–Наверное, они здесь все боялись, что им станет хуже, если она задержится. Боялись потерять свою драгоценную работу. Они же все зависели от моей мамы.
Дженна злилась и на себя: почему не настояла лететь вместе. Селия и Себастьян терпеливо повторяли, что Барти с трудом удалось достать один билет. Джоан осторожно напоминала Дженне, как ей нравилось на ферме. Дженна, словно забыв об этом, твердила, что Барти должна была бы подождать другого рейса, где имелось бы больше свободных мест.
–Ей нельзя было лететь одной. Лучше бы я полетела вместе с ней и тоже погибла! Ненавижу! Все ненавижу!
Когда Чарли спросил, не хочет ли она остаться в Англии с Селией или Миллерами, Дженна замотала головой:
–Нет, я хочу вернуться домой. Хочу в наш дом, мамин и мой. Особенно в Саут-Лодж. Я знаю, мама не хотела, чтобы я здесь жила. Даже с Билли и Джоан. Мой отец был американцем. Он бы тоже не захотел, чтобы я осталась в Англии. И потом,– добавила Дженна, силясь улыбнуться,– я не хочу расставаться с тобой. Мы сможем поддерживать друг друга.
Они улетели через неделю после поминальной службы, когда жизнь вернулась в обычную колею и им стало нечего делать в Англии. А предаваться скорбным воспоминаниям они могли и в Нью-Йорке. Чарли обрадовало желание Дженны остаться с ним. От этого он почувствовал себя увереннее, немного расслабился. Он нанес визиты всем членам семьи, благодаря их за поддержку и уверяя, что должным образом позаботится о Дженне.
–В этом я не сомневаюсь,– сказала Венеции Селия.– При всех его недостатках, он искренне любит Дженну, а она – его. Знаешь, меня изумило его общение с девочками. Такое ощущение, будто они обе – его дочери. Никакого предпочтения Кэти.
–Барти тоже не отдавала предпочтения Дженне. Да и ты, насколько помнится, не делала различий между нами и Барти. Скорее наоборот.
Селия промолчала. В те дни она не была настроена спорить и берегла силы для более важных дел. И конечно же, в списке этих дел первое место занимало будущее «Литтонс». Прежде всего будущее «Литтонс – Лондон». Без Барти оно становилось весьма неопределенным, и эту неопределенность ощущали все, кто был причастен к делам издательства.
Глава 32
Надо же, с какой пугающей быстротой горе уступает место алчности. Джей думал об этом, сидя на собрании директоров «Литтонс – Лондон» и слушая всех: Селию, Венецию, Джайлза и самого себя. Да, он не исключал себя из общего числа. Разговоры касались единственной темы: что можно и что необходимо предпринять в сложившихся условиях.
Всего две недели назад они плакали в маленькой сельской церкви и их сердца пронизывала искренняя скорбь. Каждый из них горячо любил трагически погибшую Барти. А теперь они пререкаются – иного слова не подберешь – по поводу того, какую выгоду они могут извлечь из гибели владелицы «Литтонс».
По мнению Селии, им нужно попытаться целиком выкупить издательство.
–Мы имеем на него все права. Без нас «Литтонс» не сможет существовать.
–У нас нет таких денег,– возразил Джайлз.– Эта покупка нас просто уничтожит. Мы не сможем взять заем. Тут нужны многие миллионы.
Венеция предложила не замахиваться на все издательство, а выкупить лишь лондонскую его часть.
–Это проще, дешевле и осуществимее.
Джей ее поддержал:
–В статьях договора об ассоциации указано, что в случае смерти Барти или ее ухода с поста директора нам предоставляется преимущественное право выкупа своих акций…
–Это мы и должны сделать,– согласилась Селия.– Мне это кажется наиболее простым решением.
–Простым, если не принимать во внимание поиск денег,– заметил Джайлз.
–Не понимаю, в чем ты видишь сложность. Любой коммерческий банк выдаст нам ссуду для такой покупки.
–Возможно.
–Джайлз, ну почему ты так негативно относишься ко всем предложениям?
–Не негативно, мама, а реалистично.
–Джайлз, мы известное и успешное издательство. С моей точки зрения, куда более нереально опасаться, что мы не сможем собрать деньги. Если ты не желаешь признавать столь очевидный факт, я сама готова заниматься переговорами. Если…
–Подождите,– устало перебил ее Джей.– По-моему, эта дискуссия несколько преждевременна. Вначале нам стоит проконсультироваться с Харольдом Чартерисом и узнать о необходимых действиях, а потом уже волноваться по поводу займов. В противном случае… как вы думаете, к кому перейдут акции, учитывая, что Барти лично владела ими?
–Вероятно, к Дженне,– сказал Джайлз.– К ее попечительскому фонду.
–Мы хоть знаем содержание завещания Барти?
–Нет. Остается надеяться, что оно было составлено.
–Обязательно было,– заявила Селия.– Барти была очень дальновидным человеком и не пускала такие дела на самотек. Она знала, насколько уязвимой может оказаться Дженна в случае ее внезапной смерти. Уж поверьте мне, у Барти все было под контролем и все черточки над «i» поставлены. Вернее, точки.– Она вздохнула.
Глядя на нее, Джей подумал, что Селия сильно сдала. У нее опять появился сильный кашель. Сегодня она выглядела настоящей старухой, полностью на свой возраст. Сколько же ей лет? Она очень ловко скрывает свои годы. Если они с Оливером поженились в 1904 году, значит ей больше семидесяти.
–Думаю, кому-то из нас надо поехать в Нью-Йорк и встретиться с их советом директоров,– продолжала Селия.– Мы сейчас находимся в подвешенном состоянии, поскольку не знаем, кто контролирует «Литтонс». Издательство по обе стороны Атлантики должно эффективно управляться. Но не исключена возможность, что ее муж-глупец начнет совать свой нос в издательские дела.
–Боже мой, только не это!– вскрикнула Венеция.– Неужели такое возможно?
–Я в это не верю,– возразила Селия.– Барти не собиралась вводить его в руководство «Литтонс». Единственное, чего я опасаюсь… После замужества она могла не успеть составить новое завещание. Впрочем, это в высшей степени маловероятно.
–А так ли уж важно, составила она новое завещание или нет?
–Это важно на сто один процент,– сказал Джайлз.– Вступление в брак аннулирует существовавшее завещание. В глазах закона Барти считается умершей без завещания. В таком случае половина ее имущества отходит мужу, а вторая половина – Дженне. А имущество включает в себя и «Литтонс».
–Какая ужасная мысль!– поежилась Венеция.– Есть возможность хоть как-то об этом узнать?
–Мы скоро все узнаем,– ответила Селия.– Чарльз Паттерсон решит, что теперь он может контролировать политику издательства, и без промедления явится сюда наводить свои порядки. Он мне несколько раз говорил, с какой радостью включился бы в работу «Литтонс». Он, видите ли, надеялся, что когда-нибудь они с Барти смогут работать вместе. Я с тобой согласна, Венеция, мысль просто ужасная. Думаю, мне необходимо срочно переговорить с кем-нибудь из американской стороны. Например, с Джейми Эллиоттом. Он один из опекунов Дженны. Надеюсь, он скажет правду.
–Или с Кайлом Бруером,– подхватила Венеция.– Как насчет него? Он ведь тоже опекун.
–Я бы предпочла не связываться с этим семейством,– холодно ответила Селия.– Весьма скользкая публика.
–Мама, Бруеры вовсе не скользкие. Наоборот, очень приятные люди. Фелисити такая милая женщина. Ты же знаешь, папа с большой теплотой относился к ней.
–Вот как? А я и не знала. По-моему, весьма глупая женщина. Нет, я предпочту говорить с Джейми Эллиоттом. Очень обаятельный человек. И с превосходными манерами. Если Лоренс хотя бы отчасти был похож на брата, тогда я понимаю, почему Барти влюбилась в него.
–Нам нужно запастись терпением на месяцы,– сказал Джайлз.– Юридическая машина крутится медленно. Завещание должно пройти официальное утверждение. Потом последует оценка стоимости издательства. Так что подвешенное состояние пока сохранится.
–Но мы все равно должны хоть что-то знать,– не унималась Венеция.– И должны выработать стратегию наших возможных действий на повседневной основе.
–Пока будем работать, как работали,– сказала Селия.– Я не собираюсь обращаться в Нью-Йорк по поводу каждого нашего внутреннего решения. Барти нам доверяла и почти не вмешивалась. У меня нет оснований полагать, что такое положение вещей изменится. Если же изменится, это будет просто кошмар. А сейчас, с вашего разрешения, я пойду и закажу разговор с Джейми Эллиоттом.
Была еще одна причина, заставившая Селию удалиться к себе в кабинет. После гибели Барти ее захлестывали волны горя, с которыми лучше справляться наедине. Но остаться наедине ей не удалось. В кабинет заглянула секретарша:
–Леди Селия, утром вам звонили из отеля «Кларидж».
–Да? А им что понадобилось?
–Когда мисс Миллер выезжала из отеля, она забыла у них небольшую шкатулку с драгоценностями. Шкатулка находится в их сейфе. Они пытались связаться с мисс…
–Какая глупость!– перебила секретаршу Селия.– Они же должны знать… Впрочем, могли и не знать.
–Они спрашивали, можно ли переслать эту шкатулку вам. У них она никак не может оставаться.
–Да, конечно. Скажите, чтобы послали ее на Чейни-уок. Я ее сохраню для… Боже!– Волна горя сдавила ей горло. Из глаз брызнули слезы.– Извините, Патрисия.
–Ничего страшного, леди Селия. Это вполне понятно. Может, принести вам чаю?
–Нет. Сегодня я уже выпила слишком много чаю. Пожалуйста, закажите разговор с Нью-Йорком. У вас есть номер мистера Джеймса Эллиотта. Как только соединят, сразу позовите меня из зала заседаний.
–Хорошо, леди Селия.
Джейми был вежлив, но помочь ей ничем не мог.
–Леди Арден, содержание завещания пока не известно даже опекунам. И еще не будет известно в течение определенного времени. Как вы знаете, завещание должно пройти официальное утверждение.
–Да, я осведомлена о процедуре. Но вы хотя бы можете заверить нас, что завещание существует?
Джейми помолчал, потом сказал:
–Этого, леди Арден, я вам тоже не могу сказать. Как только мы получим официальное уведомление, я вам сразу же сообщу.