Пастырь пожал протянутую руку.
— Добрый день, мистер Уолтон.
Уолтон предложил Пастырю присесть.
— Что я могу для вас сделать?
— Я бы хотел знать состояние нашего счета.
— Ну разумеется. — Мистер Уолтон поднес к уху трубку, заметил выражение лица Пастыря. — Что-то случилось?
Пастырь не отвел глаз.
— Еще не знаю. Мой казначей уехал в мое отсутствие и не вернулся.
Улыбка сбежала с лица банкира. Минуту спустя Пастырь держал в руках выписку из банковского счета Дома Господнего. Ни одного доллара.
Он посмотрел на мистера Уолтона.
— Можете вы выяснить, внесен ли последний взнос по закладной?
Срок уплаты давно прошел, деньги в банк не поступали. Банкир сочувственно покивал. Разумеется, он продлит срок. Повода волноваться у него не было. Дом Господний внес в залог принадлежащую ему недвижимость, стоимость которой с лихвой перекрывала полученную ссуду.
Выйдя из банка, Пастырь нашел телефонную будку и позвонил матери.
— Беверли еще не приехала?
— Нет, — ответила его мать.
— Как только она прибудет, попроси водителя немедленно вернуться ко мне. Он мне очень нужен.
Он повесил трубку, заглянул на биржу труда и договорился, что завтра утром ему пришлют трех работников. Затем сел в пикап и поехал в общину.
Перед домом, в котором находился зал собраний, стояло несколько автомобилей. Один из них Пастырь узнал: он принадлежал Тарцу. Его охватила радость. Тарц вернулся. Он предчувствовал, что так оно и будет. Пастырь вошел в дом.
Едва он переступил порог, его схватили за руки.
— Добрый день, Пастырь, — поприветствовал его брат Эли.
Он сидел во главе стола. Тарц — на соседним стуле, с разбитым в кровь лицом, заплывшими от синяков глазами. За его спиной жались к стене девушки. Их охраняли двое мужчин с тяжелыми кнутами. Глаза девушек переполнял страх.
Пастырь попытался вырваться, но двое мужчин крепко держали его.
— Отпустите, — скомандовал брат Эли.
Пастырь постоял, растирая руки. Взглянул брату Эли в глаза.
— Я же просил тебя не возвращаться.
Брат Эли улыбнулся.
— Мы лишь хотели оказать тебе услугу. Выяснилось, что Тарц — плохой мальчик. И мы решили привезти его к тебе.
— Как вы узнали, где его искать?
Брат Эли рассмеялся.
— Без проблем. Он позвонил сам. Сказал, что хочет вернуться к нам. Но ты же знаешь брата Роберта. Он не терпит нечестности. И не желает иметь дела с преступниками. — Брат Эли бросил на стол большой конверт. — Мы даже привезли вам ваши деньги. Все полностью. Больше двадцати тысяч долларов. Можешь пересчитать.
Пастырь молча подошел к Тарцу. Осторожно повернул молодого человека лицом к себе. Ни одного живого места, нос и правая скула сломаны.
— В кладовке есть аптечка первой помощи. Надеюсь, вы позволите одной из девушек принести лед из кухни? Я хоть немного облегчу его страдания до того, как мы отвезем его в больницу.
Распухшие губы Тарца шевельнулись.
— Пастырь, прости меня.
— Не пытайся говорить, — Пастырь вновь посмотрел на брата Эли. — Так что?
Брат Эли кивнул.
— Я и забыл, что ты служил в медчасти, — он повернулся к одному из своих людей. — Принесите все, что ему нужно.
Пастырь знал свое дело. Несколько минут спустя он обработал все ссадины, наложил повязки. Тарц постанывал от боли. Пастырь достал из аптечки шприц с морфием, ввел лекарство в вену. Тарц тут же заснул.
Пастырь выпрямился. Повернулся к брату Эли.
— Неужели брат Роберт делает все это из христианского милосердия?
— Естественно, — улыбнулся брат Эли. — Разве есть другая причина?
— Должна быть, — Пастырь оглядел девушек. — Почему бы вам не позволить детям заняться делом, пока мы будем говорить?
— Пусть постоят и послушают то, что я скажу, возразил брат Эли.
Пастырь отодвинул от стола стул, сел.
— Говори.
— Брат Роберт полагает, что мы можем работать сообща.
— А я в этом не уверен.
Брат Эли кивнул.
— Он предчувствовал такой ответ. У него есть для тебя новое предложение.
— Какое же? Брат Эли пристально всмотрелся в лицо Пастыря. — Барбара Сунг.
— А при чем тут она?
— Ты скажешь нам, где ее найти, и мы пойдем своим путем.
— Нет ничего проще, — ответил Пастырь. — На третьем этаже их дома на Грант-стрит.
— Ты знаешь, что ее там нет. Она исчезла прошлой ночью. Ее дядя считает, что не без твоей помощи. И Тарц сказал нам, что ты пару дней отсутствовал.
Пастырь покачал головой.
— Вы сильно преувеличиваете мои способности.
— Возможно, — брат Эли обвел рукой девушек. — Здесь одиннадцать твоих детей. По-моему, я предлагаю тебе неплохой обмен. Одиннадцать на одну.
— Согласен с тобой. Но этой одной у меня нет.
Брат Эли коротко кивнул. Один из мужчин, что стоял рядом с девушками, отступил на шаг и щелкнул кнутом. Звук напоминал ружейный выстрел. Затем он еще раз взмахнул кнутом. Но на этот раз кнут рассек не воздух, а платье одной из девушек, разрезав его, словно бритвой, и оставив девушку голой. Еще один взмах, и на теле девушки появилась кровавая полоса, от шеи, через грудь и живот, до волос на лобке. Девушка в испуге вскрикнула, уставившись на выступившую кровь, еще не веря, что такое случилось именно с ней. Она коснулась шеи рукой, пальцы тут же окрасились кровью. Девушка побледнела, глаза ее закатились, и она рухнула на пол в глубоком обмороке.
Брат Эли посмотрел на Пастыря. — Одна в минусе, осталось десять.
— Вы лишь теряете время, — ответил Пастырь. — Я не могу сказать то, чего не знаю.
— Это твои дети. — Брат Эли опять повернулся к девушкам.
Пастырь перепрыгнул через стол, воспользовавшись тем мгновением, когда взгляды всех сосредоточились на мужчине с кнутом. Приземлившись рядом с братом Эли, он сомкнул руки на его ушах, при этом игла шприца коснулась барабанной перепонки левого уха брата Эли.
— Не шевелись! — прохрипел Пастырь. — В шприце морфий.
Как только он попадет тебе в мозг и парализует его клетки, ты умрешь.
Брат Эли замер.
— Поднимайся. Медленно, очень медленно. Мы же не хотим случайностей, не так ли. И скажи своим друзьям, чтобы они держались от нас подальше. Корпус у одноразового шприца очень тонкий. Морфий начинает вытекать при малейшем нажатии.
— Вы его слышали? — прошептал брат Эли.
— Отлично. Встаем. Очень медленно.
Брат Эли осторожно поднялся. Руки Пастыря по-прежнему сдавливали его уши.
— Вместе со мной отходим к стене. Очень, очень медленно.
Шаг за шагом они пятились, пока спина Пастыря не коснулась стены.
— Вот и ладненько. Не дергайся, и с тобой ничего не случится.
Теперь вся комната была у Пастыря перед глазами. Брат Эли привез с собой четверых мужчин.
— Прикажи им раздеться до трусов, — распорядился Пастырь.
— Вы его слышали, — повторил брат Эли.
— Но, брат Эли, — запротестовал один из мужчин. — У меня нет трусов.
— Тяжелое дело, — посочувствовал ему Пастырь. — Но раздеваться все равно придется.
Мужчина мялся.
— Делай, что он говорит! — прошипел брат Эли.
Несколько секунд спустя перед каждым из мужчин на полу лежала кучка одежды. В трусах или без оных, они уже не казались такими страшными, как в одежде.
— Превосходно, — кивнул Пастырь. — А теперь, братья, встаньте у двери лицом к стене. — Он подождал, пока мужчины выполнят его приказ. — Дети, соберите их одежду и бросьте в кладовку.
Девушки справились с этим в несколько секунд.
— Чарли, позаботься о Джейн. В аптечке есть антисептик. Продезинфицируй рану. У кого ключи от машины? — спросил он брата Эли.
— У меня. В кармане.
— Достань их и брось на пол. Не забывай, делать все нужно медленно.
Ключи звякнули об пол.
— Где ключи от машины Тарца?
— Остались в замке зажигания, — ответил кто-то из мужчин. Пастырь посмотрел на Мелани.
— Принеси их.
Ты выскочила из зала собраний, тут же вернулась с ключами.
— Оставь их у себя. А эти ключи отбрось поближе к мужчинам.
Мелани подняла ключи, бросила их к стене, у которой стояли мужчины.
— Чего же вы ждете, братья? Садитесь в машину и уезжайте.
— Подожди, — запротестовал голый мужчина. — Мы же без одежды. И не можем выйти на улицу в таком виде.
— Может, тебя они скорее послушают, — Пастырь чуть надавил на шприц.
— Делайте, как он говорит! — взвизгнул брат Эли.
Один из мужчин подобрал ключи и выскочил за дверь. Остальные последовали за ним. Взревел двигатель, тут же взвизгнули шины: машина развернулась, не снижая скорости.
— А теперь пошли к двери, — приказал Пастырь. — Очень медленно.
Когда они добрались до двери, автомобиль преодолел добрую половину подъема. А минуту спустя перевалил через вершину и скрылся из виду.
— А что ты решил делать со мной? — спросил брат Эли.
— У меня нет выбора, — вздохнул Пастырь. — Ты все равно будешь возвращаться.
— Не буду. Обещаю тебе, — заверещал брат Эли. — Я даже уговорю брата Роберта оставить тебя в покое.
— Извини, — Пастырь ударил его ладонями по ушам, опустил руки и отступил на шаг.
Руки брата Эли метнулись к ушам. Он уставился на кровь на своих пальцах. Потом в ужасе посмотрел на Пастыря.
— Ты это сделал! — голос его дрожал от ужаса.
Пастырь долго смотрел на него.
— Нет, — он показал ему полный шприц. — Я лишь царапнул тебя. Но, да простит меня Бог, на этот раз мне хотелось воздать тебе по заслугам. — Он раздавил шприц и выбросил его через открытую дверь. Затолкал брата Эли обратно в зал собраний.
— Раздевайся.
— И я?
— И ты. — Когда брат Эли разделся, Пастырь повернулся к девушкам. — Одежду бросьте в кладовку. А его заприте в чулане. Пусть посидит там, пока мы не решим, что с ним делать.
Четыре девушки окружили брата Эли и тычками погнали его к чулану. Пастырь подошел к Джейн, которая уже сидела у стены, наклонился к ней. Кровотечение прекратилось.