— Нет.
— Как давно вы встречаетесь?
— Полгода.
— Это из-за нее ты продал ферму?
Отец вздохнул и сел:
— Не совсем. Жизнь проходила мимо, пока я гонялся за мечтой твоей матери.
— Это была и твоя мечта. И моя.
— Скорее твоей мамы, но я любил ее и во всем поддерживал. После ее смерти я продолжал ее дело, хотя меня это не интересовало.
— Ты не говорил мне об этом.
Отец пожал плечами:
— Ханна, я не хочу, чтобы ты позволила жизни пройти мимо из-за чужой мечты.
— Но это не так.
— Мне нужно было сказать об этом раньше. — Лютер откашлялся. — Несчастный случай — не твоя вина, Ханна.
Она так давно хотела услышать это от него!
— Если бы я не настаивала на прыжке…
— Ты унаследовала упрямство от матери. Она мечтала о твоих победах.
Сердце Ханны сжалось.
— И ты не виноват в ее смерти, папа. Мне не следовало упрекать тебя в том, что ты убиваешь ее, когда решил отключить аппараты. Прости.
— Ты не хотела потерять надежду. Так же, как и я. Это решение было тяжелейшим в моей жизни. Но так надо было сделать.
Глаза Ханны наполнились слезами, в горле застрял ком.
— Теперь я понимаю.
— Не важно, сколько лошадей ты спасешь, дочка, ничто не вернет маму. Нам обоим нужно двигаться дальше. Я не хочу, чтобы через двадцать лет ты поняла, что в мире есть множество вещей, которые ты упустила, нянчась со своими клячами, — например, семья.
— Они не клячи, — машинально парировала Ханна. — И поэтому ты бросил меня на произвол судьбы.
— Я не всегда буду рядом. Тебе нужно научиться крепко стоять на земле.
— Ты что, не мог встречаться с Даной в «Сазерленд»?
— Дело не в этом, а в жизни, которая полностью посвящена лошадям. Я устал оттого, что должен постоянно думать о них. Я хочу большего и тебе желаю того же. Кроме того, особняк был детищем твоей матери, она продумала каждый его дюйм. Я бы никогда не оскорбил ее память, приведя в дом другую женщину. — Отец поставил кружку на стол. — Что же привело тебя сюда?
Ханна моргнула, возвращаясь в реальность:
— Для Уайета ферма, которой ты и мама посвятили свою жизнь, всего лишь временное вложение средств. Он планирует продать ее, как только надобность в ней отпадет.
Откинувшись на спинку стула, Лютер скрестил руки на груди:
— И чего же ты хочешь от меня?
— Купи ее!
Он покачал головой:
— Мы снова там, откуда начали. Мне надоели лошади. Если ты мечтаешь продолжить дело, ищи способ сделать это.
— Но, папа…
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, Ханна, но я делаю это только ради тебя. — Лютер встал. — Я слишком люблю тебя, чтобы помогать.
Если ей не удалось уснуть, то она может хотя бы поработать.
Ханна застегнула куртку и засунула руки в карманы, спасаясь от полуночной прохлады. Она брела по темной дороге к конюшне.
Вернувшись из города, Ханна решила, что если Уайет решит продать ферму, то покупателем станет она, и провела весь день, обзванивая возможных спонсоров. Но, поговорив с несколькими банками и со всеми, кто был в ее телефонной книжке, Ханна поняла, что никто не хочет вкладывать деньги в неопытного владельца коневодческой фермы. Рашиду она звонить не стала, потому что, поразмыслив, признала правоту Уайета: мистера Шаккара явно интересуют не только деловые отношения. А Ханна не собиралась продавать себя кому бы то ни было — даже ради спасения «Сазерленд».
Металлический скрип привлек ее внимание. Ханна обернулась и увидела, как на ветру покачивается дверь стойла. Тревога охватила ее. Феникс!
Кобыла сбежала? Или ее вывел Сэм?
Она вытащила телефон и набрала номер Уайета.
— Джейкобс, — послышался хриплый сонный голос, вызывавший дрожь в теле Ханны — дрожь, которую она старалась игнорировать.
— Сэм дома? — спросила она.
— Ханна, сейчас час ночи.
— Уайет, гнедая пропала. Пожалуйста, проверь, на месте ли Сэм.
Уайет выругался и, судя по всему, выбежал из спальни.
— Его кровать и комната пусты, — сообщил он минуту спустя. — Проклятье!
— Проверь весь дом, — распорядилась она. — Если не найдешь Сэма, позвони шерифу, пусть объявит тревогу. Я возьму Джереми, и мы обыщем территорию.
Может быть, Сэм вывел Феникс в крытый манеж, чтобы поработать с ней? Ханна распахнула тяжелую дверь и включила свет, но огромное помещение пустовало. Ни Сэма, ни лошади. Ханна быстро осмотрела все здания, закончив конюшней центра. Старика нигде не было. К ней подбежал охранник.
— Джереми, ты видел Сэма или нашу новую гнедую кобылу?
— Нет, мисс Ханна.
— Сядь в машину и поищи их, пожалуйста. Дай мне знать, если увидишь что-нибудь необычное.
Женщина ужаснулась, обнаружив пустой крючок, на котором должно было висеть седло. Она услышала, как подъехал Джереми, и выбежала наружу. «Мерседес» Уайета затормозил рядом.
— Ты заметил что-нибудь? — спросила Ханна у охранника.
— На заднем выгоне открыты ворота, — сказал Джереми. — Ни Сэма, ни кобылы там нет — насколько позволяют видеть фары.
Задний выгон граничил с рекой.
— Одно седло пропало, — вздохнула она. — Думаю, Сэм взял Феникс и сбежал.
Лицо Уайета было бледным и утомленным. Волосы — взъерошены.
— Возьмем грузовик и поедем за ним, — предложил он.
— Там нет дороги, а по выгону не проедешь. — Существовал только один выход, но он приводил Ханну в ужас. — Я сяду на лошадь и попробую его найти.
— Ты не ездила верхом с тех пор, как погибла твоя мать, — напомнил Уайет. — У тебя нет опыта. Пусть лучше шериф возглавит поиски.
— Пройдет несколько часов, прежде чем они соберут команду спасателей. Ждать нельзя.
— А вертолет?
— Он напугает кобылу. Уайет, я знаю территорию лучше всех. Если кто-то может найти Сэма, то это я.
— Я еду с тобой, — решительно заявил он.
— Два неопытных всадника не лучше, чем один.
— Одному в темноте скакать опасно. Если что-то случится, никто не будет знать, где тебя искать, и появятся двое пропавших вместо одного. Я еду.
Она поняла, что лучше не тратить время на споры.
— Джереми, собери всех, кого сможешь. — Ханна повернулась к Уайету: — Есть пара спокойных лошадей. Мы даем их самым неопытным наездникам. Все будет в порядке.
Ханна поспешно оседлала лошадей и протянула Уайету налобный фонарик:
— Надень его на шлем… Уайет, лучше бы тебе остаться.
— Вперед! — скомандовал он.
Ханна села в седло. Она и забыла, с какой головокружительной высоты смотришь на землю, сидя на лошади. Ее колотил озноб, когда она вдела ноги в стремена. К счастью, волнение женщины не передалось меланхоличному мерину.
— Готова? — Уайет держался в седле просто великолепно. — Поехали.
Ханна направила мерина к воротам. Только лунный свет и тонкие лучи фонариков освещали путь.
Ханну подмывало пуститься галопом, но темнота и не самые лучшие навыки верховой езды заставляли ее ехать медленно.
— Если с Сэмом что-то случится, виновата будешь ты. — Слова Уайета вонзались в нее, как нож. — Если бы ты не поощряла его за моей спиной в надежде выудить деньги для своих кляч, он бы никогда не выкинул такую глупость.
— Я пыталась помочь ему.
— Ты пыталась помочь себе. Если мы найдем его…
— Когда найдем, — поправила его Ханна, надеясь, что это случится не слишком поздно.
— Когда мы найдем его, ты уволена. Ты немедленно уберешься с моей территории вместе с лошадьми.
Они ехали в напряженном молчании. Холодный влажный воздух проникал под одежду, промораживая до костей.
— Смотри, — сказал Уайет, — на траве след. Так я нашел тебя у летнего домика.
Летний домик… Казалось, этот миг счастья был сотню лет назад. Именно тогда Ханна влюбилась в «бессердечного негодяя», который помог ей с жеребятами, а потом пошел следом, чтобы убедиться, что она в порядке.
Ханна направила свет фонарика на след и встревожилась:
— Он поехал к реке. Вверх по течению есть каменистый брод.
— А потом?
— Автострада. Хотела бы я знать, насколько он нас опередил.
Сэм едет верхом, в темноте, по шоссе… Ханна пустила мерина рысью, изо всех сил вцепившись в поводья. Но вскоре она приноровилась к ритму коня, вспомнив прежние навыки.
— Я позвоню Джереми и скажу, чтобы шериф отправил спасателей к шоссе, — решила Ханна.
Пять минут спустя Уайет остановил коня. Мерин Ханны машинально замер рядом.
— Это река? — спросил Уайет.
— Да.
Судя по глухому реву, уровень воды поднялся и течение было быстрым.
Они ехали вдоль реки. Вскоре путь им преградило упавшее дерево. Ханна огляделась и увидела неподалеку оседланную кобылу. Без всадника. Страх сжал ее горло. Она стиснула зубы. Где же Сэм?
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть он не лежит по другую сторону ствола!»
Ханна внимательно посмотрела на гнедую — та казалась невредимой. Ноги были целы — насколько позволял видеть луч фонарика. Потом женщина пригляделась к зарослям, окружавшим перекрытую деревом тропу. Единственный путь для Сэма — преодолеть препятствие. Он попытался прыгнуть, а кобыла сбросила его на землю?
Сердце Ханны учащенно забилось, она оцепенела, вспомнив мать, лежащую в неестественной позе.
— Ханна! — Судя по тону, Уайет звал ее уже не в первый раз.
Ханна отогнала прочь леденящее кровь воспоминание, взяла себя в руки и спрыгнула с коня.
Уайет присоединился к ней. Он направил луч фонарика на кобылу и побледнел:
— Сэм!
Уайет бросился вперед, но Ханна преградила ему дорогу:
— Останься с лошадьми. Я дам знать, если он там.
— Прочь с дороги!
— Уайет, тебе не нужно видеть…
Он все понял:
— Нет, Ханна, оставайся ты. Сэм может нуждаться в моей помощи.
Что, если Сэму уже нельзя помочь — как ее матери? Ханна до крови закусила губу:
— Без меня ты не пойдешь.
Они одновременно оказались по другую сторону дерева. Сэма там не было. Ханна с облегчением выдохнула.
— Сэм! — снова закричал Уайет.