– сочтут такой поворот не только неизбежным, но и желательным. Все они ощущают необходимость перемен, стремятся к росту и рассчитывают, что перемены принесут им в числе прочего и более ощутимые деньги. Молодые понимают и другое. Семейный бизнес, опутанный личными интересами членов семьи и пронизанный предрассудками, почти наверняка себя изжил. Современный мир разительно отличается от мира, в котором Селия, Оливер и ММ строили «Литтонс». Он не только жестче, но и невообразимо шире. Им сейчас остро необходим капитал. Для расширения, для выпуска всех задуманных изданий в мягкой обложке, для открытия своих представительств в других странах. И конечно же, для приобретения произведений лучших авторов и удержания тех в сфере притяжения «Литтонс». Если они вернут себе контроль над издательством, этот вопрос нужно тщательно, всесторонне и бесстрастно исследовать и обсудить. Возможно, после реорганизации они даже смогут установить себе достойные зарплаты.
Адрес, полученный Дугласом Марксом, был довольно странным: Скул-Хаус, Таллидай. Явно не адрес горной отшельницы, а что-то вроде почты «до востребования». Таллидай оказалась деревней близ Перта. До Перта он добирался на двух поездах, после чего трясся в автобусе до деревни. В фотоотделе редакции он выпросил небольшой фотоаппарат. Скромная, не бросающаяся в глаза вещица.
Деревня была маленькой, унылой и удивительно похожей на город в миниатюре. Дуглас обнаружил паб, школу, несколько домов и магазин. Все они стояли на одной главной улице. Он вертел головой по сторонам и подумывал, не обманули ли его с адресом. Где же горы? Поблизости их не было. Горы виднелись вдали, милях в двадцати или даже в тридцати. Далековато ходить сюда за письмами. Дуглас на всякий случай сделал пару снимков.
Название Скул-Хаус оставалось для него загадкой. Оно намекало на школьное здание, но явно не на здешнюю маленькую школу. Деревня не имела привычных атрибутов уютной английской деревни. Ни церкви, ни зелени, ни пруда. Придется навести справки у местных жителей. Дуглас направился к магазину.
В этом магазине все выглядело старым и невкусным. Помятые консервные банки, скомканные пакеты. Даже сыр под стеклянным колпаком казался помещенным туда давным-давно. За прилавком скучала девушка. Маркс спросил у нее насчет Скул-Хауса.
–Так это за деревней,– сказала она.– Поезжайте по дороге на Крейгрейх. На первом перекрестке сверните налево и около мили вверх по холму.
–У меня нет машины.– (Продавщица пожала плечами.)– Здесь можно вызвать такси?
–Такси?– Девушка посмотрела на него так, словно он спрашивал, есть ли в их краях казино или бордель.– Нет у нас такси. Тогда идите пешком.
–И я попаду к миссис Скотт?
–К кому?
–К миссис Джоанне Скотт.
–А с чего она вам понадобилась?
–Я юрист.
В прошлом эта уловка его не раз выручала. Оказывается, немало людей надеялись и даже ждали, что однажды к ним постучится юрист и сообщит о крупном наследстве. Во всяком случае, двери ему открывали весьма охотно и с доверием.
Продавщица оказалась из другого теста.
–Юрист?– недоверчиво переспросила она.– И у вас нет машины?
–Хлопотно ехать к вам из Лондона на машине. Я предпочел поезд, затем автобус.
–Ясно. Тогда как я и говорила: идите пешком.
И Маркс отправился пешком.
Литтоны и Чартерис сидели в зале заседаний, ожидая появления Брайана Гилмора. На календаре было пятое марта.
–Никогда бы не поверил, что это займет столько времени,– устало проговорил Джайлз.
–Я тоже,– подхватила Венеция.– Наверное, это их способ закручивать гайки.
–Что ты имеешь в виду?
–Они ведь знают: у нас осталось всего три дня. В нашем положении мы вынуждены будем принять любое их условие.
–Это не совсем так,– осторожно возразил Чартерис.– Предоставление займов всегда отнимает много времени. Но не всем деньги нужны так спешно, как нам.
–Я согласна с Венецией,– сказала Селия.– Мне это представляется абсурдным. Они целых два месяца совали нос во все наши дела. И никаких результатов. Я почти надеюсь, что они нам откажут. Тогда я выскажу все, что о них думаю.
–Леди Селия, пожалуйста, воздержитесь от своих комментариев,– попросил Чартерис.– Это ничего не даст, а нам их помощь еще может понадобиться.
–Я молю Бога, чтобы не понадобилась.
Брайан Гилмор опоздал. Торопливость, с какой он вошел в зал заседаний, подчеркивала его значимость. Вместе с ним приехал помощник – тщедушный нервный человечек по имени Джон Питерс. Оба согласились выпить кофе, но отодвинули тарелочки с печеньем. Затем Гилмор достал из портфеля несколько папок.
–Ну вот,– сказал он.– Надеюсь, мое известие вас обрадует.
Он ошибся. Известие их сильно разочаровало. БИМБ соглашались предоставить «Литтонс» просимую сумму займа под процентную ставку, на три процента превышающую банковскую. Они ожидали более высокой ставки, и услышанное могло бы сойти за хорошую новость. Но в главном своем требовании БИМБ остались непреклонны: корпорация требовала сорок процентов акций.
–Нам необходимо обсудить все в своем кругу,– усталым голосом произнес Джайлз.– На это нам понадобится несколько часов. Обсуждение не затянется. Не в наших интересах тянуть время. В данный момент мы считаем процент требуемых вами акций слишком высоким. Мы должны убедиться в согласии каждого из нас. Или,– добавил он, удивляясь неожиданно проснувшемуся красноречию,– в готовности смириться с вашими условиями.
–Конечно,– кивнул Гилмор.– Позвоните мне, когда закончите обсуждение. Если вы примете наши условия, оформление документов пройдет очень быстро. Я знаю, что время вас подпирает. Если согласитесь, дайте знать до конца рабочего дня. В противном случае мы, скорее всего, аннулируем сделку. У нас есть другой клиент, готовый с радостью принять наши условия. Но на данной стадии приоритет принадлежит вам.
–Об этом не может быть и речи,– заявила Селия.– Я не расстанусь с сорока процентами акций «Литтонс». Тут нечего обсуждать. Уверена, что вы все со мной согласитесь.
–Это еще вопрос,– вздохнув, сказал Джей.
Она резко повернулась к племяннику:
–Как понимать твои слова? Черт тебя побери, Джей, что ты этим хочешь сказать?
–Селия, я отлично понимаю ваши чувства. Но простите меня, нам необходимо быть реалистами. Не вижу смысла цепляться за сорок процентов, тогда как сейчас американцам принадлежит семьдесят процентов наших акций.
–Джей, я что-то тебя не понимаю.
–Смотрите, сейчас мы владеем всего тридцатью двумя процентами акций. Нью-Йорку принадлежат шестьдесят восемь. Если мы примем условия БИМБ и отдадим им сорок процентов, у нас все равно будет на двадцать восемь процентов больше, чем сейчас. По-моему, это вполне очевидно.
–Мне не очевидно. Очень сомневаюсь, что мы всерьез выиграем от этого. По крайней мере, сейчас наши акции находятся в руках не кого-то, а американской ветви Литтонов.
–Верно,– подхватила Венеция.– В данный момент мы имеем дело лишь с «Литтонс – Нью-Йорк». То есть с издателями. Что же касается БИМБ, то там в издательских делах разбираются, как… Думаю, вы поняли мой намек. Там понимают лишь один вид книг – бухгалтерские. Но мне осточертело каждый месяц видеть физиономию Маркуса Форреста. Я, пожалуй, согласилась бы отдать этим джентльменам сорок процентов акций. Все-таки степень нашего контроля возрастет.
–Мне наше будущее при любом раскладе представляется незавидным,– признался Джайлз.– Сорок процентов – это крах. Я считаю, что мы не должны соглашаться на их предложение. Мы просто сменим одних диктаторов на других.
–Джайлз, сегодня уже пятое марта,– напомнила брату Венеция.– Если мы откажемся от их предложения, нам попросту не найти других кредиторов.
–Здравая мысль,– сказал Чартерис.– Дело не только во времени. У нас нет никаких иных вариантов.
–Я буду голосовать против,– заявила Селия.– Это мое последнее слово. Оливеру такое решение разбило бы сердце.
–Мама, давай без мелодраматических фраз.
Венеция достала портсигар и пустила по кругу. Джей взял сигарету. Остальные отказались. В этом виделся странный символ: дальнейшее разделение. Венеция закурила, выпустила облако дыма. Селия почти сразу же закашлялась, отгоняя дым рукой.
–Надеюсь, ты соизволишь объяснить, в чем ты считаешь мои слова мелодраматическими,– сказала она дочери.
–Папы с нами нет. Возможно, будь он жив, это действительно разбило бы ему сердце. А мы, позволь тебе напомнить, ведем борьбу за выживание. И папа одобрил бы наши усилия.
–Он бы ни за что не согласился отдать издательство в руки денежных воротил,– парировала Селия.
Дебаты продолжались. В половине шестого Джайлз напомнил собравшимся:
–Мы должны сообщить Гилмору о нашем решении. Сейчас мы в полном тупике. Скажите, как мне поступить?
–Подождать до завтра,– вдруг сказала Селия.– Пожалуйста.
–Селия, мы не можем ждать,– всполошился Джей.– Мы их потеряем.
–Прости, но я в это не верю.
Джей вздохнул:
–Может, проголосуем? Или все вы готовы рискнуть потерей денег?
–Я готов ждать до завтра,– сказал Джайлз, удивив всех.
–Я тоже,– заявила Венеция и улыбнулась матери.
Ее быстрая, теплая улыбка была красноречивее слов: слишком долгий и трудный путь прошли они вместе, чтобы сейчас уступать.
–Ну что ж,– пробормотал Джей.– Я считаю это безумием, но…
Селия улыбнулась ему.
–Спасибо всем,– сказала она и отправилась домой, где ее ждало весьма малоприятное дело.
Дуглас Маркс шагал по унылой грунтовой дороге. Путь оказался куда длиннее четырех миль. Становилось холодно, к тому же надвигались сумерки, хотя было всего три часа. Прежде чем отправиться к Скул-Хаусу, Дуглас заглянул в местный паб: холодное, неуютное заведение, обогреваемое односпиральной электропечью, которая не давала никакого тепла. Под стать мрачному залу была и угрюмая физиономия хозяина.