— Приятного вам аппетита.
Они принялись за еду, вполуха слушая диктора.
— По информации, полученной от нашего репортера, ФБР и оклендская полиция провели рейд, захватив дом, в котором предположительно скрывался Джозеф «Инженер» Вашингтон, известный так же, как Али Эльях, черный мусульманин, которого подозревают в совершении нескольких убийств и террористических актов. Дом, расположенный у Бей-бридж в Окленде и ранее принадлежавший матери Вашингтона, оказался пуст. Полиция однако заявляет, будто совсем недавно в нем жили, и уверена, что обитатели дома находятся где-то поблизости. Их поиски продолжаются.
Пастырь переводил взгляд с негра на китаянку.
— Я в компании знаменитостей, — улыбнулся он.
— Звезд первой величины, парень, первой величины, заулыбался и Эльях, отправив в рот очередной кусок яичницы. — Они ничего не сказали о моей семье, так что, скорее всего, с ними все в порядке.
— Это добрый знак. — Омлет Пастыря так и остался несъеденным.
— Я не могу остаться с тобой, — нарушила повисшую над столом тишину Барбара.
Пастырь повернулся к ней.
— Что ты такое говоришь?
— Мой дядя далеко не дурак. Первым делом он будет искать меня в твоей общине. Он знает, где вы обосновались. Потому что Сыны Господа побывали у вас по его указке.
— Больше тебе ехать некуда. Ты знаешь хоть одного китайца, который протянет тебе руку помощи? Твоему дяде тут же донесут о твоем местопребывании.
— Он будет бить наверняка. Могут пострадать невинные. Я не могу возлагать на тебя такую ответственность.
Пастырь задумчиво смотрел на Барбару. В здравом смысле ей не откажешь. Дом Господний — не армия головорезов. Рано или поздно кто-нибудь выдаст ее. И тут его осенило. Пастырь встал.
— Подождите. Мне нужно позвонить.
Он зашагал к телефонной будке в глубине зала. Бросил в щель монетку и продиктовал телефонистке номер матери.
— С вас еще шестьдесят пять центов, — сказала ему телефонистка.
Не успели монетки упасть в накопитель, как в трубке раздался сонный голос матери.
— Слушаю.
— Мама.
Ее голос тут же наполнился тревогой.
— Константин! С тобой что-нибудь случилось?
— У меня все в порядке, мама. Не волнуйся.
— Сейчас только пять утра.
— Я знаю. Извини, что разбудил тебя. Но я хочу попросить тебя об одной очень важной для меня услуге.
— У тебя неприятности?
— Нет, мама. Одной моей знакомой нужна крыша над головой и я хочу, чтобы ты приютила ее.
— Она хорошая девушка?
— Очень хорошая, мама.
— Христианка? — Да, мама.
— Не хиппи?
— Нет, мама. Ее брат был моим близким другом. Он умер у меня на руках во Вьетнаме. Потом скончался ее отец. И теперь ее дядя хочет украсть все ее состояние. Ей нужно пожить в уединении, пока адвокаты не уладят имущественные вопросы.
— Как ее зовут?
— Беверли, — он замялся. — Беверли Ли. Она американка китайского происхождения, мама. Выпускница колледжа. Она не доставит тебе никаких хлопот. Наоборот, скрасит тебе одиночество. Папы уже нет, а так в доме будет человек, с которым ты всегда сможешь поговорить.
Мать все еще колебалась.
— Ты уверен, что она хорошая девушка?
— Да, мама. Уверен. — Чувствовалось однако, что мать по-прежнему колеблется. — Приютив ее у себя, ты проявишь христианское милосердие, мама. Ей необходим такой друг, как ты.
Он услышал, как тяжело вздохнула мать.
— Хорошо. Пусть приезжает. Но если она мне не покажется, я тут же выгоню ее.
— С ней ты не будешь знать хлопот, мама. Бог возлюбит тебя за это.
— Ты сам привезешь ее?
— Я не смогу, мама. У меня очень важные дела. Но я позабочусь, чтобы ее привезли к тебе как можно скорее.
— Когда?
— Сегодня к вечеру. Ты можешь поселить ее в моей комнате.
— Нет, — твердо заявила мать. — Я поселю ее в комнате для гостей.
— Хорошо.
— А когда я увижу тебя?
— Скоро, мама. Возможно, в этот уик-энд.
— А она приедет вечером?
— Да, мама. Спасибо тебе.
— Береги себя, Константин.
— Обязательно, мама.
— Да благословит тебя Бог.
— Да благословит тебя Бог, мама.
Он повесил трубку и вернулся к столу. Постоял, глядя на Барбару и Эльяха.
— Думаю, с этим я все уладил.
— С чем? — спросила Барбара.
— Моя мать говорит, что ты можешь пожить у нее. — Пастырь сел за стол. — Там ты будешь в полной безопасности. Между прочим, я сказал ей, что тебя зовут Беверли Ли. Забудь Барбару Сунг. Теперь ты Беверли. Так будет спокойнее для всех.
Барбара не ответила.
— В Лос-Олтосе мы первым делом заедем в банк, где ты сможешь арендовать сейф и положить в него деньги. Потом мы найдем тебе машину, и ты поедешь к моей матери.
— Я не могу вот так заявиться в дом к совершенно незнакомому мне человеку, — заявила Барбара.
— Ее нельзя назвать совершенно незнакомым человеком, — улыбнулся Пастырь. — Она моя мать.
ГЛАВА 13
Он подъехал к своему домику за несколько минут до полудня. Глаза его покраснели от недосыпа, но он полагал, что холодный душ быстро приведет его в чувство. В Лос-Олтосе он задержался дольше, чем предполагал. В последнюю минуту он решил отправить Али Эльяха с Барбарой, поскольку она хотела положить деньги в банк, находящийся неподалеку от ее нового дома. Пастырь не стал спорить: деньги принадлежали ей, и она имела полное право распоряжаться ими по своему усмотрению.
В общине царила странная тишина, но он слишком устал, чтобы это заметить. Медленно вошел он в коттедж, начал раздеваться. Накачал воду в бак, встал под душ. Ледяная вода сразу взбодрила его. Он намылился, смыл мыло, схватил полотенце, растерся.
Открылась дверь, в комнату вошла Чарли. По ее щекам катились слезы.
— Чарли, что случилось? — спросил он.
Она посмотрела на него.
— Они ушли, Пастырь.
— Кто ушел? О чем ты говоришь?
— Они сказали, что не вернутся. И не стали меня слушать.
Он схватил Чарли за плечи.
— Кто?
— Тарц и остальные. Они сказали, что здесь все изменилось. Коммуна становится такой же, как и другие. Вводятся нормы жизни. Они уже не чувствуют себя свободными. Поэтому они расселись по машинам и уехали.
Пастырь смотрел на нее, не веря своим ушам.
— И когда это произошло?
— Сегодня утром, после завтрака.
— Они сказали, куда едут?
Чарли покачала головой.
— Кто куда. Тарц разделил деньги, что были в сейфе, и они уехали. — Она подняла руку. — Вот моя доля. Видишь?
Он взглянул на ее ладонь. Несколько долларовых купюр.
— Откуда он взял деньги?
— Из сейфа. Он сказал, что это наши деньги. Мы заработали их своим трудом.
Пастырь потянулся за джинсами.
— Кто-нибудь остался с тобой?
— Человек десять, не больше. Только девушки. Все мужчины уехали, но места в машинах не хватило. Многие оставшиеся собирают вещи. Они тоже собираются уходить.
Он уже застегнул пуговицы рубашки и надевал башмаки.
— Скажи им, чтобы шли в зал собраний, — и Пастырь выскочил из коттеджа. У него засосало под ложечкой, когда он увидел распахнутую дверцу сейфа. Пусто. Нет и денег, предназначенных для взноса по закладной. Двадцати тысяч долларов.
Он услышал, как подошли девушки, повернулся к ним. Они сбились в кучку, не отрывая от него глаз.
— Кто-нибудь знает, куда поехал Тарц?
Девушки переглянулись, покачали головами.
— Он не сказал, — ответила за всех Чарли.
— Кто сел к нему в машину?
— Никто. Он уехал один.
Пастырь насупился.
— Что же нам делать, Пастырь? Они все увезли с собой.
— Как-нибудь выкрутимся. — Ему хотелось, чтобы голос его звучал с большей уверенностью. — Случившееся означает лишь одно: каждому из нас придется работать за двоих.
— Но нам не все под силу. Нужны мужчины.
— Наша работа — собирать души для Христа. И женщины могут преуспеть в этом не хуже мужчин. Первым делом нам надо успокоиться и взяться за уборку. Чарли, двух девушек отряди на кухню, пусть займутся готовкой. Я съезжу в город и узнаю, можем ли мы нанять мексиканцев для тяжелых работ.
— Я же говорила вам, что Тарц нас обманывает, — Чарли оглядела девушек. — Пастырь вернулся. Он не собирался нас бросать.
— А какой из этого прок? — обреченно вздохнула Мелани. — Ничего не получится. Нас слишком мало.
Пастырь повернулся к ней.
— Ты не права, Мелани. Вспомни, что сказал Иоанн во втором апостольском послании. — Голос его обрел мощь. — «Наблюдайте за собою, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду». — Он помолчал, посмотрел на девушек. — Что же касается Тарца и остальных, пусть уходят. И об этом Иоанн Богослов сказал лучше, чем смогу сформулировать я:
«Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына»[10].
Он повернулся и закрыл дверь сейфа. Покрутил диск, запирая его за замок.
— Прошедшее осталось позади. А Бог по-прежнему перед нами. Пора начинать служить Ему.
Он пересек зал собраний, у двери оглянулся.
— Я вернусь через два часа. Надеюсь, что к этому времени вы покончите с уборкой. А завтра мы займемся нашими обычными делами. С этой минуты мы должны служить Христу с большим усердием, чем раньше. Вы остаетесь со мной.
После короткой паузы ему ответил нестройный хор голосов:
— Да, Пастырь.
Он завернул на банковскую автостоянку, вошел в здание. Направился прямо в приемную президента банка. Секретарь подняла голову.
— Я пастор Толбот из Дома Господнего. Если можно, я хотел бы переговорить с мистером Уолтоном.
Девушка кивнула и сняла телефонную трубку. Что-то сказала, затем указала на дверь.
— Пройдите, пожалуйста, в кабинет.
Мистер Уолтон, высокий, очень худой мужчина, улыбаясь, протянул руку.
— Всегда рад вас видеть, пастор Толбот.