— А сколько еще приедет?
— Не знаю. Мне не говорили.
Она вновь рассмеялась.
— Глупыш. Зачем ждать, пока кто-то тебе скажет. У тебя же на столе компьютер. На него выводится вся информация.
— Я не знаю, как им пользоваться.
— Просто. Набери на клавиатуре код. И информация автоматически появится на экране.
Он покачал головой.
— Ничего у меня не выйдет. Я забыл код.
— Разве у тебя нет инструкции?
— Есть, но мне в ней не разобраться. Все слишком сложно.
— У тебя психологический блок. Ты можешь запомнить каждое слово из Библии, но не в силах прочесть элементарную инструкцию. Я дам тебе код: 21-30-219-17.
Он нажал на клавиатуре соответствующие кнопки. И тут же вспыхнул экран.
— Три тысячи четыреста шестнадцать.
— Церковь столько не вместит. Хорошо, что в часовнях установлены большие экраны. Там хватит места по меньшей мере на тысячу человек.
— Пожалуй, надо поставить в известность регистрационный центр.
В трубке опять зазвучал ее смех.
— Ничего тебе делать не надо. Компьютер выдает каждому карточку с указанием его кресла в церкви. Как только свободных мест не остается, он переключается на часовни.
— Что бы я без тебя делал?
Снова смех.
— Это двусмысленный комплимент. Все еще ходил бы в холостяках и не был бы отцом двоих детей.
Пастырь улыбнулся.
Маленькому Джейку уже пятнадцать месяцев, а Линде Рей на следующей неделе исполнилось три.
— Как они сегодня?
— Отлично. Сейчас с ними дедушка. Давно уже я не видела его в таком хорошем настроении. Но звоню я не по этому поводу. Как насчет того, чтобы прийти домой на ленч?
— Едва ли получится. У меня столько дел. Сейчас вот надо спуститься вниз и поздороваться с Рут Картер Стэплтон.
— Кто это?
— Сестра Джимми Картера.
— Я не знаю и его.
— Губернатор Джорджии, который, скорее всего, станет кандидатом демократической парии на президентских выборах. Она, кстати, тоже проповедник. А потом мне надо в аэропорт. Прилетает губернатор Техаса.
— Жаль. Так когда же мы тебя увидим?
— Это старая присказка, но своего значения она не потеряла до сих пор, — он рассмеялся. — Увидимся в церкви.
— Если б я не любила тебя, мне не оставалось бы ничего другого, как ненавидеть.
— Я тоже тебя люблю. — Он положил трубку.
Тут же загудел аппарат внутренней связи.
— Пришел мистер Линкольн.
— Пригласите его ко мне.
Продюсер вошел в кабинет с несколькими листами сценария в руке. Он улыбался.
— Я думаю, мы предусмотрели все.
Улыбнулся и Пастырь.
— Очень на это надеюсь.
Маркус положил сценарий на стол.
— Вся необходимая информация здесь есть. Мы оставили вам пятнадцать минут на саму проповедь.
— И все? — удивился Пастырь. — А куда подевалось остальное время? Я думал, у нас полтора часа.
Маркус рассмеялся.
— Сорок пять минут уйдет на представление гостей. Должен же каждый из них сказать хоть пару слов.
— А еще полчаса?
— Фильм о Черчленде, отрывки из ваших выступлений в телепередачах, фотографии, запечатлевшие вас со знаменитостями и тому подобное. Главное для вас — начать ровно в три и закончить в половине пятого. Тогда у нас хватит времени, чтобы смонтировать передачу и передать ее по каналам связи. На восточном побережье мы выйдем в эфир в десять вечера, на западном — в семь.
— Хорошо.
— Контроль времени будет вести Джим Уоден. Следуйте его указаниям и можете ни о чем не беспокоиться. — Он встал. — Если у вас возникнут какие-то вопросы, вы найдете меня в моем кабинете этажом ниже. Наши участники передачи будут на сцене за пятнадцать минут до ее начала.
— Отлично.
Маркус улыбнулся.
— Удачи вам.
— Благодарю, — кивнул Пастырь. — Она понадобится нам всем.
В кабинете послышался далекий гул идущего на посадку самолета. Пастырь подошел к окну. Пассажирский лайнер коснулся колесами бетонной полосы. В солнечных лучах его крылья блестели серебром. Пастырь глубоко вздохнул.
Почти два года тому назад он вернулся из Далласа с Джейн. Летели они на личном самолете старика, приземлились на его аэродроме на ранчо. В дом он однако не вошел, а попросил отвезти его к фургону, что все еще стоял рядом с большим тентом на поле неподалеку от города.
Новости распространяются быстро. Джо и Беверли уже ждали его в фургоне.
— Как самочувствие? — спросил Джо.
— Нормально, — бесстрастно ответил Пастырь.
— Когда свадьба?
Пастырь постарался изгнать удивление из голоса.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Это же не тайна. Она первым делом позвонила сюда, чтобы узнать, где тебя найти.
— Это ничего не объясняет.
— Она плакала, когда я говорила с ней, — добавила Беверли. — Я спросила, что случилось, и она ответила, что забеременела. — Беверли вытащила пачку сигарет. — А сегодня утром к нам пришла Чарли. Очень расстроенная. Она встречается с Ларри, телохранителем Рэндла. Он заезжал к ней в три часа ночи, чтобы сказать, что ты собрался жениться на дочери старика.
Пастырь молчал.
— Ты знал, что она — его дочь? — спросила Беверли.
Он покачал головой.
— Я выяснил это только сегодня ночью.
— И ты намерен жениться?
Он посмотрел на Беверли.
— Разве у меня есть выбор? Я не могу все порушить.
— Сука! — раздался за его спиной голос Чарли.
Пастырь резко обернулся. Он не слышал ее шагов.
— Сука! — повторила Чарли. — Она все это подстроила.
— Ты ошибаешься, — запротестовал он. — Она не виновата.
— Никому не требуется трех месяцев, чтобы понять, что ты беременна. Что бы ты сделал, если б кто-то из нас пришел к тебе с подобным известием? Оттащил бы к ближайшему врачу.
Пастырь предпочел промолчать.
— Ты даже не любишь ее, — продолжила Чарли. — Тебя манят деньги старика.
— Аборт — это грех. Священное писание его запрещает.
— Ерунда. Когда тебе это выгодно, ты начинаешь его цитировать. Надоело. Почему бы тебе хоть раз не сказать правду: ты клюнул на богатство.
— Дело не в богатстве, — покачал он головой. — Это шанс послужить Богу.
— Ты можешь утверждать, что хочешь, но у меня и девушек свое мнение. Когда-то мы тебе верили, но не теперь. Ты ничуть не отличаешься от других. Ты просто плюнул на нас. Мы сегодня же уходим отсюда.
— Подождите. Дайте мне шанс показать вам, что ничего не изменилось. Мы по-прежнему будем работать во славу Иисуса Христа.
— К тому же ты еще и глуп, — голос Чарли сочился презрением. — Ты даже не видишь, что работаешь не на Иисуса Христа, а на Джейка Рэндла.
Прежде чем он успел ответить, она повернулась и выбежала из фургона.
Он посмотрел на Беверли, потом на Джо.
— Пойдите за ней. Может быть, вы сможете уговорить ее.
— Джо и я провели с ними все утро. И не смогли переубедить их. Они считают, что ты их предал. Только Тарц остается.
— А вы? — спросил он после короткой паузы.
— Мы остаемся, — ответил Джо. — Мы не против того, чтобы запустить руку в банку меда.
— Вы думаете, я женюсь из-за денег?
— Мне без разницы, — Джо широко улыбнулся. — Ты — проповедник, и твое дело проповедовать. И мне все равно, как ты это делаешь.
— А что скажешь ты? — повернулся он к Беверли.
Улыбнулась и она.
— Я давным давно решила идти с тобой. И твои поступки роли не играют. Кроме того, буддист не имеет права судить христианина.
— Важно другое, — вставил Джо. — Хочешь ли ты, чтобы мы остались?
— Ты знаешь, что хочу, — незамедлительно ответил Пастырь.
Джо повернулся к Беверли.
— Тогда мы остаемся.
Пастырь посмотрел на нее. Она кивнула.
— Хорошо. Я рад.
— Мы торчим, как два гнилых зуба, — заметил Джо. — Они постараются уговорить тебя избавиться от нас.
— Им это не удастся.
— Раз у нас свадебная атмосфера, ты не будешь возражать, если мы с Беверли тоже поженимся?
— А как насчет твоей жены и детей в Каролине? — спросил Пастырь.
— Мы не были обвенчаны. Кроме того, она вышла замуж за другого парня.
— Тогда я не возражаю.
Джо просиял.
— Значит, нам пора поздравить друг друга.
Пастырь глубоко вздохнул.
— Пока еще нет. Сначала я хочу поговорить с девушками. Я не могу допустить, чтобы они ушли с обидой в сердце.
ГЛАВА 14
Он пересек поле, поднялся по трем ступенькам, постучал в дверь их фургона.
— Кто там? — приглушенно спросили из-за двери.
— Пастырь.
— Уходи. Нам нечего сказать тебе.
— Но я хочу поговорить с вами.
— Мы не хотим тебя слушать. Уходи.
Он попытался открыть дверь. Заперто.
— Откройте дверь.
— Нет.
Он повернул ручку и одновременно ударил в дверь тяжелым башмаком. Замок не выдержал, дверь распахнулась, он вошел в фургон.
— Извините.
Девушки стояли у своих коек. Между картонных коробок и чемоданов. Пахло выкуренной сигаретой с «травкой». Пастырь медленно переводил взгляд с одной на другую. Ни одна не отвела глаз.
— Ладно. У кого есть «косячок»?
Ответа не последовало.
— С чего такой эгоизм? Я не откажусь от пары затяжек.
Девушки переглянулись.
Затем Мелани протянула ему наполовину выкуренную самокрутку. Он взял ее, зажег, сел на стул у двери и два раза глубоко затянулся. Задумчиво кивнул, затянулся еще раз и вернул окурок Мелани.
Затяжка, и окурок перекочевал к Чарли. Она последовала примеру Мелани и передала его дальше. Когда затянулась последняя девушка, от него уже ничего не осталось.
— Есть еще? — спросил он.
— Стоило ради этого вышибать дверь? — бросила Чарли.
Их взгляды встретились.
— Полагаю, после нашего разговора ты знаешь, что причина в другом?
Она уставилась в пол. И ничего не ответила. Он оглядел девушек, прежде чем заговорить вновь.
— Действительно, у меня была причина врываться сюда.
Мы давно знаем друг друга, многое пережили, и я слишком вас люблю, чтобы просто отпустить от себя.