–Который до сих пор жив. Удивительно.
–Да. Я этому очень рада. Кстати, он до сих пор работает. Дженну любит без памяти. Говорит, что она точная копия ее бабушки. Он не преувеличивает. Я видела фотографии.
–Представляю, как тяжело было Лоренсу принять отчима и сводную сестру,– сказал Кит.
–Кит, я не собираюсь особо его выгораживать. Да, это было трудно. Но он не единственный, в чьей жизни были трудности. Тебе их тоже пришлось преодолевать.
–Мое поведение не всегда было на высоте,– угрюмо признался Кит.
–Помню. Но ты не делал гадостей. А Лоренс… делал. Он прибегнул к обману, чтобы разрушить бизнес Роберта. Он портил жизнь Джейми, и все потому, что тот признавал Роберта и Мод.
–Постой,– перебил ее Кит,– а откуда ты все это знаешь? Наверное, семейные сплетни?
–Нет. Лоренс мне сам рассказал.
Она и сейчас помнила, как слушала Лоренса, а он час за часом рассказывал ей обо всех своих гнусных поступках, находя каждому оправдание и обоснование. Тяжелое детство, смерть любимого отца, брак матери с Робертом Литтоном, рождение Мод, потом новые роды, при которых мать умерла. Барти слушала его и удивлялась, как она может любить такого злодея, а потом удивлялась, что любит.
–Он даже посмел выкинуть телеграмму о первом инсульте Уола,– продолжала Барти.– Не хотел, чтобы я бросила все и отправилась в Англию.
–Что?! Ты не ошибаешься?
–К сожалению, нет. Кит, таких случаев было гораздо больше. Но… я любила Лоренса. Очень любила. Я противилась этой любви, но ничего не могла с собой поделать. Так было всегда. С нашей первой встречи.
Подошедший официант наполнил их фужеры.
–Наверное, я огорчила тебя,– сказала Барти, беря свой фужер.– Тяжелые это воспоминания.
–Нет, совсем не огорчила. Я очень рад, что ты согласилась рассказать мне об этом.
–Я мало кому рассказывала. Себастьян знает. Я ему так благодарна. Он очень помог мне. Оба раза. И в первый, когда я ушла от Лоренса, и во второй…– Ее голос дрогнул.– Когда он ушел от меня.
–Уж кому-кому, а Себастьяну горе знакомо. Однажды он сказал мне, что, когда умерла Пандора, единственным его желанием было умереть самому. Это желание не оставляло его несколько лет. Каждый его день был наполнен горем. Так продолжалось, пока… пока он не принял Иззи. И это стало для него поворотной точкой.
–Он много страдал, наш дорогой Себастьян.– Барти помолчала.– Понимаешь, Кит, я не уверена, что мы с Лоренсом были бы по-настоящему счастливы. Совсем не уверена. Я ведь тоже не отличаюсь особой покладистостью.
–Здесь я целиком с тобой согласен. Но вы сумели бы построить взаимоприемлемые отношения. Жаль, что ты так несчастна.
–Кит, с чего ты взял, что я несчастна?– удивилась Барти.– Я не чувствую себя несчастной. Мне нравится моя жизнь. Я в восторге от Нью-Йорка. Я с удовольствием работаю в «Литтонс – Нью-Йорк». У меня хватает времени на все. Я по-настоящему счастлива. Просто я… тоскую по Лоренсу.
–Конечно,– вздохнул Кит.– А что касается Дженны… думаю, ты абсолютно права. Незачем ей сталкиваться с миром исков, адвокатов, алчности. Особенно в таком возрасте. Кстати, а ты встречалась с другими детьми Лоренса?
–Нет. Но брак их матери с Лоренсом отнюдь не был идиллией. Он женился на ней лишь потому…– Барти осеклась и вздохнула.– Довольно об этом, иначе ты, чего доброго, начнешь считать Лоренса отъявленным злодеем. А у него было немало прекрасных качеств. Он был верным, щедрым, смелым… Говорю тебе, достоинств в нем тоже хватало. Когда я переехала в Нью-Йорк, то написала Аннабель. Так зовут его первую жену. Я не собиралась с ней дружить. Просто хотела устранить возможные недоразумения. К моему удивлению, она встретила меня очень любезно. С тех пор мы изредка встречаемся на концертах и спектаклях. Но у этой женщины стальной характер, и с деньгами Лоренса она расставаться не собирается. Все деньги были оставлены детям. Разумеется, и она получает свой процент… Боюсь, я утомила тебя этими подробностями.
–Ты ничуть меня не утомила.
–Я была рада поговорить о Лоренсе. Такая возможность выпадает мне нечасто. И все-таки подумай о поездке в Нью-Йорк.
–Если ты так хочешь, я подумаю. Но в Нью-Йорк не поеду.
Взяв такси, Барти поехала к Уорвикам за Дженной. Девочки еще не вернулись из зоопарка. Барти сидела в пустой гостиной, пила чай и пыталась восстановить душевное равновесие. Воспоминания о Лоренсе – яркие, неистовые – всегда были болезненными. Потом ее мысли перекинулись на Дженну, на отказ от борьбы за наследство. Об этом Барти думала почти ежедневно. Она надеялась, что поступает правильно. И все же внутри шевелился страх: а вдруг потом Дженна посчитает себя обойденной и решит, что вправе претендовать на часть отцовских денег?
–Это моя Дженна… Дженна, познакомься: это твой дядя Билли, а это твоя тетя Джоан.
–Здравствуйте,– учтиво произнесла Дженна, поочередно протягивая руку своим английским родственникам.
Барти все-таки отчасти удалось научить Дженну чопорным английским манерам. Во всех прочих сферах жизни дочери она терпела сплошные неудачи.
–Рад с тобой познакомиться, Дженна.– Билли добродушно потряс руку племянницы.– А ты, смотрю, более рослая, чем я думал.
–Так все говорят. Мне рассказывали, что мой отец тоже был высоким. Вы ведь с ним не были знакомы?
Спрашивая, Дженна втайне надеялась, что был. Редко кто из маминых друзей и родственников знал ее отца. Отец оставался для Дженны загадочной, туманной фигурой, известной лишь по фотографиям, но и их у ее матери было немного. Дженна пыталась расспрашивать дядю Джейми – младшего брата ее отца, однако тот говорил как-то нехотя, словно чего-то боялся. А дедушка Роберт, к которому Дженна тоже приставала с расспросами, вечно чем-нибудь отговаривался. Ей хотелось как можно больше узнать об отце, и с годами это желание только возрастало. Нельзя сказать, чтобы имя ее отца было полностью окутано тайной, но Дженне не удавалось выстроить целостное представление об отце. То, что она знала о нем, было отрывочным и разрозненным и плохо стыковалось между собой.
–Увы, не был,– признался Билли, отвечая на ее вопрос.– Я бы с радостью, но он не приезжал в наши места.
–И очень глупо с его стороны,– заявила Дженна.
Она улыбалась, завороженная массивным каменным домом, довольно запущенным садом, лугом и большими полями, живыми изгородями, полоской леса и, конечно же, такой же массивной конюшней.
–Как здесь здорово! Мне очень нравится.
–Я рада. Нам здесь тоже очень нравится.
Дженна наградила Джоан улыбкой. Она сразу прониклась симпатией к этой крупной, по-домашнему уютной женщине, с большими сильными руками и сбившимися на лоб черными волосами, которые успела тронуть седина. Дядя Билли Дженне тоже понравился, но он меньше улыбался и очень уж пристально глядел на нее, будто что-то в ней высматривал.
–А где ваши сыновья?
–В школе. К половине четвертого вернутся. Тебе придется немного поскучать. Потом мы поедим и Билли, если не будет занят, покажет тебе лошадей. Твоя мама говорит, что ты любишь лошадей.
–Очень люблю. Я катаюсь верхом в Центральном парке и на Лонг-Айленде, по берегу.
–Если хочешь, дадим тебе покататься на наших.
–Я с удовольствием. Но вообще-то, мне хотелось бы поездить на тракторе.
–Дженна!– не выдержала Барти.
–Поездить на тракторе?– засмеялась Джоан.– Это посложнее будет, раз ты никогда на нем не ездила. Кто-нибудь из мальчишек тебя покатает.
–А они водят трактор?
–В основном Джо. Как говорит Билли, водить трактор можно в любом возрасте. Главное, чтобы ноги до педалей доставали.
–А сколько лет Джо?
–Почти двенадцать. Но он рослый парень… А все-таки, может, перекусите с дороги?
–Я лучше лошадей посмотрю,– заявила Дженна.– И покатаюсь.
–Но не на голодный желудок,– возразила Барти.– Мы только-только приехали.
Дженна хмуро посмотрела на мать:
–А Джоан говорила, что Билли покажет мне лошадей.
–Когда у него будет время. Это мы с тобой гостить приехали, а у Билли наверняка полно дел.
–Я бы не сказал, что полно. Не знаю, как насчет покататься, а лошадей показать могу,– сказал Билли, улыбаясь Дженне.
Дженна наградила его ответной улыбкой и торжествующе посмотрела на мать.
Лошадей было больше дюжины: пара крупных охотничьих, еще две или три поменьше, несколько пони, а чуть поодаль, в загоне,– пара шайрских тяжеловозов.
–Этот вот принадлежит Элспет Уорвик,– пояснил Билли, указывая на изящного гнедого конька.– Она здесь частенько бывает и всегда ездит только на нем.
–Какой симпатичный. Как его зовут?
–Флориан. Элспет немного избалованная девушка, но обожает кататься верхом. Как когда-то любила ее светлость. Я Элспет всегда об этом говорю.
–И эти мне тоже нравятся,– сказала Дженна, указывая на тяжеловозов.– Надо же, какие громадные.
–Настоящие работяги. Они нам очень помогали в войну, когда были трудности с бензином. Серого мы назвали Лордом Би, в честь его светлости. Сейчас они уже не такие резвые, но иногда я на них работаю.
–Вы на них пашете?– спросила Дженна.
–Откуда ты знаешь про пахоту?
–Мама рассказывала.
–Вот уж не думал, что маме известны такие вещи. Я считал, она ничего, кроме книжек, и не знает.
–Моя мама знает про все,– с апломбом заявила Дженна.
За едой разговор коснулся лорда Ардена. Билли поинтересовался у сестры, как он выглядит. Барти ответила дипломатично, назвав лорда Ардена очень милым и обаятельным.
–Это я слышал. Ты мне расскажи, какой он на самом деле.
–Билли!– выразительно произнесла Джоан, и Дженна мгновенно поняла: «Не при детях».
–В общем-то, нормальный дедуля,– встряла Дженна.– Добрый, улыбается. Только мало говорит.
–Беднягу, наверное, литтоновские женщины забивают,– засмеялся Билли.– В их присутствии много не поговоришь.