Как-то Ник завел разговор о том, не пожениться ли им с Иззи. Она ответила, что замужество ее не интересует.
–Нам с тобой и так хорошо. Зачем что-то менять?
–Большинство девушек считают по-другому.
–Я не большинство девушек.
–Знаю и благодарю Бога за это. Мы поженимся тогда, когда в тебе поселится маленькая леди Изабелла. Как насчет такого варианта?
–Замечательно.
Это была ее единственная тревога, единственное облако на небосклоне счастья. Тот жуткий аборт мог навсегда лишить ее возможности иметь детей. Правда, гинеколог Селии уверяла ее в обратном, но кто знает…
Сейчас все это виделось Иззи весьма далеким, находящимся где-то там, в будущем.
Джайлз по-прежнему находился в глубокой депрессии. После обеда он шел к себе в кабинет – якобы работать. Но Хелена очень часто заставала его понуро ссутулившимся за письменным столом и тупо смотрящим перед собой. Казалось, он заглядывал в будущее и оно очень не устраивало его.
Джайлз и физически чувствовал себя неважно. У него без конца болела голова, он плохо спал и испытывал отвращение ко всему.
Работа в «Литтонс» совсем не радовала Джайлза. После гибели Барти мать стала невероятно придирчивой и оспаривала даже самые второстепенные его решения. Маркус Форрест откровенно считал его идиотом и старался везде, где только можно, игнорировать. Задуманная Джайлзом серия книг в мягкой обложке терпела неудачу за неудачей, в основном из-за недостатка средств на рекламу и мощной конкуренции не только со стороны «Пенгуина», но и «Пана» и «Фонтаны». Выкуп акций казался ему чем-то далеким и неосуществимым.
Единственным утешением служила книга, которую он все-таки намеревался издать. Все началось довольно странно. Весной, вскоре после гибели Барти, одна женщина прислала в издательство рассказ о своей жизни в Шотландском Высокогорье. Текст был частично напечатан на машинке, а частично написан от руки. Женщина жила затворницей в глуши, на небольшой ферме. Единственными ее спутниками были олени, бродящие по окрестным холмам.
Книга представляла собой практически дневник ее жизни в обществе оленей. Большинство оленей были совсем ручными, и женщина дала им имена.
–Назовите книгу «Олений дневник»,– улыбаясь, предложил Кейр, когда узнал о рукописи.
Джайлз с удовольствием прочел милый, бесхитростный рассказ. Однако описываемая там жизнь была далека от идиллии. Однажды женщина нашла серьезно раненную олениху, запутавшуюся в колючем подлеске. Трудно сказать, почему охотник не стал преследовать свою добычу. Женщина сумела дотащить олениху до дому и выходить… В рукописи была глава о красавце-самце, который каждое утро приходил на ферму и съедал приготовленное ему угощение – зелень с ее огорода. После трапезы олень разрешал себя гладить, и женщина вела с ним беседы… Другая глава рассказывала об олененке, брошенном матерью. Хозяйка вырастила его, и молодой олень был предан ей, как собака… Женщине пришлось принимать трудные роды, когда детеныш шел ногами вперед. Рассказ об этом был полон душераздирающих подробностей… У Джайлза щипало в глазах, когда он читал о смерти оленихи, которая чем-то отравилась.
Все олени имели не только имена, но и характеры. Рассказы о них перемежались с любовно сделанными описаниями шотландской природы. Произведение подкупало своей искренностью.
Женщину звали Джоанна Скотт. Она обладала не только писательским даром, но и неплохо рисовала. К рукописи она приложила пару своих акварелей. Джайлзу захотелось приобрести права на роман, добавить к имеющимся еще несколько авторских акварелей и издать книжку к Рождеству.
Джей отнесся к его затее скептически. Часть редакторов – тоже. Кейр рассматривал рукопись как забавный курьез, но Селия с самого начала поддержала Джайлза.
–Разве такая книга может провалиться в Англии, где очень любят животных? Джайлз, я решительно на твоей стороне. Пригласи эту женщину в издательство. С ней надо заключать контракт.
Спустя несколько недель Джоанна Скотт приехала в Лондон. Это была очень высокая и невероятно тощая женщина, с морщинистым, обветренным лицом, не слишком опрятными седыми волосами, разбросанными по плечам, которые обтягивал старомодный жакет. Она говорила с таким сильным шотландским акцентом, что в издательстве ее едва понимали.
–Я плохо представляю ее на рекламных плакатах,– сказал Джей.
–Внешность можно подправить. Изменить прическу,– парировала Селия.– И потом, нам вовсе не обязательно помещать ее фотографию.
–Читатели подобных книг всегда хотят видеть фото авторов.
–Мы не обязаны идти на поводу у читателей,– не сдавалась Селия.– Попросим ее нарисовать свою ферму. Это очень понравится.
Книгу поставили в план, приурочив ее выпуск к Рождеству.
–Идеальная книга для рождественского подарка. Если мы затянем с выпуском, другие издательства могут перехватить у нас идею.
Семья была немало удивлена выбором Джайлза. Как правило, он не поддерживал выпуск книг такого рода.
–Что пойдет у нас следующим номером? Мемуары о королевской семье?– хихикая, спросила Элспет.
Литтоны в штыки принимали шумный успех мемуаров Марион Кроуфорд – гувернантки маленьких принцесс.
–Чарли, ты себя хорошо чувствуешь?
–Вполне,– ответил он.
–Вид у тебя жуткий. Совсем усталый.
–Есть немного.
–А почему? Что-то случилось?
–Понимаешь, мой бизнес… не ладится.
–Ой, Чарли, я так сочувствую тебе. Мне кажется… В общем, ты выбрал не очень удачное время для его начала.
–Согласен, очень неудачное. Мне было трудно сосредоточиться.
–Что тебе сделать? Хочешь чаю? Или лучше «Мартини»?
Дженна часто слышала, как Чарли рассказывал, что ее мать готовила лучший «Мартини» на всем Манхэттене, и потому изо всех сил старалась овладеть материнским искусством.
–Лучше «Мартини». Спасибо тебе, радость моя. Ты так добра ко мне.
–И ты всегда был добр ко мне.
–Тут такое дело,– медленно произнес Чарли,– мне придется продать свой бизнес. Он приносит одни убытки. Будь у меня сейчас деньги, со временем все бы наладилось.
–Чарли, это ужасно. Тебе нельзя продавать свой бизнес. Я поговорю с попечителями.
Дженна заранее знала, что из ее затеи ничего не выйдет, однако решила попробовать. Она начинала все больше уставать от Джейми и Кайла и их бесконечных «нет» в ответ на все ее просьбы, касавшиеся Чарли.
Сегодняшний день не был исключением.
–Мне очень жаль,– как всегда, начал Кайл,– но в данный момент мы не имеем права трогать деньги из твоего фонда, даже если бы нам очень хотелось.
–А вам этого совсем не хочется,– сказала Дженна, сердито глядя на них обоих.– У меня есть другая идея. Я могу взять кредит под гарантию. Я читала об этом в газетах.
Дженна стала интересоваться финансами и читала соответствующие разделы газет. Она следила за котировкой своих акций и набиралась других знаний, чтобы в дальнейшем уметь разумно вкладывать деньги.
–Извини, дорогая, но кредит ты взять не можешь.
–Почему? Я могу обратиться в банк, или это сделает Чарли.
–Ты не можешь, поскольку не являешься совершеннолетней. А Чарли – поскольку фонд создан не на его имя.
Дженна сердито фыркнула и отвернулась к окну. Из кабинета Джейми открывался панорамный обзор на город. День выдался солнечным и теплым. Листья на деревьях в Центральном парке только-только начинали желтеть. На чистом голубом небе – ни облачка.
–По-моему, вы просто скупердяи,– заявила Дженна.– Чарли всегда так заботился обо мне. Я хочу помочь ему. Человек попал в серьезную беду. У него рушится бизнес. Он не мог заниматься делами… Сами знаете почему. Ему нужно немного времени, чтобы все наладилось. А денег по завещанию ему еще ждать и ждать.
Джейми и Кайл смотрели на нее с одинаковым выражением недоумения и беспокойства. Они словно отгораживались от нее.
–Джейми, неужели вы не можете дать ему денег взаймы? Я тебя очень прошу. Это вам ничего не будет стоить. Потом возьмете деньги из моего фонда. Или когда закончится этот дурацкий срок утверждения. Ну почему юристы так любят тянуть резину?
–Потому что денежные дела – сложные дела. И потому, что в данном случае нужно учесть множество факторов. А еще потому…
–Хватит! Я все это слышала. Ну почему вам просто не одолжить Чарли какую-то сумму? Я была бы так рада. Мне больно на него смотреть. Сегодня пришел весь несчастный.
–Дженна, извини, но это никак невозможно,– ответил зануда Кайл.– У нас нет лишних денег, чтобы вливать их в разваливающийся бизнес. Существует серьезный риск, что мы никогда не получим своих денег назад. Прости еще раз, но мы говорим тебе «нет». Другого ответа ты от нас не услышишь.
–Вы просто жуткие люди!– бросила им Дженна. Она чуть не плакала.– По-моему, вы должны сделать это ради памяти моей матери. Она любила Чарли. Она бы не стала рассуждать, а сразу выдала бы ему нужную сумму.
–Возможно, выдала бы,– осторожно согласился Джейми.– Но…
–Только хватит мне говорить, что вы не можете. Надоело слушать. Я что-нибудь сама придумаю.
Когда Дженна вернулась, Чарли смотрел телевизор. Вид у него по-прежнему был подавленный.
–Привет, дорогая.
–Привет, Чарли. Снова облом. Как могла уговаривала Джейми и Кайла тебе помочь. А они уперлись и опять завели свою пластинку про завещание и попечительский фонд. Никакого результата.
–Не расстраивайся, малышка. Я и так благодарен тебе за старания.
–Я сделаю тебе «Мартини». А где Кэти?
–На свидании с парнем.
–Симпатичным?
–Мне так показалось.
Чарли смотрел, как Дженна смешивает ему коктейль. Принимая бокал, он мужественно ей улыбнулся.
–Спасибо, радость моя,– беззаботно произнес он.– Кстати, знаешь, о чем я тут думал?
–Откуда мне знать?
–Даже не понимаю, с чего эта мысль забрела мне в голову. А думал я о… твоих сводных брате и сестре. Об Эллиоттах.
–Да?– удивилась Дженна, наливая себе кока-колу.