— Китайцы полагают, что он повышает потенцию.
— И это тоже, — Чарли улыбнулась.
Пастырь отпил из кружки.
— Ты полагаешь, мне это нужно?
— Не помешает. В последнее время ты сам не свой.
— Я знаю. Но ты не подумала, что голова у меня занята другими мыслями?
— Какие бы ни были эти мысли, тебе надо вновь обрести уверенность в себе.
Еще глоток.
— Ужасная гадость.
— Выпей все. Чем скорее опустеет кружка, тем быстрее мы уложим тебя в постель.
— Этот чай поможет мне заснуть?
— Проблема у тебя не со сном, — Чарли чуть улыбнулась.
Последний глоток, и Чарли забрала у него кружку, поставила на деревянный ящик.
— Ты хочешь, чтобы мы задули свечи? — спросила Мелани.
— Нет, — ответила Чарли. — Свечи — это так романтично.
Она наклонилась вперед, положила руки ему на плечи, толкнула, губы ее припали к его губам. В тот же момент он ощутил, как нежная рука одной из девушек коснулась его мошонки, затем член оказался во рту.
— Эй, что это вы задумали? — воскликнул он, оторвавшись от Чарли. — У меня такое ощущение, будто я барашек, откормленный на закланье.
— Ты не понимаешь? — спросила Чарли.
Он покачал головой.
— Мы хотим, чтобы ты подарил каждой из нас по ребенку.
— Этой ночью?
— Да, — хором ответили они.
Он вытаращился на девушек.
— Но зачем?
— Тогда ты останешься с каждой из нас. Даже когда ты уйдешь, частица твоей божественности всегда будет с нами.
— Чушь какая-то!
— Отнюдь, — возразила Чарли. — Мы все знаем, что ты собираешься покинуть нас.
— С чего вы так решили?
— Все не так, как прежде. С той поры, как ты распорядился перепахать поле конопли. Ты изменился, Пастырь. Вот мы и подумали, что ты вернешься к нам, если мы вновь соберемся вместе.
Он вылез из кровати, закурил. Повернулся к Чарли.
— Кто тебе все это напел?
— Никто. Но община в печали. Половина наших хочет уйти до того, как уйдешь ты. Пастырь затянулся.
— И вы думаете, что все придет в норму, если вы забеременеете?
— Именно так.
— Я никуда не собираюсь уходить. Так что выметайтесь отсюда и скажите это всем. Можете также сказать им, что с жалобами пусть приходят ко мне.
По щекам Чарли покатились слезы.
Он посмотрел на других девушек. Они тоже плакали. Покачал головой. Ну как же заставить их понять?
— Ты не сердишься на нас, Пастырь? — спросила Чарли.
— Не сержусь. Вы все мои дети.
— Мы любим тебя, Пастырь. — Сара взяла его руку, поцеловала.
Мелани взяла его вторую руку.
— Мы просто хотели побыть с тобой, как бывало раньше.
— Вы сейчас со мной. Ничего не изменилось.
— Позволь нам остаться с тобой, Пастырь, — взмолилась Мелани. — Обещаем, что такого больше не повторится.
Через ее голову он взглянул на Чарли. Та все еще плакала.
— Хорошо, — мягко ответил он. — Потушите свечи и давайте ложиться спать. Но сон так и не пришел к нему, и лишь утром, увидев бородатых мужчин в широкополых черных шляпах, вылезающих из автомобиля, остановившегося у дома собраний, он наконец понял, чем вызвана его тревога.
То были брат Эли и брат Сэмюэль из церкви Сынов Господа, и Пастырю сразу стало ясно, кому продал Дом Сунг брикеты прессованной марихуаны.
ГЛАВА 7
Красная кожа сидений белого «кадиллака» блестела в лучах утреннего солнца. Пастырь подошел со стороны сиденья водителя, наклонился, посмотрел на регистрационный талон, прикрепленный к приборному щитку клейкой лентой. Машина принадлежала церкви Сынов Господа из Сан-Франциско. Он выпрямился и зашагал к дому собраний.
Тарц сидел за столом вместе с обоими гостями. Мужчины, в черных рубашках и брюках, с черными окладистыми бородами, не сняли шляп. Они поднялись, когда Пастырь вошел в комнату.
Пастырь не протянул им руки.
— Брат Эли. — Кивок. — Брат Сэмюэль. — Опять кивок.
Брат Эли, пониже росточком, улыбнулся.
— Пастырь, как приятно вновь увидеть тебя.
Ответной улыбки не последовало.
— Мы слышали, ты побывал в городе, — добавил брат Сэмюэль. — Почему ты не заглянул к нам?
— Не было повода, — коротко ответил Пастырь.
— Но ты провел в городе три дня, — вставил брат Эли. — Мог бы и заехать. Ты знаешь, как высоко ценит тебя брат Роберт. Он полагает, что никто не служит Богу с таким усердием, как ты.
Пастырь ответил долгим взглядом, затем сел по другую сторону стола. Закурил, откинулся на спинку стула. Лицо его оставалось суровым.
— Я уверен, что брат Роберт послал вас сюда не для того, чтобы передать мне эти слова.
Брат Эли многозначительно взглянул на Тарца, затем глаза его вернулись к Пастырю.
— Он хотел, чтобы мы поговорили с тобой наедине.
— В общине Дом Господний у нас нет секретов друг от друга. Вы можете говорить свободно как при нем, так и при любом другом из моих детей. Нам нечего скрывать.
Брат Сэмюэль поднялся. Крупный, мускулистый мужчина ростом за шесть футов, с широченными плечами.
— Послание брата Роберта предназначено только для твоих ушей.
Пастырь окинул его взглядом с головы до ног. Он знал, кто стоит перед ним. В свое время брат Сэмюэль был вышибалой в дешевых ночных клубах да выбивал деньги из тех, кто задолжал ростовщикам, а потом внезапно ему открылась истина, и он присоединился к Сынам Господа. Теперь брат Сэмюэль занимался практически тем же самым, только для брата Роберта — ставил на место несогласных.
— Ты теряешь время, брат Сэмюэль, — заметил Пастырь.
— Сядь, брат Сэмюэль, — поддержал его брат Эли. — Пастырь знает, что делает.
Брат Сэмюэль тяжело опустился на стул, на его лице читалось недовольство. Он положил руки на стол, сцепил пальцы и уставился на них.
Брат Эли повернулся к Пастырю.
— Ты, должно быть, слышал, что мы провели в штате очень удачную кампанию, в результате которой к нашей церкви примкнули еще двести новообращенных.
— Я слышал.
То была правда. Они прочесали весь штат в поисках маленьких общин и семей, едва сводящих концы с концами, обещая им спасение при гибели цивилизации, близость которой предвещали Сыны Господа.
— Двести человек, — важно повторил брат Эли. — Теперь нас более пятисот, с церквами в Лос-Анджелесе и Сан-Диего.
Пастырь молча кивнул.
— Мы становимся реальной силой. Скоро нас уже не смогут не замечать.
— Поздравляю. — Голос Пастыря сочился сарказмом.
— На нашем счету более восьмисот тысяч долларов, и каждую неделю мы собираем пожертвований как минимум на тысячу. Нам принадлежат маленькие фирмы в городах, где находятся наши церкви. Мы действительно набираем мощь.
— У вас также есть Безумный Чарли.
— Уже нет, — возразил брат Эли. — Брат Роберт выгнал его. То, чего он хотел, не укладывалось ни в какие рамки. Бог требует от нас добродетели и целомудрия. А Чарли думал лишь о сексе, пытаясь изображать Христа.
— Но Чарли держался вместе с братом Робертом со времен Сайентологии.
— Это не так, — возразил брат Эли. — Брат Роберт ушел от Эл Рона[8] давным давно. Тогда он еще не знал Чарли. Он говорил мне, что Чарли лжет, рассказывая о своем прошлом, и что Чарли сидел в тюрьме в тот год, когда он, по его словам, примкнул к Сайентологии.
— И где сейчас Чарли? — спросил Пастырь.
— В окрестностях Лос-Анджелеса. Он набрал горстку девиц и пичкает их «травкой» и ЛСД. Только так он может заставить их верить, что он — Иисус Христос и что в его власти спасти их, когда придет Судный день.
— Он плохой человек. Когда-нибудь он кого-то убьет.
— Только не он, — покачал головой брат Эли. — Чарли — трус.
— Тогда он сделает это руками своих обожателей[9].
— Это его проблема, — отрезал брат Эли. — Мы больше не имеем к нему никакого отношения.
Пастырь нахмурился.
— Но и это не причина вашего приезда, не так ли?
— Брат Роберт хочет, чтобы ты обдумал его предложение присоединиться к нам. Он полагает, что, став плечом к плечу, мы действительно сделаемся реальной силой. Может, даже более могущественной, чем Эл Рон.
Пастырь рассмеялся.
— Ни в коем случае. Мы — простая христианская община. Мы не согласны со слиянием Иеговы, Иисуса Христа и Люцефера, о котором толкуете вы. Мы верим лишь в святое искупление грехов наших, которое обещал нам наш Спаситель, Иисус Христос.
— Но брат Роберт доказал, что Иисус примирил своего отца Иегову и дядю Люцефера. В Судный день Иисус приведет правоверных под защиту Отца, а Люцефер уничтожит остальных.
— Мне он ничего не доказал — покачал головой Пастырь. И никому из тех, кто верит в написанное в Библии. Наше объединение невозможно.
— Сколько у тебя детей? — спросил брат Эли.
— Сорок с небольшим.
— Присоединяйся к нам, и их число тут же перевалит за сотню.
— Мне это не нужно.
— Ой ли? Полиция уже заинтересовалась тобой. Они знают, что ты продал во Фриско партию «травки». Мы сможем убедить их оставить тебя в покое.
— Они могут делать все, что угодно. Мы чисты. Здесь они ничего не найдут.
— Перестань, — махнул рукой брат Эли. — Пятьдесят брикетов можно набрать лишь с поля в пять акров.
— Кто-то снабдил вас ложной информацией. Мы не выращиваем индийскую коноплю.
Брат Эли уставился на него.
— В Доме Сунг думают иначе.
— Вы купили у них «травку»?
— Пятьдесят брикетов. Аккурат в те дни, когда ты собирал пожертвования.
— Забавное совпадение. И поэтому вы решили, что мы выращиваем и продаем марихуану?
— Нет. У нас есть надежные осведомители. Некоторым представителям Дома Сунг не нравятся твои отношения с Барбарой. Они хотят сместить ее. Не пристало женщине возглавлять столь серьезную организацию.
Пастырь поднялся.
— Все это лишь разговоры. Вы можете вернуться к брату.
Роберту и сказать ему, что Дом Господний не желает иметь с ним никаких дел.