Себастьян и Кит прибыли в Нью-Йорк.
Кит замечательно выглядел: посвежевший, загорелый. Он почти весь август провел на юге Франции, на вилле, принадлежавшей председателю совета директоров «Уэсли». Последний роман Кита получил потрясающие рецензии. Поездка в Нью-Йорк явно его вдохновляла.
От Барти не ускользнуло, что в разговоре часто мелькало имя Клементайн.
Первые несколько дней оба были очень заняты: встречи, интервью, посещение книжных магазинов. Поездку в Саут-Лодж отнесли на уик-энд.
–Мне не терпится снова увидеть это место,– признался Себастьян.– Оно захватило мое сердце.
Разговор происходил вечером, накануне поездки.
–Мое сердце оно тоже захватило,– сказала Барти.– Саут-Лодж мне очень дорог. Себастьян, как здорово, что вы оба приехали. С появлением Иззи мне стало куда веселее. А когда появится Джорди, мы окончательно почувствуем себя дома.
Они были одни. Иззи и ее мальчики повезли Кита в какой-то ресторан в Гринвич-Виллидже.
–Да,– согласился Себастьян.– Бедняжке Адели сейчас тяжело. Селия очень тревожится за нее. Говорит, что Адель на всех парах мчится к нервному срыву. Я был готов убить этого скверного мальчишку, который расстроил счастье матери. Но Селия считает, что каждый из них по-своему прав. И потом, ты знаешь, я никогда полностью…– Он вдруг замолчал.
–Себастьян, что вы хотели сказать?
–Даже не знаю, стоит ли говорить. Я хотел сказать, что никогда полностью не доверял Джорди.
–Боже мой, что вы говорите?! Джорди все любят. Он такой обаятельный, дружелюбный, веселый.
–Все это я знаю. Да, он обаятельный и дружелюбный. Но я всегда ощущал в нем какую-то легковесность. Жизнь устроила ему испытание, а он оказался не готов. Выбрал самый простой способ.
–По-моему, вы ошибаетесь,– стояла на своем Барти.– Он много лет подряд пытался наладить контакты с Лукасом.
–Пытался. Но ему не хватило взрослой мудрости. Умения видеть нюансы. Такое ощущение, будто он устал от этой игры и захотел поиграть в другую. Он ведь прекрасно понимал, что отправка Лукаса в закрытую школу приведет к катастрофе. Мне показалось, что ему нравилась роль мученика. Уж если хочешь знать мое мнение, нашему Джорди нравится быть центром внимания. Жажда славы.
–Я ему очень сочувствую. И Адели тоже. Поведение Лукаса чем-то похоже на поведение Лоренса в детстве. Я представляю, каким ударом для Лукаса был новый брак его матери.
–Вот и я так считаю. Наверное, тебе стоило бы поговорить с этим самолюбивым оболтусом. Селия сказала, что поведение Лукаса заметно улучшилось. Но Джорди к тому моменту уже уехал от них.
–Тут нужно время. Возможно, все еще и наладится… Себастьян, я много слышала о Селии.– Барти настороженно поглядела на него.– Насколько понимаю, ваши дружественные отношения восстановились?
Себастьян бросил на нее сердитый взгляд. Вопрос Барти вдруг сделал его прежним Себастьяном: нетерпимым и неуживчивым.
–Между нами существовала… определенная степень недопонимания. Мы ее преодолели. И я очень рад восстановлению нашей дружбы.
–Я тоже очень рада,– призналась Барти, слегка поцеловав его в щеку.– И Иззи тоже.
–Как она тебе? По-моему, она здесь счастлива.
–Не то слово. Она очень счастлива. Ей нравится ее работа, она в восторге от Нью-Йорка. У нее появились друзья. Мы с ней прекрасно ладим, а Дженна души в ней не чает.
–А где сейчас Дженна? В доме слишком тихо.
–Тихо, поскольку сейчас ее здесь нет. Она у своей подруги Кэти. Скоро вы увидите эту девочку. Она поедет с нами в Саутгемптон. Она ездит с нами почти везде,– со вздохом добавила Барти.
–Тебе она не нравится?
–Я бы так не сказала. Дженне с ней хорошо. Вы же знаете: за единственного ребенка всегда беспокоишься.
–Я никогда не беспокоился об Изабелле.
–Думаю, да. Бедняжка Иззи… Себастьян, не хмурьтесь. Я пошутила. Отец Кэти завтра привезет их обеих, а потом уже мы поедем в Саутгемптон. У них в школе праздник и…
–Ее отец?– переспросил Себастьян.
–Да. Он вдовец.
–Приятный человек?
–Очень приятный,– торопливо ответила Барти, стараясь не встречаться с Себастьяном глазами.
–Барти, я чувствую… здесь все не так просто.
–Да. Не все. В общем, он…– Барти попыталась отшутиться, однако Себастьян испытующе смотрел на нее.– На самом деле вы правы. И я очень рада, что вы познакомитесь с Чарли. Мне хочется услышать ваше мнение о нем. Так сказать, in loco parentis [9].
–Барти, это уже так серьезно?
–В какой-то мере да. Он… Словом, он сделал мне предложение.
Она и сейчас не могла в это поверить. Шок от случившегося был настолько глубоким и всеобъемлющим, что наутро ее трясло. Она сама не понимала, как это с ними произошло. Как они очутились в одной постели? Как она позволила то, что сейчас, оглядываясь назад, представлялось ей бесконечной глупостью? Барти ругала себя за легкомыслие. И в то же время, опять-таки задним числом, понимала: нечего пытаться делать вид, что это ей не понравилось. Понравилось, и еще как. Конечно, нельзя сказать, чтобы она была на седьмом небе, но она и не ожидала там оказаться. Удивительный секс остался в иной жизни и в другой стране. Удивительный секс у нее был с Лоренсом. Это была ее недосягаемая вершина, ее заповедный уголок. Там хранилось ее счастье, ее чудо, абсолютная удовлетворенность. А зримым напоминанием о той жизни была Дженна.
Но сейчас, двенадцать лет спустя, она была одинока. Знакомство с Чарли высветило ее одиночество, напомнило ей, сколько вечеров она просидела в одиночестве и не с кем было поговорить о работе, проблемах, горестях и радостях, победах и провалах. Не с кем было поделиться надеждами и планами. А сколько ночей она лежала одна в громадной кровати спальни в Саут-Лодже или дома, на Манхэттене, где кровать была поменьше? И везде одна, лишенная мужской ласки, незаметно стареющая. А сколько дней, недель и лет провела бок о бок с Дженной – ее любимой, удивительной, но неизбежно взрослеющей дочерью? И сколько лет ей еще придется провести в полном одиночестве, когда Дженна вырастет и уйдет в свою жизнь?
Барти не испытывала особого желания ложиться с Чарли, и случившееся застигло ее врасплох. Они вернулись с обеда в ее манхэттенский дом. Утром они собирались поехать в Саутгемптон. Судя по тишине, девочки уже спали, Мария тоже. Тишина. Поздний вечер. Опасное время.
–Хочешь выпить на сон грядущий?– спросила Барти.
–Не откажусь.
–Бурбон?– Барти очень нравился бурбон.
–Да. Я знаю, где его искать, и сам налью.
–Отлично. Жду тебя в гостиной.
Барти включила радиолу, сбросила туфли и с ногами уселась на диван. Чарли принес бутылку и две стопки.
–Какое чудо!
–Тебе нравится? Это Гайдн.
–Я не про музыку. Про тебя. Какая ты… спокойная.
–А разве обычно я не бываю спокойной?
–Нет,– совершенно серьезным тоном ответил Чарли.– Нет, Барти. Я всегда улавливаю твою настороженность ко мне.
–Тебе показалось,– слегка засмеявшись, возразила она.– Чарли, ты не вызываешь у меня никакой настороженности.
–Наверное, все-таки вызываю,– сказал он, подавая ей стопку. Затем сел рядом и легонько поцеловал Барти.– И даже знаю, что тебя настораживает.
–И что же?
–Память о Лоренсе. В тебе вдруг пробуждаются воспоминания, ты начинаешь с ними сражаться и ненавидеть меня за то, что я их всколыхнул.
Чарли был прав. Он умел читать ее, как открытую книгу. В тот вечер Барти достаточно выпила и могла сказать об этом вслух.
–Помнишь, когда ты впервые оказался в Саут-Лодже? Ты ведь тогда верно почувствовал, как я отношусь к твоему появлению. Мне показалось, что ты меня знаешь. Причем хорошо знаешь.
–А как, тебе кажется, ты меня знаешь?
–Я совсем тебя не знаю,– ответила Барти, откидываясь на спинку и настороженно глядя на Чарли.– Я обнаружила, что совсем тебя не знаю. Чарли Паттерсон, ты для меня темная лошадка.
–Неужели?– удивился он, и его глаза за стеклами очков погрустнели.– Я изо всех сил стараюсь не быть темной лошадкой. На самом деле я очень простой парень. В основном кручусь-верчусь, вожусь с Кэти, стараюсь выполнять свою работу…– Он замолчал, потом заговорил снова, устремляя слова в полумрак гостиной, наполненный музыкой.– Получается, ты даже не узнала бы, что я тебя люблю?
–Нет,– ответила изумленная Барти.– Нет, Чарли, не узнала бы.
Правда, на следующий день она поняла, что это не совсем так. Она догадалась бы, или, по крайней мере, у нее возникли бы подозрения на этот счет.
Чарли отодвинулся. Он избегал смотреть Барти в глаза.
–А я знаю. Не хотел, чтобы так получилось. Для меня это было слишком трудно и даже невозможно.
–Почему невозможно?– искренне удивилась Барти.
–Барти, не притворяйся дурочкой. У тебя все равно не получится.
–Извини, Чарли, но я действительно ничего не понимаю. Ты уж лучше объясни.
–Ты очень богатая, очень влиятельная женщина. Ты вполне могла бы спрятаться за фасадом деловой женщины, в одиночку воспитывающей Дженну. Ты могла бы и дальше устраивать девчонкам потрясающие уик-энды с катанием верхом и хождением под парусом. Но мы оба знаем, что это не настоящая ты.
–Почему же? Вполне настоящая.
–Нет, Барти. Не настоящая. Ты сделала на редкость успешную карьеру, у тебя было удивительное замужество.
–Удивительное, но не во всем,– возразила она.
–Все равно это нечто экстраординарное. Твоя жизнь сама напоминает роман. Ты владеешь одним из крупнейших издательств, здесь и в Лондоне. Ты вращаешься среди богатых и знаменитых. У меня совсем другая жизнь. Мы с тобой по-разному смотрим на вещи и оба знаем: меня волнует нехватка денег, а тебя, похоже, их избыток.
Тема была более чем деликатной, а Чарли – слишком гордым. Он никогда не жаловался Барти на свое финансовое положение и лишь однажды вскользь сообщил, что учебу Кэти оплачивает бабушка. Барти довольно легкомысленно предложила вложить деньги в его бизнес, отчего Чарли не шутку рассердился: