Наутро Рита проснулась с головной болью. Мужчина спал рядом на животе. Он возбудил в ней страх, напомнив о прошедшей ночи. Девушка тихо встала с кровати, чтобы не видеть его глаз. Но когда она налила теплую воду в таз и поставила его на пол, ей вдруг захотелось, чтобы он увидел ее нагой, ибо вместе с воспоминаниями о ночи к ней вернулось вожделение. «Нет, он не может отсюда уехать», – решила она, одеваясь.
И вышла из комнаты, закрыв ее на ключ. Эвен спал еще долго, только стук в дверь разбудил его, потом скрежет ключа в замке, и в комнате появилась Катрин с завтраком на подносе.
– Просыпайтесь. Завтрак, – сказала она, глядя на него с жадным любопытством.
Девушка поставила поднос на стол и подошла к кровати, выпятив груди, обтянутые свитером.
– Завтрак, – объявила она снова. – Добрый день, – Катрин захохотала, словно приветствие ее очень развеселило.
Но в дверях комнаты уже стояла Рита. Брови у нее были нахмурены, и на лице написано беспокойство.
– Замени меня на минутку в бюро обслуживания, – попросила она Катрин и почти выпихнула ее за дверь.
Мартин встал голый с кровати, без слова принял ее халат и набросил на себя. Потом выпил только чашку кофе и откусил кусочек булки. После этого вымылся и оделся, а девушка – присев на краешек стула – в молчании следила за каждым его движением.
– Ты не можешь сегодня отсюда уехать, – сказала она наконец чуть хрипловатым голосом.
– Почему?
– Не можешь просто так уйти после всего того, что ты сделал.
– Ничего я не сделал. В том-то и дело, что я ничего не сделал. Во всяком случае не то, что хотел, – потряс он головой.
– У тебя еще остались эти порошки? – спросила девушка, сделав при этом безразличное лицо.
– Да, ну и что?
– Ничего. Просто я хочу, чтобы ты у меня еще остался.
– Не было у нас такого уговора, – заявил он. – Ведь ты знаешь, что я жду Роберта, который должен приехать сюда с деньгами.
– Не было уговора, что ты залезешь ко мне в кровать, – сказала она, криво улыбнувшись.
– Я тебе оставлю порошки…
– Хорошо. Но и ты тоже останешься. Можешь?
Под глазами у нее были темные круги, что ее старило, но глаза от этого стали более выразительными, мягкими.
– Не исключено, что такое может случиться, – сказал он, подумав немного, – но ты должна кое-что для меня сделать.
– Что?
Эвен вынул из кармана пиджака портсигар.
– Продай его. У меня нет денег.
– Не болтай ерунды, – рассердилась она. – У меня есть немного денег. Я тебе одолжу. Если будет нужно, найду еще. Когда приедешь, отдашь.
Помедлив, он взял деньги и спрятал в бумажник. Потом сказал, что ему нужно посмотреть, стоит ли еще его автомобиль на улице у ресторана, и побриться в парикмахерской. А выйдет он через террасу и через нее же войдет, так что лучше дверь не закрывать.
Рита подбежала к нему, обняла и поцеловала.
– Слушай, Мартин, – шепнула она. – Не делай этого с Катрин, прошу тебя. Она тебя хочет, я ей рассказала о нас с тобой. Катрин такая, что ни одного мужчину не пропустит, сразу видно, что она ужасно возбуждена и сделает все, чтобы с тобой попробовать. Через месяц она выйдет замуж. Не делай с ней этого, я хочу, чтобы ты был только мой. Хотя бы еще на одну ночь, но только со мной. Катрин постоянно рассказывает обо всех своих флиртах, чтобы меня унизить. Пусть знает, что у меня был такой мужчина, какого у нее никогда не будет.
– Хорошо, Рита, – Мартин погладил ее по щеке и вышел на террасу.
Он побрился у парикмахера. Его автомобиль стоял там, где Мартин его оставил. На крыше и капоте таял снег.
Эвен вынул из багажника свой несессер и пошел в сторону туристской гостиницы. На автостоянке он взглянул на голубой «фиат» и заметил, что на покрытом снегом лобовом стекле кто-то написал слово «Роза». Поэтому Мартин направился в пансионат, на вывеске которого был нарисован большой красный цветок.
– Я к господину Марлову, – заявил он усатому портье.
Марлов и Эвелина сидели у стола и играли в кости.
– Я живу у нее, – заявил Эвен. – Она дала мне немного денег. А теперь я пришел к тебе, чтобы переодеться. У меня грязная рубашка, и к тому же я не могу без конца щеголять в одном и том же костюме.
– Отлично, – рассмеялся Марлов. – Я тебе говорил, Эвелин, что это фантастический тип.
Эвелина загремела костями в кружке.
– А я считаю, господин Эвен, что вы просто-напросто большая свинья.
– Возможно, – согласился Мартин.
Он положил на кресло несессер, расстегнул молнию, вынул рубашку и бежевый мохеровый свитер.
– Я – женщина и то, что вы делаете, вызывает у меня лишь отвращение. Вы относитесь к женщине как к траве, которую можно топтать. Но даже с травой так нельзя поступать.
Она говорила это, обращаясь к нагой, худой и загорелой спине Мартина.
– Перестань, Эвелина, – умоляюще сказал Марлов. Это был толстый широкоплечий мужчина, лет на десять моложе Эвена, который из-за своей толщины казался его ровесником.
Мартин не спеша застегивал пуговицы спортивной сорочки.
– Не обижайтесь, Эвелина, – сказал он. – У вас очень много тут, – он коснулся руками пуговицы на груди, – но очень мало там, – он показал на лоб. – Вы ничего не знаете о женщинах и о том, в чем они нуждаются.
– Не ссорьтесь, – попросил Марлов.
Но Эвелина пришла в ярость.
– Мы хорошо видели всю эту сцену в ресторане, – сказала она. – Что вы наговорили несчастной девушке? Какую ложь вы использовали и что наобещали, чтобы она взяла вас в постель и еще дала денег? Это свинство! Самое ужасное и подлое свинство. И вы этим гордитесь, а мой идиот, Марлов, также в восторге от случившегося.
– Мадам Эвелина, – сказал Мартин, высовывая голову из свитера, который он уже натянул на плечи, – почему вы думаете только о других женщинах? Вы меня тоже интересуете. Вам двадцать восемь лет, шестилетний сынок, симпатичный муж, занимающий высокий пост. Однако я почему-то вижу вас не с ним, а с Марловым, здесь, в «Розе».
– Мы любим друг друга, – она гордо выпятила свои большие груди.
– А может быть, та девушка из ресторана тоже меня любит?
– О да, – съязвила Эвелина, – полюбила вас в течение пяти минут. Через пять минут легла в постель и дала вам деньги. Вы что, считаете меня дурочкой?
– Перестаньте, ради бога, перестаньте, – умолял их Марлов.
– Терпеть не могу твоего фантастического приятеля, – продолжала нападать Эвелина. – Подозреваю, что ты такой же, раз тебе нравятся подобные люди. Я жалею, что сюда приехала.
От злости женщина так вытряхнула из кружки кости, что они разлетелись по всему столу, а одна упала на пол.
– Пока, Марлов. Я ухожу. До завтра! – сказал Мартин Эвен. Он взял свой несессер и вышел из пансионата, потом направился к машине и спрятал несессер в багажник. По пути в гостиницу он купил в аптеке таблетки от головной боли, вытащил их из картонной коробки, стер надпись и вложил в целлофановый пакетик в бумажнике.
Эвен довольно долго сидел совершенно один в комнате Риты, пока наконец не пришла Катрин с обедом на подносе.
– О, вы переоделись и побрились, – заметила она, словно это имело какое-то значение.
Эвен ел, а она сидела напротив, по другую сторону стола и смотрела на него влажными, большими глазами.
– Рита сейчас очень занята, – сказала девушка. – У нее дежурство еще два часа. Надо выписать счета. В это время всегда много работы.
– Ничего, – произнес он, – я подожду. Мне одному не скучно.
Она нервно облизала полные губы.
– Принести вам вина?
– Спасибо. Я не люблю алкоголь.
Какое-то время Катрин сидела молча. Потом спросила:
– Как вам спалось на моей кровати?
– Я в вашей кровати не спал, – ответил он. – Я слышал, что вы скоро выходите замуж. Поздравляю.
– Да, это правда. Через месяц я уже буду замужней женщиной. Вы ведь как раз тогда и собираетесь вернуться?
– Да.
Он поставил пустые тарелки на поднос. Катрин заявила:
– Мне надо переодеться. Отвернитесь, пожалуйста.
– Не делайте этого, – сказал Эвен. – Рита в любую минуту может войти, увидит вас раздетой и Бог знает что о нас подумает.
– Она сейчас сюда не придет. Я ведь вам говорила, что она очень занята.
Эвен схватил ее за запястье и больно сжал.
– Не делайте этого, – повторил он строго. – Вы можете взять свои вещи и переодеться в другом месте. Или я выйду из комнаты. Я приеду сюда через месяц. Помните об этом.
Она пожала плечами.
– Через месяц я буду замужней женщиной.
– Ничего, мне это нисколько не мешает.
Катрин захихикала, взяла со стола поднос и вышла, но тут же вернулась. Заглянув в комнату, она сказала:
– Я только хотела вас испытать…
– Я так и думал, – улыбнулся Эвен.
Вечером, уже лежа в кровати, Рита попросила дать ей порошок.
– Его можно купить в любой аптеке? – спросила она.
– Нужен рецепт врача. Я тебе оставлю штук двадцать таблеток, а когда они кончатся, пойдешь к врачу, расскажешь, что с тобой, и попросишь лекарство, которое называется «Плацебо»[44].
– Плацебо, – повторила она, чтобы лучше запомнить.
– А вообще, почему ты второй раз не пошла к врачу?
Рита возмутилась:
– Думаешь, что мы здесь такие же, как женщины в больших городах? По любому пустяку бежим к врачу? Я не считала, что у меня какая-то болезнь, просто такой уж уродилась.
Эвен вынул из бумажника целлофановый конверт и дал ей таблетку от головной боли.
– Ты не рассказывала о своих проблемах подругам?
– Говорила Катрин. Она сказала, что мне надо идти к хирургу. А я боялась операции.
– А мужчины?
Она многозначительно постучала пальцем по лбу.
– Каждый хочет только добиться своего. Ты другой. Я сразу это почувствовала, когда ты подошел ко мне.
– Не придумывай. Ты ничего не чувствовала. Сейчас чувствуешь, но речь идет о другом.
– Можешь говорить, что хочешь, но я знаю, как все было. А тебе не обязательно оставлять эти таблетки. Я буду тебя ждать.