–Не заказывали?! Но ведь вся идея сессии строится на участии двух девушек.
–Да, Лора. Вы совершенно правы. Я простить себе не могу этой забывчивости.
Судя по лицу Лоры Проктор-Рейд, она была здорово раздосадована.
–И что, вам никого не удалось найти?– сухо спросила она, кивнув на телефон.
–Нет. Я позвонила всем. Безрезультатно. Просто не знаю, что нам теперь делать.
–Увы, очень немногое. Нам придется отложить сессию,– ледяным тоном произнесла Лора Проктор-Рейд.– Очень дорогостоящая ошибка, Адель. Очень дорогостоящая. Мы в любом случае обязаны заплатить агентству. Добавьте к этому плату за аренду времени, оплату ассистентке. Я очень удивлена случившимся. С вашим-то опытом работы. Решительно не понимаю.
–Лора, я ведь вам предлагала: попробуйте дочку Адели. Подходящее лицо. Прекрасные глаза. И оттенок кожи.
–Марелла, «Стайл» не публикует снимки безвестных, неопытных девиц. Придется устраивать новую сессию. Возможно, с другим фотографом, если Адель будет занята.
Адель поняла намек. Она может быть совершенно свободна, но на эту сессию ее уже не позовут.
–А все-таки попробуйте,– не унималась Марелла, беря пинцетом накладные ресницы и смазывая их клеем.– Я предлагаю лишь попробовать. Посмотрите на эту девушку. Рост у нее подходящий. Очень худенькая. Прекрасные волосы.
Все повернулись и уставились на Нони, отчего она сразу почувствовала себя породистой коровой на ярмарке скота.
–Сделайте полный оборот,– велела ей Лора.– Ну что вы крутитесь? Медленно. Здесь не танцкласс. Откиньте волосы. Да, теперь стойте. Стойте смирно, но без напряжения… А вообще-то, в девушке что-то есть.
Лора сняла шляпу со страусовыми перьями и осторожно положила на стул.
–Адель, дайте мне вашу камеру. Нет, не эту. «Хассельблад». Хочу посмотреть, как ваша дочь выглядит в видоискатель… Дорогая, поверните голову. Нет, не в сторону. На меня. Смотрите в объектив. Боже, и зачем я только поддалась на эту авантюру?.. Приподнимите юбку. Я хочу посмотреть на ваши ноги. Так… Улыбнитесь. Теперь повернитесь чуть вбок. Глаза на меня. Нет, в объектив. Так лучше.
Лора еще некоторое время смотрела в видоискатель, постукивая ногой по полу, потом сказала:
–Даже не знаю, почему я на это соглашаюсь. Но мы сделаем один снимок. Просто нужно убедиться, насколько это скверно. А потом будем принимать решение. Адель, расставляйте свет. Я думала, у вас уже все готово. А вы, дорогая, присаживайтесь к зеркалу. Кстати, как вас зовут?
–Нони.
Нони удивляло, почему никому из присутствующих, даже ее матери, не пришло в голову спросить у нее, согласна ли она быть «фотомясом». Впрочем, они с матерью были не в том положении, чтобы задавать вопросы.
–Значит, Нони. В вас действительно есть французская кровь?
–Да, мой отец был французом. Он…
–Я так и думала. А теперь присаживайтесь к зеркалу. Я сама наложу вам косметику. У вас не получится как надо. А вы,– обратилась она к ассистентке, которую ни разу не назвала по имени,– сходите за учетной карточкой. Нужно заполнить данные на эту девушку. И поживее. Нас сюда пустили не на весь день.
Дункан Ллойд вызвался сходить сам. Все это время он стоял, словно окаменевший кролик. Его ноги в балетных туфлях почему-то находились в первой позиции.
–Хорошо, идите,– разрешила Лора.– Кстати, раз уж вы там будете, закажите Мареллу для повторной сессии, как только у нее появится возможность. У меня нет ни капли доверия к сегодняшним съемкам. Даже не знаю, почему я позволила себя уговорить на эту авантюру.
Волосы Нони, чтобы не заслоняли лицо, Лора убрала назад, перетянула лентой и прищурилась.
–У вас недурная кожа,– сказала она.– А вот брови просто ужасные. Щипчики!– Лора Проктор-Рейд прищелкнула пальцами, словно хирург в операционной.– Давайте живее!
Ассистентка, все еще бледная от утренних событий, поспешила к ней с щипчиками. Нони молча отдала себя в руки этих женщин. Только бы помочь матери…
–А потом она сказала, что можно сделать еще несколько снимков. И еще. Получилось пять серий. Столько, сколько они задумали. Она все время на меня кричала, что я выставляю вперед не ту ногу. Я думала, что теперь она меня точно выгонит. Но она щурилась, потом говорила: «Так, недурно». Или: «Могло быть хуже». И мы продолжали. А Марелла… Ну, та модель, оказалась просто фантастической девушкой. Совсем не такой ледяной, как я думала вначале. Она мне все время шептала, что у меня хорошо получается. А в конце Лора Проктор-Рейд заявила, что не удивится, если результаты фотосессии целиком пойдут в корзину. А Мари Луиза, ее ассистентка, мне шепнула, что если бы Лора не захотела со мной работать, то сразу ушла бы.
–Это все такое до жути захватывающее,– завистливо сказала Эми.– Эх, мне бы туда. Гораздо интереснее, чем шлепать по клавишам как дура.
–Эми, не думай, что там весело и интересно. Только в самом начале. А потом начинаешь чувствовать себя живой куклой и становится скучно. Кстати, там тебе точно не найти жениха. Все эти фотографы, да и другие мужчины… странные они какие-то. И потом, ты же помолвлена с Ричардом. Такой симпатичный парень. Тебе никак нельзя идти в фотомодели.
–А если позовут, ты пойдешь снова? Можно ведь и Оксфорд бросить. Я бы бросила. Давай я буду у тебя агентом. Согласна?
–Агентом ты быть никак не можешь, и бросать учебу я не собираюсь. Вряд ли журнал поместит эти снимки.
–А если бы поместили, ты бы стала работать с ними?
–Сама не знаю. Возможно. Это очень скучно. Но есть и интересные моменты, когда примеряешь вещи, заставляешь одежду работать. У мисс Проктор-Рейд есть такое выражение. Марелла рассказала мне, что моделей иногда даже за границу посылают. На выездные сессии. Но такое бывает редко. А обычно ей приходится мерзнуть в январе на наших пляжах, снимаясь в летних платьицах. Или в июле обливаться по́том, потому что ее снимают в шубах. Правда, ей все равно нравится. Может, я бы и поработала ради карманных денег… Но становиться профессиональной моделью? Нет уж, спасибо!
И все равно Нони очень понравилась ее первая фотосессия. Приятное разнообразие после унылой, насыщенной слезами атмосферы родного дома. Нони чувствовала, что затяжная депрессия матери начинает действовать и на нее.
–Алло? Да, это я. Привет, Джорди. Как дела?.. И у меня тоже не ах. Что? Нет, пока не видела. Да, газета есть. Сейчас посмотрю. Я тебе перезвоню. Да, разумеется, очень забавно. Очень…
Это и впрямь было забавно. В «Нью-Йорк пост», на странице светской хроники, в самом верху, газета поместила три фотографии Иззи и Джорди, сделанные на приеме. Иззи усмехнулась, прочитав заголовок. «Ловец жемчуга». На первом снимке фотограф ухватил момент, когда пальцы Джорди находились в вырезе ее платья. На втором Джорди торжествующе поднимает найденную жемчужину. Третий снимок запечатлел Иззи целующей знаменитого писателя.
Забавно и, в общем-то, ничего особенного. Джорди всего-навсего извлек упавшую жемчужину, а Иззи поблагодарила его за это. Под снимками был текст. Иззи стала читать.
«Джорди Макколлу, чей новый роман „Растущие вниз“ вот уже несколько недель занимает высшие строчки в списках бестселлеров по обе стороны Атлантики, вчера вечером был устроен пышный прием. Макколл пребывал в романтическом настроении, чему в немалой степени способствовала искренняя благодарность Изабеллы (Иззи) Брук, дочери знаменитого детского писателя Себастьяна Брука. Когда у Иззи неожиданно порвалась нитка жемчуга, наблюдательный Джорди заметил, что одна жемчужина попала в вырез ее платья. Он поспешил извлечь жемчужину оттуда и вручить хозяйке.
Джорди, ныне живущий в Лондоне, приехал в Нью-Йорк без своей жены-англичанки. Позже, во время частного обеда, устроенного его издателями, он сидел рядом с Иззи. В конце обеда их видели уходящими вместе».
–Какой ужас!– простонала Иззи.– Как они могли?
–Вы о чем, дорогая?– спросил Ник Нилл, поворачиваясь к ней.
–Ник, это ужасно! Почитайте, что они написали. Это так ужасно!
–Дайте-ка взглянуть… Какие милые снимки! Иззи, вы просто шикарно выглядите.
–Совсем не шикарно. Я выгляжу на них едва ли не проституткой.
–Бросьте, не наговаривайте на себя. Вы не тот типаж. Жаль, они не упомянули наше агентство, но я очень рад за вас. И не надо так волноваться. Обыкновенная погоня за сенсацией. Завтра газета окажется в мусорных бачках. А сегодня люди прочтут и тут же забудут.
–Кто-то забудет, а кто-то нет. Что бы сказала Адель, если бы вдруг увидела.
–Адель – это кто?
–Жена Джорди и моя лучшая подруга.
–Если у нее есть здравый смысл, то она посмеется над глупостью газетчиков и тоже швырнет газету в мусорное ведро.
–Вы не понимаете. Они сейчас живут порознь и…
–Тогда тем более не стоит волноваться. А Джорди вы явно нравитесь.
–Ошибаетесь,– поспешила возразить Иззи.
–Пусть будет так,– согласился Ник.– Он лишь притворяется… А теперь, Иззи, о делах более насущных. Не люблю вмешиваться в ваш творческий процесс, однако Джоани вернула нам несколько рекламных текстов.
–Боже мой!– вздохнула Иззи, с трудом отрываясь от газеты.
Джоани Морелл была заведующей отделом рекламы в «Кливленд и Маршалл» – рядовом издательстве, выпускающем любовные романы и романы ужасов. Ник и Майк называли эту требовательную, грубую, нетерпеливую женщину проклятием своей жизни. Но ее заказы были основным источником их доходов.
–М-да. Старая сука. Глядите, что она сделала. Я прикрепил к текстам записку. Написал: «О’кей?» А она перечеркнула все тексты и приписала: «Когда переделаете, будет о’кей».
–Понимаю,– сказала Иззи, не двигаясь с места.
–Дорогая, этого мало. Нужно переделывать тексты, причем срочно. Джоани требует их самое позднее – к ланчу.
Иззи отодвинула злосчастную газету и сосредоточилась на рекламе для издательства Джоани. Ник прав. Сейчас самое главное – исправить рекламу.