Да, Сара стояла рядом, когда он звонил. Дону удалось вернуть свою жену, и он был от этого на седьмом небе. Но что она ему сказала о своих отношениях с Мэттом?
Где правда? Лгал ли Мэтт… или лгала Сара, когда говорила, что хочет развода, чтобы выйти за него замуж? Но зачем ей это?
Хотелось бы, конечно, знать наверняка, что связывало Сару и Мэтта. Были ли они любовниками? Что ж, теперь Сара сделала свой выбор, и ее отношениям с Мэттом положен конец.
«Какой смысл ломать голову? Это вообще не мое дело», — мрачно размышляла Бьянка. Но… разве можно запретить себе думать?
И вдруг Бьянка замерла, услышав на пленке голос Мэтта. Как он умудряется говорить с такой нежностью, словно ласкает?
— Я только что навестил твое гнездышко и убедился, что птичка уже упорхнула. Господи, ну и рано же ты встаешь! Подозреваю, что ты на работе. Я пытался дозвониться до тебя, но твой телефон был отключен. Я заеду в семь вечера, ладно? Я заказал столик в одном очень интересном заведении. До встречи.
Бьянка сидела, уставившись в окно на голубей, важно расхаживающих по карнизу, серый цвет которого странным образом напоминал их сизую окраску. Но когда они взлетали, их крылья в лучах майского солнца переливались всеми цветами радуги: изумрудно-зеленым, серо-голубым и ярко-розовым.
Ее сердце пело от радости, но все же Бьянка боялась. Когда Мэтт обнял ее позавчера в ее спальне, она утратила контроль над собой в считанные секунды — совсем потеряла голову, сгорала от желания.
Она хотела его и сейчас, в холодном свете дня, в собственном кабинете, сидя за рабочим столом. Ей не нужен был лунный свет, музыка или шампанское… Ее желание было сильным, глубоким, постоянным.
У нее застучало в висках; или это начало мигрени? Бьянка сложила руки на столе и опустила голову, прижав ладони к глазам, отгородившись от яркого майского солнца, пытаясь отвлечься от мыслей.
Обычно понедельник был тихим, спокойным днем, но к счастью, сегодня у нее была куча дел, связанных с отменой захвата компании Харна. Нужно было подшить все документы, удалить ненужные файлы из компьютеров, раздать новые поручения сотрудникам, работавшим над проектом. Отвлекаться было некогда.
По пути домой она обнаружила в газете рекламу туристических поездок в Италию и впервые задумалась о том, что представляет собой вторая жена отца, и на кого из родителей похож ее единокровный брат Лоренцо.
Подумать только, где-то на белом свете живет ее брат, а она почти ничего о нем не знает.
Может, тетя Сюзанна права? Может, пора забыть прошлое, съездить на озеро Комо, познакомиться с Марией и ее сыном?
Будет ли это предательством по отношению к маме? После развода ее мать очень горевала. Она умерла, горюя; ее жизнь была сплошным несчастьем на протяжении долгих лет.
Войдя в квартиру, Бьянка поняла, что ненавидела своего отца вовсе не за ту обиду, которую он причинил ее матери, а за собственную боль, за детство, проведенное с озлобленной, несчастной женщиной. Уход отца наложил отпечаток на всю ее жизнь.
Из-за этого она не доверяла мужчинам. Она не способна была влюбиться даже в Гарри, хотя он очень ей нравился.
Но в последнюю неделю случилось нечто необычное. Она изменилась, хотя и не очень понимала, насколько. Но твердо знала, почему.
Вечер был очень теплым, и Бьянка вся взмокла. Она налила ледяной минералки из холодильника, одним махом осушила полстакана и направилась в душ.
Освежившись, она достала из шкафа белое льняное платье и оделась, все время поглядывая на часы. Мэтт обещал прийти в семь. К его появлению она хотела быть спокойной и непринужденной, а не метаться по квартире, опаздывая.
Когда до семи оставалось несколько минут, ее сердце забилось быстрее, во рту пересохло.
Бьянка допила оставшуюся воду, стоя у окна и высматривая внизу его машину, но к десяти минутам восьмого он так и не появился.
И только тогда она заметила мигающую лампочку автоответчика.
Она бросилась к аппарату, чтобы прокрутить поступившее сообщение, и услышала на пленке резкий и холодный с оттенком нервозности голос Мэтта.
— Прости, Бьянка, сегодня я не могу. Я позвоню тебе, как только освобожусь. Пока.
И все. Его голос оборвался так же неожиданно. Аппарат отключился. Бьянка стояла, белея на глазах, ее сердце сжималось от боли и потрясения.
Он даже не потрудился найти хоть какое-то оправдание, а извинился так грубо и бесцеремонно.
Бьянка застонала. Боже, какой она была дурой! Он пользовался ею. Она была для него всего лишь оружием в его борьбе против ТТО. Мэтт пустил в ход свое недюжинное обаяние, а она проглотила наживку, не заметив крючка.
Где были ее глаза?
Она считала себя хладнокровной и рассудительной, способной раскусить любого мужчину. Но Мэтт без труда обвел ее вокруг пальца. За каких-то два дня он совершенно заморочил ей голову и заставил влюбиться, действительно заставил влюбиться.
Но теперь Дон отказался от захвата его компании, и Мэтт понял, что ему больше незачем притворяться.
Поэтому он ее бросил.
Десятая глава
Вечером Бьянка позвонила отцу и потрясла его до глубины души. Этого и следовало ожидать, поскольку на своей памяти она не звонила ему ни разу.
— Что-то случилось, Бьянка?
— Нет, нет, — робко возразила она. — Просто я… собралась съездить на север Италии и… подумала… ну, что я могла бы заглянуть к вам по пути. Я, естественно, буду жить в гостинице, но жаль упустить такую возможность и не встретиться.
Люк Милн удивленно воскликнул:
— Ты приезжаешь? — Он помолчал, переваривая эту новость, а затем завалил Бьянку вопросами. — Почему ты не сказала раньше? Ты едешь одна или с туристической группой? Это экскурсия по озерам, или ты собираешься посетить только озеро Комо? На сколько дней ты приедешь?
Какая-то женщина возбужденно затараторила на темпераментном, мелодичном итальянском языке. Мария? Бьянка жалела, что не разбирает слов: возможно, Марию привело в ужас грядущее появление на ее пороге незнакомой падчерицы?
— Si, si, — отозвался отец, — Certo. — А затем добавил по-английски, — Мария просит передать, что она очень рада. Она говорит, что ты должна остановиться у нас. Мы приготовим для тебя отличную комнату с видом на озеро и горы; у нас тебе будет намного удобнее, чем в гостинице. И Лоренцо будет счастлив познакомиться со старшей сестрой.
Его слова произвели на Бьянку странное впечатление: до этого момента она и не задумывалась о существовании единокровного брата. Естественно, она знала о нем, но не чувствовала себя старшей сестрой. Обида на отца мешала ей взглянуть на ситуацию глазами Лоренцо. Наверняка, он умирает от любопытства. Любому ребенку было бы интересно узнать о том, что где-то у него есть сестра.
Не хотелось бы разочаровывать мальчика. Внезапно в Бьянке тоже пробудилось любопытство. А вдруг он пошел в отца? Странно подумать, ведь он может быть похож и на нее. Наследственность — великая вещь.
Неожиданно она сказала:
— Я тоже мечтаю с ним познакомиться, — и это была чистая правда. Ее отношение совершенно переменилось: теперь Бьянка стремилась встретиться с братом, хотя в предыдущие восемь лет ей не было до него никакого дела. — И я очень благодарна Марии за ее предложение, но, честно говоря, предпочла бы поселиться в гостинице.
— Нет, нет, остановись у нас, чтобы Мария могла лучше тебя узнать.
— Ну, если ты уверен…
— Мария хочет познакомить тебя со своими родителями; они не поймут, если ты остановишься в гостинице. Итальянцы очень дорожат семейными узами.
— У нее много родственников? — Бьянка вовсе не жаждала встречи с целой толпой итальянцев, которые могут еще и осудить ее за то, что она так долго избегала собственного отца и знать не хотела его жену.
— Да, у нее большая семья.
— Ну… спасибо, но мне не хотелось бы создавать неудобства. — Она все еще сомневалась. Что, если Мария настроена к ней враждебно, но скрывает это от мужа?
— Какие еще неудобства? Мария очень гостеприимна. Ты когда приезжаешь? Будешь лететь самолетом?
— Да, до Милана, а оттуда автобусом до озера Комо.
— Нет, нет, не надо автобуса. Я встречу тебя в аэропорту. Скажи мне только дату и номер рейса.
За всю последующую неделю Мэтт так и не объявился, поэтому, отправляясь в путь в воскресенье, Бьянка сильно нервничала. С раннего детства она практически не общалась с отцом… он оставался для нее чужим; что они смогут сказать друг другу?
Ее жизнь была наполнена горечью по вине человека, с которым ей вскоре предстояло увидеться. Пять, десять лет назад, или даже в прошлом году такая встреча была бы немыслима… но в последнее время Бьянка сильно изменилась.
Бьянка не совсем понимала, что с ней произошло, но ледяная корка, покрывавшая ее сердце, треснула, и это отразилось на ее отношении к отцу. К тому же, ей было любопытно взглянуть на женщину, занявшую место ее матери рядом с отцом, и познакомиться с их сыном, Лоренцо, которого Бьянка ненавидела с той минуты, когда узнала о его появлении на свет, а теперь, как ни странно, мечтала увидеть.
В ее душе все перевернулось вверх дном; и непонятно, почему.
Глядя в иллюминатор на белые облака, Бьянка поморщилась.
Естественно, причина известна! Это Мэтт.
Все очень просто. В тот миг, когда Бьянка увидела его впервые, ее словно громом шибануло, а все дальнейшие события стали лишь отголосками этого потрясения.
Любовь все изменила. Бьянка стала другой и смотрела на мир по-новому. Ее чувства обострились, и это было так необычно для нее, что она сама не могла в них разобраться.
Самолет приземлился. Бьянка вместе с остальными пассажирами миновала таможенный терминал, забрала сумку с вещами и принялась высматривать отца среди встречающих. Секунду или две они глядели друг на друга, не узнавая, но затем Люк Милн набросился на нее с объятиями и расцеловал в обе щеки.
— Бьянка! Ты и вправду здесь; я глазам своим не верю! Мне все казалось, что тебя не будет в самолете, что ты не прилетишь. Я так счастлив!