— Я лишь дал их комитету деньги, не более того. Лично мне представлялось, что Хейг[23] — более достойный кандидат в вице-президенты. С одним, впрочем, теперь совершенно ясно. Мы должны взять под свой контроль палату представителей на выборах восемьдесят второго года. Если они расправятся с президентом, а потом прикончат Буша, в Белом доме обоснуется Тип О’Нил[24] и демократы.
— До выборов восемьдесят второго еще полтора года, заметил Пастырь.
— Готовиться к ним надо заранее. Мы должны защитить себя, чтобы не потерять приобретенное.
Пастырь кивнул и оглядел сидящих за столом.
— Пора начать заседание и заняться собственными делами. — Собравшиеся одобрительно закивали. Он поднял деревянный молоточек и постучал по столу. — Заседание совета директоров Дома Господнего церкви триумфа христианской Америки объявляется открытым. — Пастырь повернулся к Беверли, сидящей по его правую руку. — Не огласит ли секретарь список присутствующих и решение предыдущего заседания?
Беверли встала. Имена присутствующих она помнила наизусть.
— Мистер Джейк Рэндл, мистер Ричард Крэйг, мистер Джон Эверетт, мистер Чарлз Майклз, мистер Маркус Линкольн, миссис Элен Лейси, миссис Джейн Толбот, доктор Эндрю Толбот. — После паузы она взяла со стола черную кожаную папку. — Копия решения предыдущего заседания лежит в папке перед каждым из вас. Сейчас я его зачитаю.
Рэндл встал.
— Вношу предложение не зачитывать решение и одобрить его в том виде, как оно записано.
— Поддерживаю предложение, — откликнулся Крэйг.
Пастырь тоже встал.
— Проводим голосование по внесенному предложению. Прошу сказать «да» всех, кто его поддерживает.
Предложение Рэндла прошло единогласно. Пастырь кивнул Беверли.
— Вы можете зачитать нам финансовый отчет за последний квартал. Беверли взяла со стола другую папку.
— Копия финансового отчета с подробным изложением статей доходов и расходов также роздана каждому из вас. С вашего разрешения я зачитаю лишь главные параметры.
Доход от пожертвований и взносов — 12,1 миллиона. Доход от дивидентов, процентов и прочих источников — 4,7 миллиона. Суммарный доход — 16,8 миллиона. Эксплуатационные расходы — 10,5 миллиона. Прибыль, оставшаяся после оплаты всех счетов, — 5,5 миллиона. Общая прибыль, инвестиции в государственные ценные бумаги акции и депозиты в различных банках — 41,4 миллиона.
Беверли подняла голову.
— Я хотела бы добавить, что эксплуатационные расходы за два месяца этого квартала, которые попали в текущий финансовый год, возросли примерно на миллион долларов в месяц в связи с увеличением стоимости эфирного времени на радио и телевидении.
— А наши доходы? — спросил Рэндл. — Они тоже возросли?
— Пожертвования и взносы в сумме остались примерно на том же уровне, примерно четыре миллиона долларов в месяц, сэр, — ответила она. — Разумеется, доходы от инвестиций возросли, но не в такой степени, как расходы. И я опасаюсь, что наметившаяся негативная тенденция соотношения доходов и расходов еще более проявится к середине года.
— То есть вы хотите сказать, что нас ждет увеличение расходов на двенадцать-четырнадцать миллионов долларов при сохраняющихся на прежнем уровне доходах. Так?
Беверли кивнула.
— Да, сэр.
— Благодарю, — Рэндл подождал, пока Беверли сядет. Оглядел директоров. — Не слишком радостные новости. Никто не произнес ни слова, понимая, что старик еще не закончил. И действительно, он посмотрел на Пастыря.
— Мне представляется, что ты должен изыскать возможность повысить наши доходы.
Пастырь не отвел взгляд.
— Возможно. Но, может быть, у вас есть предложения, как мне это сделать.
— Тебе надо лишь последовать примеру других.
Организовать выездные проповеди и собирать пожертвования. Джерри Фолуэлл, Орэл Робертс только этим и занимаются. Им не стыдно выходить к людям и просить деньги.
— Мне тоже не стыдно. Но, при всем моем уважении к этим достопочтенным проповедникам, я не собираюсь строить себе памятники в виде школ и больниц. Я хочу построить лишь единственный памятник — Богу.
— Никто и не возражает, доктор Толбот. Но как нам остаться на плаву, если расходы растут, а доходы остаются неизменными? Необходимо расширить число прихожан и, соответственно, увеличить доходы.
— Это легче сказать, чем сделать.
— Фолуэлл это делает. Он хвалится, что его смотрят двадцать пять миллионов телезрителей. Но такого не добиться, если сидеть на одном месте и ждать, пока люди придут к тебе. Он идет к ним, дабы им не осталось ничего иного, как заметить его.
Пастырь повернулся к Маркусу Линкольну.
— Мистер Линкольн, вы принесли отчет «Эрбитрон компани», о котором я вам говорил?
Линкольн кивнул и достал из брифкейса папку, которую и передал Пастырю.
Пастырь раскрыл ее, оглядел сидящих за столом.
— Тут приведены статистические данные о зрителях всех религиозных телепрограмм, начиная с тысяча де-пятьсот семьдесят пятого года. Тогда их было двадцать миллионов восемьсот тысяч. В год нашего открытия, то есть в семьдесят шестом, число зрителей возросло на два миллиона. И оставалось на этом уровне еще два года. В семьдесят девятом упало до двадцати одного миллиона четырехсот тысяч, в восьмидесятом — до двадцати с половиной миллионов. Речь идет о всех религиозных программах, включая Фолуэлла, одного их шестидесяти шести телепроповедников. — Он закрыл папку. — В отчете также указано, что религиозные телепередачи предпочитают зрители от пятидесяти лет и старше, причем женщин среди них больше, чем мужчин.
В свете вышесказанного мне представляется, что мы можем гордиться поддержанием наших доходов на неизменном уровне. Такого не удается никому. У нас нет долгов. Все счета оплачиваются в срок и мы по-прежнему имеем немалую прибыль. За это мы должны поблагодарить нашего Господа.
— Аминь, — подвел черту Джейк. — То есть ты думаешь, что мы должны просто сидеть и смотреть, что будет дальше?
Пастырь взглянул ему в глаза.
— Я этого не говорил.
— А что же ты говоришь?
— Я говорю, что деньги, лежащие в банках, акции, ценные бумаги не идут на пользу Богу. Я думаю, эти деньги должны работать на то, чтобы приблизить церковь, Его церковь к людям. — Он замолчал. Никто не произнес ни слова, даже старик. Пастырь глубоко вдохнул и продолжил: — В мою бытность странствующим проповедником мы приезжали только в те города, церкви которых встречали нас с распростертыми объятиями и оказывали нам всяческое содействие, чтобы наши усилия привели как можно больше людей в объятия Иисуса Христа. А собранными пожертвованиями мы делились с местной церковью. Деньги оставались в городе и использовались во благо прихожан.
— Телевизионные программы этим не занимаются. Мы начали измерять наши успехи в долларах, а не в спасенных душах. Мы можем вести счет деньгам, но кому из нас под силу считать души? Можем ли мы показать, сколько душ повернулось к Христу благодаря нашим усилиям и осталось с Ним? Телепроповедники этого не делают. Да и не могут.
— Есть только одно место, где такое возможно. В церквях городов, где смотрят или слушают наши передачи. Я предлагаю распределить часть собранных нами денег по местным церквям, пасторы которых едва сводят концы с концами, и объединить с ними наши усилия, чтобы свет учения Христа не угасал в сердцах их прихожан.
— Получается, мы должны выбросить наши деньги, пробурчал Рэндл.
— Это не наши деньги, — возразил Пастырь. — Божьи.
Возможно, не возьми их мы, они бы пошли в местную церковь. — Не возьми их мы, они достались бы Пату Робертсону, Джимми Сваггарду, Эрнсту Энгли или Полу Кроучу, — жестко ответил старик.
— Вы забыли упомянуть Боба Шаллера, Билли Грэхэма и Джерри Фолуэлла да и остальных из числа шестидесяти шести проповедников, имеющих свои телепрограммы. Но факт остается фактом: у нас есть деньги и они лежат в банке. Вопрос в том, что нам с ними делать? По-прежнему держать их в сейфе? Или прислушаться к словам святого Луки?
Он открыл лежащую перед ним Библию.
— Глава шестнадцатая, стих тринадцатый: «Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне[25].
ГЛАВА 2
— Папашка не в восторге от сегодняшнего заседания.
С этими словами Джейн вышла из ванной. Пастырь сидел на кровати и просматривал видеозапись одной из последних передач Эрнста Энгли. Передача подходила к концу. Энгли как раз закончил исцелять страждущих и повернулся к камере.
Пастырь ловил каждое слово.
— А теперь все вы, кто видит меня на экране вашего телевизора, подумайте, не страдаете ли вы или кто-то из ваших близких по той или иной причине? Физической или духовной? Вам не удается изгнать из своего тела демонов пьянства, наркотиков, курения, сладострастия или болезни? Помните, что Христос может вас исцелить. Верьте мне, он может исцелить вас точно так, как исцелил тех, кого вы только что видели, через их веру в Иисуса Христа. Помните, что Он — наш любимый Иисус и Он умер на кресте за нас всех, за все наши грехи, и наша вера в Него способна исцелить все наши болезни решить все наши проблемы.
Я протягиваю руку к камере. Накройте мою руку своей на экране телевизора и повторяйте слова молитвы. — Рука Энгли заняла едва ли не весь экран. — Я верю в Иисуса Христа и в то, что Он умер на кресте за наши грехи, и именем Его я приказываю демонам, вызывающим мою болезнь, покинуть меня.
Над рукой Энгли появилось его лицо. Суровое, решительное, одержимое.
— Излечись! Излечись! Во имя нашего Господа Иисуса Христа, Излечись!
Рука Энгли ушла вниз, камера крупным планом показала его теперь уже счастливо улыбающееся лицо.
— Благодарю, дорогой Иисус! Твоя забота исцелила меня, я опять здоров. Экран померк, потом вспыхнул вновь. Энгли по-прежнему улыбался.