперва попробую зеркало.
– А если не выйдет?
– Воспользуюсь магией клинка и крови.
– Древний способ.
– Но действенный.
Она кивнула и на миг прикрыла глаза.
– Слуа придут на мой зов. Я дозволяю тебе воспользоваться моим зеркалом, чтобы привлечь внимание Курага.
– Ты, кажется, сомневаешься, что мне это удастся.
– Он не прост... для гоблина. Не факт, что он захочет встревать в дрязги знати Неблагого Двора.
– Гоблины – пехота наших войск. Кураг может изображать безразличие к спорам сидхе между собой, но пока он принадлежит к Неблагому Двору, никуда ему от наших дрязг не деться.
– Он так не думает, – заметила Андаис.
– Оставь Курага мне, – попросила я.
– Ты кажешься весьма уверенной. Помнишь, что спать тебе с ним нельзя? У него жена есть.
– Иногда обещание ценится сильней, чем его исполнение.
– Ты не имеешь права предлагать ему то, что запрещается нашими законами.
– Курагу наши законы отлично известны, не сомневайся. Он забывает их, только когда ему это выгодно. Он знает, что я ему предлагаю не секс.
– А что же?
– Пусть поможет мне отмыться.
Королева нахмурилась:
– Не понимаю.
И она правда не понимала. Потому что если Кураг законы сидхе знал, то о нашей королеве и законах гоблинов нельзя было сказать того же. Это я знала, что гоблины превыше всего на свете ценят телесные соки. Плоть, кровь, секс – в совмещении этого для гоблинов скрывался идеал. Я намеревалась предложить гоблинам два компонента из трех, а главное – ощущение, хоть и не вкус, плоти сидхе. Я бы сказала, что предложу гоблинам все три компонента, но я была не так глупа. Гоблинское представление о плоти – это кусок мяса в желудке или в банке на полочке.
Глава 32
Придворные сплетни уже меня похоронили. Кое у кого при дворе был доступ к телевидению, а там весь вечер крутили сюжет о пресс-конференции. Стрельба, раненый полицейский и напоследок Гален со мной на руках, по лицу у меня бежит кровь. Людские СМИ сообщили только, что меня усадили в лимузин и что сообщений обо мне из больниц не поступало. Нам некогда было с кем-то связываться, так что даже наш карманный пресс-агент Мэдлин Фелпс не знала, что ей говорить. Стражи нас встретили прямо у двери и сразу отвели к королеве. Больше никто нас не видел. Никто даже не знал, что мы вообще прибыли.
Королева и ее стражи смыли кровь и переоделись к пиру. Она войдет в зал как ни в чем не бывало в окружении своей свиты. Займет трон. Эймон сядет на трон консорта. Трон принца и его сторона возвышения останутся пустыми, как всегда с тех пор, как я уехала, а Кела бросили в темницу.